Страница 24 из 35
Наиболее трезво мыслящие богословы спешно перекраивали религиозную теорию, приспосабливали богослужебную практику к новым условиям с учетом меняющегося сознания и самосознания народа. Приукрашивая церковь, эта часть духовенства стремилась открещиваться от прошлых и настоящих противников социализма в своих рядах, чтобы укрепить пошатнувшиеся позиции, вывести церковь из критического состояния. В данном случае обновленческое течение разрывает связи с официальной церковью и его руководством того периода для продолжения религиозной деятельности в иной исторической обстановке.
Иную позицию занимала. оппозиционно настроенная часть церковников, активизировавшаяся после I Всесоюзного съезда Советов (1922 г.), который принял Декларацию и Договор об образовании СССР. Русская церковь и другие религиозные организации использовали свой широко разветвленный аппарат для усиления мелкобуржуазного и националистически-клерикального давления на народы нашей Родины, с тем чтобы помешать их объединению в единую семью союзных республик.
Открытая контрреволюционность русского православия, «подогреваемая» патриархом Тихоном, показала широким массам трудящихся подлинное лицо церкви и сущность религии; расшатывались и подрывались средневековые религиозные предрассудки. Вместе с тем в деревне еще сохранялось значительное влияние служителей культа, благодаря чему они сдерживали укрепление единства рабочих и крестьян, препятствовали борьбе с голодом и разрухой, ликвидацией неграмотности, темноты и невежества, а позднее — ополчились против коллективизации. Наиболее реакционное духовенство и антисоветские элементы сколачивали различные секты, в том числе истинноправославных христиан (ИПХ), истинно-православной церкви (ИПЦ) и другие.
В апреле 1923 года XII съезд РКП(б) отмечал: «В настоящее время мы видим, наряду с разложением старых церковных организаций, в частности православной церкви, и упадком влияния православной религии и ее церковной иерархии (размеры которого, однако, ни в коем случае не следует преувеличивать, в особенности по отношению к деревне) значительный рост некоторых сект, верхушки которых идейно связаны с известными элементами европейской и американской буржуазии»[86].
В 1927 году Ем. Ярославский предупреждал: «С религией, хотя бы ее епископ Сергий прикрасил в какие угодно советские одежды, с влиянием религии на массы трудящихся мы будем вести борьбу, как ведем борьбу со всякой религией, со всякой церковью»[87].
В ходе строительства социализма русская православная церковь, теряя свое влияние на массы верующих, отступала, но отступление не было мирным и «смиренным». Духовенство отстаивало и до сих пор отстаивает свое существование, не желая сдавать позиции, продолжая искать формы и методы воздействия на массы, вышедшие из-под его влияния.
«Журнал Московской патриархии (1966 г.) признает: „Наша церковь прошла через все стадии отрицания, сопротивления и даже прямой борьбы с революцией и ее изменениями в жизни церкви. Это не было лишь теоретическое отрицание или пассивное неприятие, — это была острая и прямая борьба. В результате церковь потеряла миллионы верующих“».
Представители обновленчества стали все чаще одобрять успехи Советского государства, выражать желание найти точки соприкосновения православия и социализма. Такие признания в 30-е годы раздавались и в среде некоторых религиозных деятелей за рубежом.
Ем. Ярославский в 1936 году внес ясность в этот вопрос: «За границей кое-где делаются попытки примирить коммунизм и религию, доказать, что религия не противоречит коммунизму. О чем свидетельствуют такие попытки, как, например, попытка американского епископа Брауна и другие подобные этому? Они свидетельствуют о том, что коммунизм стал великой силой, что он стал притягательным для миллионных масс. И многие сторонники религии, видя, что захваченные величием коммунистического учения массы порывают с религией, пытаются эти массы удержать. Одним из средств задержать отход от религии и являются попытки некоторых священников, вроде епископа Брауна, доказать, что коммунизм и религия примиримы. Нужно подчеркнуть, что таких людей среди духовенства не много, а официальные церковные организации неоднократно и открыто заявляли и заявляют о своей вражде к коммунизму»[88].
Победа советского народа в Великой Отечественной войне окончательно разрушила надежды экстремистской части духовенства. Лояльные же богословы все более открыто демонстрировали свою преданность Родине, социалистическому Отечеству.
Зарубежные религиоведы, в том числе и бежавшие за границу эмигранты, внимательно изучали деятельность русского православия в новых исторических условиях, анализировали опыт.
Один из них писал: «Преодолев раскол живоцерковников и обновленцев, позднейшие руководители патриаршей церкви не могли найти иного выхода для сохранения ее, как переступив через переходные формулировки патриарха Сергия, приняв в основе социально-политические воззрения „Живой церкви“. Эти воззрения затем были утонченно сформулированы и им придана некоторая видимость церковности».
Служители культа сейчас ясно понимают, что идеи социализма весьма опасны для религиозной веры, как таковой. Среди богословов и рядового духовенства всех религий наблюдается разброд. Одни, находящиеся в странах капитала, стремятся под прикрытием религии оттолкнуть народные массы от социалистических идей, всячески пороча эти идеи. Другие, живущие в странах социалистического содружества, стараются доказать, что христианство якобы всегда проповедовало социализм, а духовенство будто бы тоже вносило свой вклад в социальный прогресс человечества, революционные преобразования на земле.
Богословы пытаются толковать «вечную истину евангелия» в категориях, убедительных для современного человека. Они считают, что «христианская общественная активность отличается от любой другой общественной активности только лишь в своем богословском понимании». «Журнал Московской патриархии» (1980 г.) разъясняет: «Став членом и восприняв полноту человечества, сын божий не связал себя с какой-либо социально-политической системой. Сама по себе церковь Христова не предназначена к тому, чтобы формировать какой-либо образец социально-экономического общества. Но будучи закваской нового бытия, она должна содействовать осуществлению социальной справедливости».
Лишенная возможности кардинально вмешиваться в общественную жизнь, повернуть вспять ход истории, церковь теперь присваивает себе право быть «закваской нового бытия», претендует на роль активного участника строительства коммунизма.
Но служителей культа волнует, что люди все реже посещают храмы, в основном наблюдаются молящиеся «воскресного дня», «религиозного праздника», а это убедительное доказательство утраты доверия к церкви, сужения сферы воздействия религии на верующих.
За последнее десятилетие на страницах «Богословских трудов», «Журнала Московской патриархии», в проповедях паству настойчиво увещевают, уговаривают «не забывать о храме божием». Так, автор одной из проповедей объясняет: «Каждое событие, которое празднует святая церковь, это событие нынешнего дня, событие всегда живое и действенное и потому — назидательное и спасительное. Участвовать в церковном празднике, в богослужении по случаю праздника— это значит приобщаться к святости празднуемого события. Храм божий — это божий дом, дом молитвы, это не только школа благочестия и врачебница, но и место встречи с богом, с божией матерью, с небожителями и друг с другом».
Тревога духовенства о том, что верующие отходят от «храма божиего», порождена вполне понятными причинами. Без надзора батюшки верующие крайне редко читают религиозную литературу, забывают о молитвах, мало обращаются к «отцу небесному» с просьбой о помощи. В повседневной жизни они все шире руководствуются иным правилом: лучше работай, больше знай, имей друзей, читай книги, слушай радио, смотри телевизор — и понятнее станет мир. Ориентируясь в нем, человек понимает, что он сам творец своего счастья.
86
КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК, т. 2. М., 1970, с. 470.
87
Ярославский Ем. Против религии и церкви, М., 1932, с. 119.
88
Ярославский Ем. Коммунизм и религия. М., 1936, с. 13.