Страница 5 из 18
Что уж тут удивительного, меланхолично подумала Анж. Элиана с детства мечтала летать. Она словно была создана для своей профессии - высокая, красивая блондинка, наделенная большим природным обаянием. Уже встречая пассажиров, поднимающихся по трапу в "Боинг", она одним своим взглядом, одной улыбкой вселяла в них твердую уверенность в том, что полет пройдет просто прекрасно. Анжелина радовалась за успехи сестры, что не мешало всё-таки завидовать ей: Анж и сама хотела тоже иметь любимое дело. Правда, не знала, какое. Как-то раз ей попался журнал, один из тех, которые посвящены занятиям спортом, где была очень большая и интересная статья-реклама о подводном плавании с аквалангом. В ней открывались перспективы не только заниматься дайвингом самому, но и со временем стать профессиональным инструктором - очень увлекательная и высокооплачиваемая профессия. Анжелина сообщила родителям о своём желании заняться этим делом в тот же день, рассчитывая на то, что они обязательно безоговорочно поддержат свою ещё неопределившуюся дочь в её начинаниях, но нарвалась на непонимание и протест, особенно со стороны матери, так как та, зная особенности характера своей дочери, не восприняла это всерьёз. Тут Анжелину поддержала сестра. Она, откровенно радуясь за появление у Анж интереса хоть к какому-то делу, смогла убедить родителей отправить младшую сестру на побережье океана, оплачивать её расходы на обучение и проживание. Все-таки столь обеспеченная семья может себе это позволить без каких-либо проблем, а у Анжи появится новое и интересное занятие.
Так Анжелина оказалась в Майами. Правда идти в дайвинговую школу в первые недели проживания в этом великолепном лазурном городе у неё и мысли не было - она впервые в жизни оказалась самой себе предоставленной, о чём всегда мечтала. И здесь конечно же масса развлечений!
Анжи оторвалась от воспоминаний, заметив, что ее разглядывает тип за соседним столиком. Мерзкий тип, в сером пиджаке. И взгляд противный. Такие взгляды Анж встречала обычно у регулировщиков дорожного движения, когда ее штрафовали за превышение скорости. Нет, правда, какой-то гнусный субъект. И чего он так на нее уставился?
- Эй, мистер! Не поможешь? Пять баксов на крэк не хватает!
Грубый хриплый голос оторвал Хейдена от рассматривания в зеркале над умывальником своей физиономии. Он медленно обернулся, стратегически достав руки из карманов. Сзади него стоял здоровенный негр с перебитым (несколько раз) носом и огромной, хорошо развитой мускулатурой.
- Пятерка - и все дела, - повторил негр.
Хейден окинул его взглядом сверху донизу и задумался. Вообще-то он не любил драться, даже побаивался. Правда, при необходимости вполне смог бы в два-три движения надолго разлучить громилу с хорошим самочувствием. Но это только при крайней необходимости. Кроме того, Хейдену вполне хватило тех неприятностей, которые свалились на него в Майами. Если сейчас придется уложить этого бандита... а это еще в теории, не исключено, что бандит сам размажет его по полу. А пол грязный, кстати сказать.
- Обойдешься без пятерки, - наконец, объявил свое решение Хейден, и, протиснувшись мимо негра, двинулся к выходу. Негр озадаченно выругался ему вслед - видимо, сам был не в настроении затевать ссору, а подошел просто по инерции, привычка - она вторая натура. Хейден равнодушно пропустил ругательство мимо ушей и покинул мужской туалет.
Перед его глазами всё еще стояло жуткое видение - собственная физиономия в зеркале над умывальником. Помятая, неприглядно-серая. С такой рожей в любом фильме ужасов сниматься можно, не прибегая к услугами гримера. Это всё от недосыпания, конечно. Если бы поспать часиков восемь... Но воспоминания о том, что произошло за последние четыре дня, отбивали всякое желание спать сразу и надолго. Хейден пытался отвлечься от них, но получалось как-то не очень. "И когда же я брошу курить?" - подумал он, на ходу вытягивая из пачки сигарету.
Путь ему преградил полицейский.
- Здесь курить нельзя, сэр, - сообщил он.
Хейден положил сигарету за ухо.
- А где можно? - поинтересовался он.
- В туалете, в кафе, в зоне для курения.
- А кафе - это где?
Полицейский показал рукой. Недалеко. За углом и по лестнице на второй этаж.
