Похоть

- В итоге вы отчаялись...

- С чего бы отчаиваться тому, кто ни на что не надеется? - пожал плечами Карвахаль. - Я считал ситуацию безнадёжной, но мне и в голову бы не пришло убить миссис Тэйтон.

- А разве это не было бы решением ваших проблем? Ведь теперь они смогут пожениться?

- Это не мои проблемы, - устало обронил Карвахаль, - и разбивать одной женщине голову затем, чтобы другая могла занять её место - это совсем не по-божески.

Эта последняя фраза странно изумила Аманатидиса, хоть она полностью совпадала с тем, что думал он сам. Он нехотя продолжил допрос.

- Ну а ваша сестра...

- Способна ли она разбить голову сопернице? Нет, за это я ручаюсь. Можете с ней поговорить, но она была удивлена... то есть сильно потрясена этим убийством.

- Я поговорю с ней, а пока мне хотелось бы получить ответ на ещё один вопрос. Только мне хотелось получить или искренний ответ или никакого.

Рамон Карвахаль молча кивнул, обещав, что или промолчит, или будет честен.

- Что из себя представляла миссис Тэйтон?

Карвахаль откинулся на кресло, глаза его заискрились, и Аманатидис понял, что испанец с трудом сдерживает смех.

- Простите, господин Аманатидис, но вы поставили меня в чертовски трудное положение. Мама учила меня никогда не лгать, а отец - не говорить ни об одной женщине дурно.

- Я вас понял, - быстро подхватил Аманатидис, - вы склонны считать миссис Тэйтон дурной женщиной. Но как мог на ней жениться Тэйтон?

Карвахаль снова пожал плечами.

- Наверное, потому, что женился совсем молодым. В молодости мы мало понимаем женщин, и бесчувственность часто принимаем за скромность, тупость - за девичью сдержанность, полнейшую пустоту за милую застенчивость -- одним словом, в любой гусыне склонны видеть лебедя. Он, как мне кажется, принял ненасытную чувственность за пылкость души, а очаровательное личико - за полноту личности. Это обычная ошибка: сотни мужчин выбирают красоту, а оказываются мужьями то расчётливых стерв, то ледяных снежных королев, то навязчивых прилипал, то блудных девок, то откровенных дурочек.

Аманатидис мягко поинтересовался:

- Ваша жалость была к нему обусловлена этими обстоятельствами?

- Да.

- Ну, а что вы скажете о синьоре Бельграно и о мсье Лану?

- Франсиско? Пако никогда не стал бы её убивать. Что до Рене... - Карвахаль неожиданно умолк. Он почесал висок, потом махнул рукой. - Недавно нам улыбнулась удача. Очень интересная находка. После все немного выпили. Так вот к подвыпившему Рене в темноте подкралась эта ...особа. Он перепугался до смерти и завизжал так, что я был уверен, что кричала женщина. Она приставала и к Бельграно. Он тоже шарахался от неё. На два замка запирался.

- Они голубые?

- Нет, - сделал круглые глаза Карвахаль, - Рене женат, а Франсиско просто итальянец. Он не религиозен, но как-то сам рассказывал, как в дни приезда папы побелил стену своего дома, чтобы непристойные надписи местной шантрапы не смущали его святой взор. А ещё как-то сказал, что вполне может полгода спать один. При этом он вечно ругает своё правительство - даже за дурную погоду, любит вкусно поесть и подрать глотку. Кстати, хорошо поёт. Он человек радости, а такие не убивают.

- Но такие люди редко пугаются, когда встречают в темноте красотку.

- Видимо, она сумела их испугать, - усмехнулся Карвахаль

- А миссис Тэйтон часто...м-м-м... подкрадывалась к мужчинам в темноте? Например, к вам?

- Я редко ходил один, главным образом... буду откровенен, я боялся за сестру и не спускал с неё глаз. При этом поймите, боялся не того, что Долорес разделается с миссис Тэйтон, а напротив, что миссис Тэйтон решит что-нибудь сделать сестре.

- Вот как? - удивился Аманатидис, - и для этого были основания?

-Я не хотел бы, чтобы об этом стало известно, но однажды перед дверью сестры кто-то нагадил, а позже на двери появилась мерзкая надпись. Мы немедленно все ликвидировали и, думаю, кроме меня и сестры, никто ничего не узнал.

