Не бойся темноты

— А ты? Откуда ты всё это знаешь?! Почему так свободно разгуливаешь здесь, словно у себя дома? Почему так спокойно об этом говоришь?!

— Потому что мой дед был шахтёром, а отец провёл своё детство здесь. Потому что это мой дед убивал несчастных испуганных индейцев, а потом умер спустя пять лет от рака желудка в маквильской больнице. Потому что мой отец с детства возил меня сюда, показывал все потайные тропы и учил языку племени, показывал, что они зависимы от нас ровно так же, как и мы зависимы от них. Потому что дети должны нести ответственность за ошибки своих родителей. Я назвал достаточно аргументов?

Дику тошнило от всего услышанного, но она нашла в себе силы выдавить улыбку и коснуться оцарапанного плеча Лиама. Стерев кончиком пальца выступившую кровь, девушка тихо вздохнула и осмотрелась:

— Думаешь, нам удастся вызволить моих друзей?

— Я попытаюсь обменять их на продукты и спички. Ты, главное, молчи и не высовывайся. Договорились? — серьёзно спросил парень.

Драгушану ограничилась коротким кивком, стараясь ничем не выдать своей тревоги. Она плохо представляла, как себя поведёт, когда Лиаму станет известна истинная причина их спасательной миссии. Остаётся надеяться, что Сехун жив, не ранен и сможет убежать быстрее, чем рыбак придёт в себя и поймёт, что его обвели вокруг пальца.

========== Глава 11 ==========

Комментарий к Глава 11

для настроения рекомендую послушать Story’s End – To The Bitter End~

После нескольких минут напряжённой тишины, разбавленной лишь хрустом веток под ногами, Дика не выдержала и вцепилась в локоть идущего впереди Лиама. Парень резко обернулся и окинул нечитаемым взглядом тяжело дышащую спутницу.

— Послушай, — согнувшись и уперевшись руками в колени, прохрипела девушка, — может ты дашь мне нож?

— Зачем? — насторожился рыбак.

— Чтобы я смогла защититься.

— Я сам тебя защищу, — отрезал Лиам, продолжив путь.

— Пожалуйста! Я абсолютно безоружна. Мне страшно!

Постаравшись сделать голос максимально надломленным, Дика едва сдержала облегчённый вздох, когда рыбак смягчился и протянул небольшой, но остро заточенный перочинный нож.

— Просто держись рядом со мной и он тебе не пригодится, — строго заметил он, прежде чем отвернуться. — До деревни осталось совсем немного.

Лиам уверенно зашагал вперёд, а глаза Дики зацепились за маленький спичечный коробок, выпавший из кармана парня. Вначале она хотела вернуть его обладателю, но затем торопливо подняла с травы и спрятала за пазуху. Спички — это хорошо. Темнота их боится.

Когда до лагеря оставалось чуть больше сотни метров, Лиам обернулся в последний раз и ободряюще улыбнулся. Дика же, лишь ощутив тонкий запах дыма от костра и незнакомые голоса, испуганно нырнула в кусты и затихла. И, выглядывая из хитросплетения веток, она видела, как навстречу чужаку вышли три фигуры в чёрном. Попав под прицел луков, рыбак поднял руки и что-то сказал на незнакомом языке, указав себе за спину. Индейцы переглянулись, один из них нетерпеливо тряхнул головой, и тогда рыбак взглянул назад, чтобы тут же мертвенно побледнеть.

Не теряя ни секунды, ибо к Лиаму уже начали стекаться остальные жители племени, Дика ползком направилась в сторону деревни. У неё не было плана, лишь надежда, что пока события крутятся возле растерянного юного рыбака, она сможет отыскать Сехуна или то, что от него осталось.

Острые ветки прицельно били в лицо, оставляя за собой тонкие красные полосы на щеках и подбородке. В растрёпанных волосах запутались листья, некогда серые штанины успели потемнеть от грязи. Но несмотря ни на что, Драгушану уверенно ползла вперёд, подгоняемая голосами. Было невероятно душно, как случается перед дождём. Воздух раскалился, и, казалось, из него можно высекать искры. А небо, где-то там, высоко, за верхушками буйно разросшихся деревьев, затягивалось чёрными рваными тучами.