- Значит, мне туда, - обреченно вздохнул Хейден и вразвалку двинулся в указанном направлении. Полицейский тоже был негром... пардон, афроамериканцем. И почему он постоянно страдает от этих афроамериканцев? Проклиная про себя недальновидность пионеров освоения Америки, завезших на континент слишком большое количество чернокожих рабов, он подошел к стойке, поискал взглядом что-нибудь вкусное (из вкусного были только сэндвичи, собственно, кроме них ничего и не было), взял парочку, бутылку пива, и устроился за ближайшим столиком. В кафе было не очень людно: только он сам, двое коммивояжеров, нудно рассуждающих на весь аэропорт о преимуществах сетевого маркетинга, да еще девчонка лет восемнадцати с апельсиновым соком и довольно-таки потерянным видом. "Шлюха с наклонностями алкашки, профессионально определил он. - Или сидит на колесах. Хотя из хорошей семьи".
Сделав для себя этот вывод, Хейден машинально закурил, мысленно рассчитывая время. Если вылет состоится в четыре часа, в Нью-Йорке он будет около восьми. Получить багаж, в такси - и домой. Интересно, есть у него дома какое-нибудь снотворное? Надо выспаться по-человечески. Достало его это Майами.
Хейден снял серый пиджак, положил его рядом с собой на соседний стул и открыл своё пиво.
Мерзкая сука. Грязная мерзкая сука. Грязная недоношенная сука. Тварь.
Если б кто-нибудь сейчас получил возможность подслушать мысли Оливии Бель, он бы услышал только одну эту фразу, повторяющуюся в разных вариациях. Ее мозг, находящийся под воздействием сильных успокаивающих средств, работал заторможено, но всё время возвращался к одному и тому же: она потеряла дочь, потеряла ее навсегда и безвозвратно, и всё из-за этой мерзкой девчонки Симонс.
Оливия Бель разговаривала с Бобом Перкинсоном сразу по приезде в Майами. Разговор получился недлинный. Пять минут - и Оливии стало ясно, почему так произошло. Ничтожество он, этот Перкинсон. Променял ее дочь, ее замечательную Криси... на кого?!
На мерзкую суку.
- Джордж, - Оливия Бель повернулась к своему адвокату, сидевшему рядом с ней. - Джордж, я хочу видеть, как они будут грузить... ее.
Адвокат Джордж Кастнер положил руку ей на плечо. Она уже не в первый раз высказывала это пожелание.
- Ради бога, Оливия, не надо. Пожалуйста, успокойся. Они всё сделают очень аккуратно, поверь мне.
- Я надеюсь, Джордж.
Оливия Бель снова отвернулась к окну. "Успокойся". Да она совершенно спокойна, о чем ей волноваться теперь? Разве Криси этим вернешь?
Зачем она связалась с этим мерзавцем? С ним и с этой дрянью.
Криси, любимая, почему ты не осталась со мной в Аспине?
Мысли двигались тяжело, словно в вязком киселе. Хорошо бы, если б совсем ни о чем не думать. Просто забыть, что в этом полете она и Кристина будут вместе. Почти вместе. Только она полетит в салоне бизнес-класса, а Кристина - в грузовом отделении.
В гробу.
- Джордж, что я буду делать, когда вернусь домой? - Оливия Бель не отрывала взгляда от окна, хотя ничего за ним не видела. Вряд ли она видела даже само окно. - Я даже не смогу ей позвонить.
- Оливия, не думай об этом сейчас. Я побуду с тобой, сколько понадобится.
Оливия Бель горько усмехнулась. Старый добрый Джордж. Конечно, он будет с ней рядом столько, сколько понадобится. Только вот вряд ли ей это теперь нужно. Вряд ли вообще ей что-то нужно.
У нее больше не оставалось сил разговаривать. В комнате повисло тяжелое, как свинцовая грозовая туча, молчание.
Грязная мерзкая сука.
Стоя у трапа самолета, Элиана Симонс уже не в первый раз за этот день поймала себя на том, что испытывает какое-то странное тревожное чувство. Такое с ней было однажды несколько лет назад. Тогда их "семьсот сорок седьмой", на взлете из брюссельского аэропорта из-за ошибки КДП едва не столкнулся в воздухе с таким же "Боингом", заходившим на посадку. Пилот сказал потом, что они разминулись буквально в нескольких метрах. Но сегодня это была не просто тревога, вызванная предчувствием какой-то беды неожиданно Элиана поняла, что она по настоящему чем-то напугана. Серый моросящий дождь, совершенно нехарактерный для Майами окончательно испортил ей настроение. Обычно Элиану воспринимали как ослепительно красивую девушку, спокойную и добрую, всегда готовую придти на помощь. Еще она считалась отличной стюардессой, настоящим профессионалом, лучшей из лучших. Но сама Элиана вовсе не всегда чувствовала себя такой - спокойной и уверенной в себе.