Не бойся темноты

Довольные представлением индейцы громко хохотали, лишь вождь невозмутимо следил за происходящим. Ни один мускул не дрогнул на разукрашенном лице, когда Лиам попытался поднять Дику с колен:

— Вставай, пожалуйста! Нам нужно уходить. Скрими уже не вернёшь!

— Они убили её! Почему? — вяло отбивалась девушка, не в силах разогнуться.

— Потому что она попыталась сбежать. Обычно за это отрубают головы или вешают…

— Звери! Какие же вы звери! — с ненавистью глядя на индейцев, закричала Дика. — Вы не люди! Вы уроды! Будьте вы прокляты вместе с этим островом!

Довольная реакцией толпа взорвалась новым приступом хохота. Драгушану даже не возмутилась, когда Лиам рывком поставил её на ноги и потянул за собой, забыв и про рюкзак, и про оставленные в круге дары. Девушка едва плелась за ним, запинаясь на каждом шагу. Силы покинули её, а навязчивые мысли о том, что эти монстры сделали с Сехуном, разъедали мозг, подсовывая самые ужасные из возможных картины.

Толпа замолчала и расступилась, неохотно пропуская путников через свои тиски, как внезапно оглушительно громко раздался полный отчаяния крик:

— Дика!!!

— Сехун?! — моментально отозвалась девушка.

Выдернув руку из хватки растерявшегося Лиама и воспользовавшись всеобщим замешательством, Драгушану влетела в хижину, откуда раздавался крик, и увидела привязанного к торчащим из пола колышкам Сехуна. Распятый и обездвиженный, со следами кровоподтёков и синяков по всему телу, в разорванной футболке, он тяжело дышал и неверяще смотрел на Дику.

— Закрой дверь! — наконец, крикнул он.

Очнувшись, девушка захлопнула дверь, заперев её незамысловатым засовом, и сжала нож в дрожащей руке. Сев на колени, принялась отчаянно пилить грубо сплетенную верёвку под лихорадочные вопли торопившего её парня.

— Быстрее! Не копошись, — умолял он, глядя на содрогающуюся от ударов дверь.

С трудом освободив руки парня, Дика передала ему нож и со страхом выглянула через тонкую щель на улицу. Индейцы отступили и о чём-то переговаривались, не обращая внимания на Лиама. Рыбак о чём-то их умолял, но былые дары оказались раздавлены десятками ног, а новых у него не было.

— Вот суки!

Дика чертыхнулась и со страхом взглянула на подошедшего к ней Сехуна. Его чуть пошатывало, а на запястьях остались уродливые следы от сдавливающих их верёвок.

— Ты в порядке?

— Лучше подумай, как нам отсюда выбраться, — отмахнулся О, не сводя взгляда с индейцев, окруживших хижину. — Эти уроды не дадут нам выйти отсюда живыми. Сразу же выпустят стрелы, едва мы нос покажем.

— Я боялась, что ты уже мёртв, — повиснув на парне, облегчённо разрыдалась Дика.

— Э, ты чего? — сконфуженно фыркнул Сехун. — У них мяса на неделю хватит. Убили бы они меня, и что тогда с человечинкой делали? Вряд ли бы им пришлось по нраву тухлое мясо.

— Придурок, — слабо ударив О по плечу, возмутилась Дика. — Какой у нас план?

— Давай осмотримся. Может тут что-нибудь есть? — предположил Сехун, принявшись перерывать содержимое хижины.

— А почему ты меня позвал не сразу? — последовав его примеру, спросила девушка.

— Я был в отключке, а когда пришёл в себя, услышал странный шум и твой голос, — кончики губ О поползли вверх, но парень тут же себя одёрнул. — Нашла что-нибудь?

— Неа, — подняв очередную тряпицу, отозвалась Драгушану. — Ой…

Когда Сехун подошёл к замершей девушке, то не сдержал поражённого вздоха — в углу комнаты, заботливо перевязанный верёвкой, стоял ящик с динамитом, явно когда-то давно вытащенный из шахт.

— Они что, сидели на нём? — недоумевала Дика, когда, сдёрнув с очередного такого импровизированного стула накидку, обнаружила ещё один ящик.

— Дикари, что с них взять?

Вооружившись ножом, Сехун разрезал верёвку и поддел деревянную крышку. С благоговейным трепетом вытащив связку динамита, покрутил ею перед носом и поморщился.

— Надо? — едва сдержав гордость, Дика протянула ему коробок спичек.