Привстав на корточки, Дика увидела невдалеке крыши хижин, но её тут же ждало разочарование — голоса раздавались уже из деревни. Закусив от досады губу, девушка ударила кулаком по земле и чертыхнулась. Может, не стоило тогда прятаться от Лиама? Как она теперь подберётся к этим проклятым домам? Да её быстрее стрелами нашпигуют, чем она приблизится к деревне.

Не зная, что делать дальше, Дика отступила обратно в кусты, но, неожиданно поскользнувшись, с криком упала и полетела вниз по склону. Не успев толком сгруппироваться, она пересчитала все кочки, встретившиеся на пути, и, основательно отбив позвоночник и наглотавшись поднявшейся пыли, рухнула на твёрдую землю.

Тяжело дыша и боясь пошевелиться, она несколько мгновений восстанавливала дыхание, как внезапно услышала тихий шорох. Испуганно подняв голову, Дика увидела перед собой мальчонку лет шести в одной лишь набедренной повязке, не скрывающей уродливой язвы, разросшейся от хрупкой щиколотки до колена. Маленький индеец смотрел на Драгушану с открытой издёвкой во взгляде. Небрежно почесав разбитую коленку, он покосился Дике за спину. Молниеносно развернувшись, девушка едва сдержала разочарованный стон — позади неё стояли ещё несколько детей, таких же чумазых и покрытых язвами.

— Пожалуйста, соблюдайте тишину, — шёпотом попросила румынка, приложив к губам указательный палец. — Я не причиню вам зла, обещаю!

Дети согласно кивнули, словно речь чужака была понятна им без перевода, и, вытянувшись в струну, звонко завизжали. Дика едва успела закрыть ладонями уши и зажмуриться, а когда вновь распахнула ресницы, то уже была окружена взрослыми индейцами.

Именно так, подталкиваемая в спину и под прицелами острых стрел, она поднялась в деревню и оказалась вытолкнута в круг, образованный жителями племени, в центре которого уже находился встревоженный Лиам и сидящий на массивном камне вождь. В том, что этот человек здесь главный, Дика не сомневалась — широкоплечий мужчина, всё лицо которого было разрисовано оранжевой и белой краской, смотрел испытующе и со злобой. Из его носа торчали остро заточенные кости, делая его похожим на дикое животное. На шее болталось ожерелье из ракушек, звериных клыков и человеческих побрякушек, явно снятых с жертв. На тело же, уродливо изъеденное язвами, был накинут чёрный плащ.

Сказав что-то на незнакомом кричащем языке и ткнув длинным ногтём в сторону девушки, вождь взглянул на Лиама и грозно подался вперёд. Рыбак начал что-то сбивчиво объяснять, то касаясь плеча Дики, то низко кланяясь. Затем стянул с плеч рюкзак и, сев на колени, принялся выкладывать на землю дары — бутылки с водой и вином, коробки спичек, шоколад. Наконец, вождь довольно кивнул и что-то коротко приказал индейцу, стоящему за плечом.

— Что происходит? — шепнула Дика, когда толпа взволнованно забурлила.

— Почему ты сбежала от меня? — зашипел Лиам, поднявшись с земли.

— Я испугалась!

— Они чуть не убили тебя!

— Прости, пожалуйста!

— Сейчас они приведут твою подругу и мы уходим отсюда!

Девушка лишь чертыхнулась, не зная, как донести до рыбака мысль о необходимости спасения гораздо более важного человека, чем Скрими. Наконец толпа расступилась, а вернувшийся индеец с довольным видом вытащил из-за спины окровавленную голову и швырнул её под ноги шокированной Дики.

Отскочив назад и зажав ладонью рот, румынка с замиранием сердца вгляделась в короткие пропитанные кровью волосы и, переборов отвращение, пнула голову, чтобы та перевернулась. Увидев вместо глаз уродливые пустые глазницы, девушка в ужасе закричала и содрогнулась в приступе рвоты. И именно тогда, стоя на корточках и захлёбываясь блевотиной, она испытала ни с чем не сравнимое облегчение, понимая, что это голова Скрими, а не Сехуна. Они не были ни подругами, ни родственницами. И почти не знали друг друга. И, как бы гнусно и омерзительно это не звучало, смерть американки не слишком расстроила Дику. Всё познаётся в сравнении, и жизнь О ценилась для румынки намного дороже жизни Скрими.