Страница 2 из 41
Он пил белый чай Баймудань («Белый пион») из пиалы с изображением Сунь Укун — Царя Обезьян15.
— «Предрассудок о Боге»… Был ли Он нам врагом? И были ли мы слабы?.. Мне часто говорят: «извини, я бы слаб, ты должен понять, я всего лишь человек»!
Глаза Сакурая тоскливо погасли.
— Это не слабость, Лино, это — чрезмерная сила!
— Что ты слушаешь?
— Whirr.
— Whirr?
— WHIRR16!
Они улыбнулись друг другу, Лино и Паоло.
— Элизабет дала мне свой iPod. Она у тебя не жадина!
Это имя… Лино почувствовал, как его сердце вспыхнуло!
Он вспомнил «Люди придают Судьбе… человеческую натуру, но, Лино, в ней нет ничего человеческого!»…
Whirr в iPod’e Элизабет… «Ease».
Это было трудно, лечить Паоло самому, самому курировать курс лечения! Это было труднее, чем он ожидал!
Сеанс химиотерапии продолжался…
— Ваше желание быть вместе… возможно, это тоска. — Сказал ему Паоло. — Я начинаю думать, что любовь — это тоска!
Лино вспомнил «Скажи, что я не сплю!
— Почему тебе кажется, что ты спишь?
— Ты рядом!»…
— Я тоже тоскую, — Сказал ему Паоло. — По любви, по нежности! Я понял: чем старше становишься, тем больше нуждаешься в любви!
Лино смотрел на него, смотрел…
Он был прав, Паоло.
— Сюкумэй, — Подумал Лино. — Живи храбро!
— Я буду жить, — Сказал ему Сакурай. — Я это знаю. Мы все будем жить, Лино!
— Все?
Сюзанна пела рядом с ними «Лето,/Когда мы пьём вино на пляже, на закате»…
— Мы не умираем, сэмпай; мы уходим отдыхать!
Лино улыбнулся.
— Не уходи! Дай мне спасти тебя!
Он вспомнил «Пожалей меня, Господи, живи!»17…
Элизабет сказала ему «Человек-с-искусанными-губами, Иуда, в ужасе; везде одни кресты!»…
— «Jinsei no imi wa ato ni natte minai to wakarimasenga, mazuwa ikinakereba narimasen»18… — Сказал ему Сакурай. — Это правда; я пережил сына, но я хочу жить!
— Я думал, — Продолжал Паоло. — Я всё-таки думал, что вы не должны быть вместе!
— А сейчас? — Спросил его Лино. — Что ты думаешь сейчас?
— Я не хочу думать, я хочу жить!
Странно для Лино прозвучали его слова…
— Я как Охотник на оленей19, я…
— Что «ты»?
— Я не могу то, что мог раньше; я не могу жить спокойно!
— Почему? Из-за смерти?
— Из-за жизни, Лино, из-за жизни!
Yung Alxx20 в iPod’е Элизабет… «Besideme»…
— Я проверю твои показатели21…
— Я не хотел, чтобы ты становился врачом, — Вдруг сказал ему Паоло. — Я не хотел, чтобы ты устал!
Yung Alxx — «A b s e n t»…
Сакурай сказал ему: «В моей трагедии, я вижу шанс. Я вижу шанс… hi o miru yori akiraka da22!».
— Шанс? — Спросил его Лино.
— Я не хочу умереть из-за сына, я хочу из-за него жить!
Странно Лино почувствовал себя…
Он понял, что Сакурай сказал ему «жизнь полна неизбежностей».
Лино вспомнил «Вы всё взяли?
— Да, мою жизнь и мой ад»23…
— It was a good party, — Усмехнувшись сказал Паоло. — Yes, it was!24
Ich hab die Nacht geträumet
Wohl einen schweren Traum.
Es wuchs in meinem Garten
Ein Rosmarienbaum.
Ein Kirchhof war der Garten,
Das Blumenbeet ein Grab,
Und von dem grünen Baume
Fiel Krön und Blüten ab.
Die Blüten tät ich sammeln
In einem goldnen Krug,
Der fiel mir aus den Händen,
Daß er in Stücke schlug.
Draus sah ich Perlen ri
Und Tröpflein rosenrot.
Was mag der Traum bedeuten?
Herzliebster, bist du tot?
Элизабет смотрела «Watashi wo Hanasanaide»25 — Аясе Харука, Миура Харума, Мизукава Асами…
Странная вещь, такая же странная, как и «Остаток дня»26!