- Значит, миссис Тэйтон знала, что Арчибальд Тэйтон влюблён в вашу сестру?

- Да, - мрачно кивнул Карвахаль и ничего больше не добавил.

- А Рене Лану? Ведь именно он обнаружил тело...

- Рене? Говорю же, он женат и имеет чудесных детишек. Он был так испуган, так испуган, кричал, причём по-французски. У него был шок. Да и зачем ему убивать миссис Тэйтон?

- Я полагаю, вы то же самое скажете и о Винкельманах, и о Сарианиди, и о Лоуренсе Гриффине...

- Да, скажу.

- Но кто-то же её убил...

Карвахаль бросил на него странный взгляд.

- Во всем этом деле именно это меня и удивляет.

- Убийство миссис Тэйтон?

- Да.

Аманатидис поднялся.

Что же, он не зря провёл время. Карвахаль был чертовски умён, но пару раз то ли ошибся, то ли нарочито пытался на что-то натолкнуть его. Первый раз он сказал, что сестра была удивлена убийством миссис Тэйтон. Удивлена. Почему? Он тут же поправился - "потрясена". Что-то тут маячило.

А во-вторых, он намекнул, что Бельграно пусть не педераст, но... Тут именно - "но". Но что из того, что тот мог быть гомиком? Кого этим сегодня удивишь? Скорее, нормальный мужик в диковинку. На что же он намекал? Аманатидис напрягся. Факт: пьяный Рене Лану испугался пристававшей к нему ночью Галатеи Тэйтон. Почему? И почему её испугался пьяный Бельграно?

Было и третье. Почему кричал, увидев мёртвую миссис Тэйтон, Рене Лану? И что кричал?

А зачем гадать? Почему бы напрямую не побеседовать с Франческо Бельграно, доктором Болонского университета, крупнейшим экспертом по древней сфрагистике и глиптике? Почему не встретиться с Рене Лану? Сказано - сделано, но по дороге вниз Манолису позвонили. Наконец проснулись эксперты. Время убийства с семнадцати до семнадцати тридцати, смерть мгновенная. Возможное орудие убийства - небольшой предмет с полукруглым основанием.

- Вам уже сообщили? - перед ним на лестнице стоял Эвангелос Теодоракис, его сотрудник.

- О времени смерти? Да.

- Я тут подумал, - Теодоракис замялся. Он был простой служака, обременённый пятью детьми, но дело своё знал. - В заключении об орудии убийства почти ничего, но что если спуститься в провал речного русла?

Аманатидис понял Вангелиса.

- Да, убийца мог кинуть туда орудие убийства, но один шанс из ста, что он остался в русле. Опять же, если оно в воде - следов не будет

- Нет, - покачал головой Теодоракис. - Если он не унёс его с собой и не спрятал, то оно там. А уровень воды невысокий, после наводнения вода сильно спала.

- Ну, поищите, - кивнул Аманатидис, - почему нет? Хоть и глупость со стороны убийцы была бы страшная...

- Будь все они умные - я не имел бы даже сержантских нашивок, - резонно ответил Теодоракис.

- Тоже верно, - покладисто согласился с подчинённым следователь.

По-настоящему Аманатидис не рассчитывал на подобную находку. В такие удачи умный человек не верит.

Пока же его интересовал Франческо Бельграно, Рене Лану и красавица Долорес Карвахаль. Тут он вспомнил, что время не просто позднее, а неприлично позднее. Но откладывать на завтра эти допросы ему не хотелось.

Оказалась, что Франческо Бельграно ещё не спит, и не просто не спит, а работает в лаборатории. Подобное поведение отдавало бесчувственностью, или, воля ваша, снова голубизной, но встретил его Бельграно с большим достоинством.

- Я решил не ложиться, думал, понадоблюсь вам, господин Аманатидис, ну и занялся пока находками.

Аманатидис внимательно разглядывал Франческо Бельграно. Красив, знает себе цену, совсем не выглядит дураком. Напротив, взгляд напряжённый и умный. Что ж, ударим сразу наотмашь.

- Почему, встретив недавно в коридоре миссис Тэйтон, вы столь сильно перепугались, что заперлись у себя на два замка?

Бельграно хорошо держал удар.

- О! Как же не испугаться-то было? Ночь, я сильно поддал, и тут из-за угла выскакивает привидение и лезет тебе в штаны. Как я ещё в эти штаны не наложил со страха? И Лану перепугался.