— Я даже не буду спрашивать откуда, — хохотнул О и, подавшись вперёд, коротко чмокнул девушку в губы. — Значит, план таков…

***

Лиам безуспешно метался по деревеньке, не зная, что лучше — унести ноги, пока живой, или попытаться вызволить предательницу Дику. Проклятая девчонка обвела его вокруг пальца. Притащила сюда обманным путём, а всё ради того, чтобы метнуться спасать своего китайца. Выходит, что все сладкие обещания и поцелуи были ложью, и он впустую поставил на кон свою жизнь, связавшись с дикарями, сейчас столь неодобрительно косившимися в его сторону.

Очередная попытка обратиться за помощью к вождю с треском провалилась — индейцы просто оттащили его подальше и, не церемонясь, швырнули на землю. Возможно, именно это и спасло Лиама от мгновенной гибели.

Никто не ожидал, что дверь хижины, где оккупировались чужаки, приоткроется и из неё вылетит искрящаяся непонятная штука. Глупые дикари, впервые увидевшие такое шипящее чудо, столпились вокруг, а один, самый смелый, даже взял диковину в руки, чтобы уже через секунду разлететься на ошмётки от мощного взрыва.

Лиам зажмурился и откатился ещё дальше, стараясь спрятаться от испуганных индейцев, заметавшихся по пятачку земли. Оглушённые взрывом, они то смотрели на погибших сородичей, то сгибались в приступе кашля от горького дыма, попавшего в лёгкие.

Когда раздались ещё два взрыва, паника захлестнула индейцев окончательно. Они помчались в джунгли, не взирая на крики вождя, подхватывая по дороге плачущих детей. И никто не видел в этой суматохе, как выбравшиеся из укрытия чужаки подожгли пару хижин, которые моментально вспыхнули, пуская язычки пламени по сухой траве.

Дезориентированный вождь в окружении самых верных индейцев упал на землю и, возведя руки к небу, принялся молиться. О дожде, о каре, о спасении? Ни Сехун, ни Дика не знали ответа, когда пытались пробиться к джунглям сквозь едкий дым, торопясь унести ноги, прежде чем оставшийся в домиках динамит рванёт.

— Там девушки! — пробегая мимо ямы, попыталась притормозить Дика.

— Плевать! — зарычал О, утягивая её за собой.

— Энн! Ты меня слышишь?! Выбирайтесь! Убегайте! — надрывалась Драгушану, пока удерживающая её рука внезапно не ослабла.

Повернув голову, румынка задержала дыхание, глядя на лежащего у её ног Сехуна и застывшего напротив разгневанного Лиама, держащего в руках здоровенную ветку, которой он и вырубил О.

— Далеко собралась? — ухмыльнулся рыбак, схватив Дику за длинные волосы и дёрнув на себя. — Пошутить надо мной вздумала, да?

— Пусти, — взмолилась девушка, до хруста выгибая шею, чтобы ослабить чужое давление.

— Ты лгунья! Говорила, что останешься со мной! — взбешённо орал Лиам. — И почему ты причинила зло племени? Что они тебе сделали?!

— Они убили моих друзей! — закричала Драгушану, царапая чужую руку и отчаянно пинаясь. — Пожалуйста, давай уйдём отсюда и потом поговорим!

— Нам больше не о чем говорить!

Лиам толкнул Дику на землю и грозно навис над ней, словно примеривался, куда ударить, когда просвистевшая в воздухе стрела вонзилась аккурат в его шею. Обернувшись, румынка увидела продолжающего целиться по ту сторону огня индейца и, с трудом перебравшись через мёртвое тело юного рыбака, поползла в сторону неподвижного Сехуна.

— Пожалуйста, очнись! — умоляла она, теребя О.

Вытерев рукавом разбитый от удара нос парня, Дика ещё раз нетерпеливо тряхнула Сехуна, облегчённо вздохнув, когда его ресницы дрогнули.

— Блять, твой любовник чуть душу из меня не выбил, — прохрипел Сехун, с трудом поднимаясь.

Оперевшись на плечо девушки, он с трудом встал и указал нужное им направление. И они почти скрылись за деревьями, как новая стрела, преодолев расстояние в сотню метров, впилась в предплечье девушки, прошив его насквозь и вызвав яркую вспышку боли. Последовавший за этим взрыв оглушил на мгновение и обдал горячим ветром.

Сехун обернулся лишь на мгновение, чтобы увидеть позади полыхающую деревню. А затем, собравшись с силами, решительно направился вперёд, таща на себе стонущую от боли Дику. Превозмогая усталость и саднящие раны, они пробивали себе путь среди деревьев и высокой травы, прятались в тени от взглядов чудовищ, населяющих эти места.