— Если обнять друг друга, — Говорит Кёко27. — Всё исчезает.
— ЕСЛИ ОБНЯТЬ ДРУГ ДРУГА… — Подумала Элизабет. — ЕСЛИ ОБНЯТЬ…
Она вспомнила «Algernon ni Hanataba wo»28 и Алину говорящую ей «А вы читали „Цветы для Элджернона“? Главный герой рассказа умственно отсталый молодой человек. Он кажется людям смешным, и они смеются над ним, а он не понимает. ОН ПРОСТО НЕ ПОНИМАЕТ!»…
Голос Тома Йорка рядом с ними… «Повреждение слуха»29…
— Я тоже не понимаю… знакомьтесь; — Алина Элджернон!
Усмешка, прохладная как тающее мороженное.
Том пел «Ты не можешь ошибиться/В моих глазах/В моих глазах/Ты не можешь ошибаться»…
— Я люблю Микки Рурка, — Вдруг сказала она. — Вы любите Микки, Элизабет?
— Безумно!
— О, эти сладкие 90-е годы!.. Portishead «Glory Box»… Шерон Стоун…
Алина счастливо рассмеялась…
Элизабет удивилась; прошлое делает Алину счастливой.
«ALGERNON NI HANATABA WO»
— После операции Чарли умнеет, — Сказала Алина. — И я думаю: поумнеть это хорошо или плохо?
— Вы имеете в виду «помудреть»? — Смутилась Элизабет.
— Я имею в виду… мне было плохо, когда я не понимала, а когда поняла, стало ещё хуже!
— Из-за чего?
— Из-за себя.
— «Из-за себя»?
— Всегда из-за себя, Элизабет!
Элизабет поняла её, улыбнулась ей.
— Наш отец… Лино и мой — Бальтазар… никто никогда так не страдал из-за себя, как он!
Элизабет тепло погладила Алину по руке.
— В сердце человека живёт червь; — волк из старой индейской сказки, два волка: Ум и Душа. Умом он всё понимал, а в душе… для Души, мадам, главное — любить!
— Называйте меня «Алина»!
— Любовь спасает Душу от безумия… Алина.
— Да, — Задумчиво сказала бывшая жена Лино. — Этот мир… le enfer30.
Элизабет вдруг сказала ей:
— У Франца Кафки есть рассказ «Прометей»…
Алина удивилась.
— «О Прометее существует четыре предания. По первому, он предал богов людям и был за это прикован к скале на Кавказе, а орлы, которых посылали боги, пожирали его печень, по мере того как она росла.
По второму, истерзанный Прометей, спасаясь от орлов, все глубже втискивался в скалу, покуда не слился с ней вовсе.
По третьему, прошли тысячи лет, и об его измене забыли — боги забыли, орлы забыли, забыл он сам.
По четвертому, все устали от такой беспричинности. Боги устали, устали орлы, устало закрылась рана.
Остались необъяснимые скалы»…
An autumn for crippled children рядом с ними… «Autumn again».
— Я думала — в прошлом, я думала: остались только необъяснимые скалы… Я повторяла судьбу моего отца; я не пошла за моей любовью! Она позвала меня, а я испугалась; испугалась ада непонимания других людей! Я её предала сама того не желая, и совершив предательство, потеряла себя!
Элизабет сделала паузу под полным сожаления взглядом Алины.
Оно поразило её, это сожаление, сожаление от женщины, которая не должна была сожалеть ей — казалось, была не способна… пожалеть.
— Цена предательству — потеря себя, вечная тоска, Зима всех зим!
Колченогие дети — An autumn for crippled children и их «Ещё раз осень», бесконечная осень…
Элизабет вспомнила «Ничего ему не нужно было, кроме покоя, кроме конца, ничего ему не хотелось, хотелось только остановить и уничтожить это вечно вертящееся колесо, эту бесконечную вереницу картин. Он хотел остановить и уничтожить себя самого… Но что потом? Потом будет пауза обморока, или забытья, или смерти. А сразу же после этого ты снова очнешься, снова должен будешь вбирать в себя сердцем потоки жизни, а глазами страшную, прекрасную, ужасную череду картин, бесконечно, неотвратимо, до следующего обморока, до следующей смерти. Но она, может быть, лишь пауза, лишь короткая, крошечная передышка, а потом всё пойдет дальше, и ты снова будешь одной из тысяч фигур в дикой, хмельной, отчаянной пляски жизни. Увы, прекратить это нельзя было, конца этому не было»31…