Серебряные Нити

- А ты?

- Что - я?

- Рядом с тобой должен кто-то быть. Ты писатель, для тебя длительное одиночество вредно...

- Не знаю, - впервые за последний год я не накричал на Рю за подобные слова, не выгнал его из своего дома... Как если бы что-то изменилось, что-то вокруг меня и внутри моего мира.

Родившаяся пауза заполнила весь зал, облагородила его той печальной тишиной, в объятиях которой так хорошо и приятно думается, пишется и просто мечтается. В воздухе больше не было напряжения или страха, не было постоянных, грызущих душу воспоминаний. Как если бы вместе с "Серебряными Нитями" студентка-Акане забрала и часть моей душевной боли.

- Да, и прости, что приехал так поздно, - Рю посмотрел на меня и сдержанно улыбнулся. - Меня задержала Миоко, и я не смог как следует разобраться в твоей проблеме, но...

- Но?

- Подумай сам, - тон Рю стал чуть ли не жизнерадостным. - Известно, что призраки посещают наш мир только в том случае, если их дела ещё не закончены, или если они хотят кому-то отомстить.

- Да... Наверное.

- Возможно, Акане и подталкивала тебя к "Серебряным Нитям"...

- Да, я думал об этом, но...

- Но это могло быть только её незримое присутствие - видимый облик имеют только мстительные призраки. А ведь ей незачем мстить тебе, незачем возвращаться...

- Да... Ты прав, - я вдруг невесело хохотнул. - Значит, за мной всё-таки следила какая-то сумасшедшая поклонница? И не более того? Просто изворотливая и хитрая преследовательница...

- Вполне возможно...

- Рю, я бы сейчас не отказался от баночки пива...

Он одобрительно рассмеялся, снова став тем юношей, каким я его помнил до проклятой экспедиции в горы. Забытая и почти нежилая туманная деревня сточила его изнутри, замкнула на самого себя, убила его былую светлую радость. К счастью, со временем все шрамы расползаются, даже те, что разрывают душу...

Слишком поздно я задумался об этом и начал понимать, слишком поздно для себя и для мира, живущего за стенами моего интереса - я уже не был молодым и горячим, потерял способность ухаживать и нравиться девушкам... Нет, для меня было слишком много потеряно. Жаль, что Рю всё никак не хотел этого понимать.

Некоторое время мы просто сидели и молчали, рассматривая тьму за широким окном, сидели, окружённые знакомым и привычным домашним полумраком. Вечер постепенно сменялся ночью, а Рю, казалось, даже не двинулся, даже не шелохнулся. Мы думали о чём-то своём, о чём-то, что для нас было странно общим.

- Но... - я тяжело сглотнул. - Кто мог... убить мою Акане?

- О чём ты? - Рю напрягся.

- Её убили, - повторил я, сжав кулаки до боли в неглубоких порезах. - Её сначала убили, а потом...

- Что заставляет тебя думать именно так? - его взгляд стал тяжёлым, гнетущим даже, но совсем не таким, к которому я привык. Я не понял сразу, но это не понравилось мне. Очень, очень не понравилось.

Слишком раздражённым было моё сознание, раздражённым и подозрительным. Я мог воспринимать реальность неадекватно, мог - но в то же время я мог читать между строк этого текста реальности, цепляться за каждую возможность. И я знал Рю слишком хорошо, чтобы не понять его мгновенного напряжения.

- Ты преувеличиваешь, - Рю вновь стал самим собой, непроницаемой статуей, эталоном самого безразличия, и меня как будто бы окатило ледяной волной.

- Не говори, что ты не знаешь, - в моём голосе чувствовалось напряжение, я ощущал это даже сквозь грохочущие удары сердца.

- Ты не говорил мне.

- Нет, Рю, я сказал тебе. Я говорил тебе, и ты прекрасно знал...

Рю не ответил - только сцепил пальцы перед лицом и нахмурился, похоже, принимая какое-то невероятное решение. Его плечи чуть подрагивали от скрываемого возбуждения, видно было, что на этот раз он сдерживает эмоции с огромным, невероятным трудом.

Когда Рю заговорил снова, я думал, что задохнусь на месте, подавлюсь пресекшимся дыханием.

- Она ограничивала тебя, - он задумчиво прикрыл глаза. - Она всегда ограничивала тебя. Да, она хотела сохранить "Серебряные Нити", но... С её появлением твои рукописи потеряли что-то очень важное. Она управляла тобой. Сводила гениальные идеи к нелепым байкам для домохозяек. Это нужно было пресечь!..

- Рю, ты хочешь сказать, что?..

- Прости, Саюки. Прости.

- Ты...

- Бегство из той горной деревни будто бы обесценило человеческую жизнь для меня... И когда всё закончилось... Нет! Я не хотел причинять ей вред, но... когда очнулся - было уже слишком поздно. И ещё раз я хочу попросить у вас прощения. У вас обоих.

- Нет, нет, Рю, я не верю! - я кричал на него, срывая связки, кричал, не боясь больше никого и ничего.

- Я любил её, Саюки, как и ты... Но... Рядом с ней было место только для одного, - на его губах появилась мрачная полуулыбка. - Как ни странно, но я даже не подумал о том, чтобы сдвинуть со своего пути тебя... Потому что ты мой друг, Саюки, и я сделаю всё, чтобы ты...

- Чтобы я мог продолжать работу над рукописями?

- И это тоже... Это моя работа...

- Рю, прошу тебя, - я сдавил собственные колени. - Прошу, уходи. Мне... Мне нужно побыть в одиночестве. Наедине с Акане и этим домом...

- Конечно, Саюки. Я понимаю, - он медленно поднялся с дивана и вышел в прихожую.

Странно, но во мне не было ненависти, не было даже простейшей злобы, неверия, страха... Я просто ощутил себя одиноким. Невероятно, дико, варварски одиноким. Одиноким после злосчастного похода в горы, одиноким после предательства Акане, предательства Рю, даже предательства самого себя... Всё вокруг было против меня!

Я посмотрел в потолок, уже ожидая - и надеясь - увидеть там бледные стопы повесившейся девушки в чёрном погребальном кимоно, но иллюзии покинули меня. Покинули из-за того, что реальная жизнь вдруг стала слишком насыщенной, слишком дикой для того, чтобы вновь пропустить в неё след недавних кошмаров.

- Почему?! - я спросил у пустоты, зная, что она ответит мне, ответит, если я попрошу её снова... ╛╛- Почему, Рю, почему? Моя милая Акане, как это могло произойти? Почему это всё произошло? Какая связь между...

В горле моём взорвалось крохотное облачко сухости, и я умолк на половине очередного бессмысленного вопроса. Хотелось рыдать в ладонь, как рыдают все дети и страдающие романтики. Хотелось - но я не проронил ни одной слезы.

Она вошла без стука. Вошла медленно и почти неслышно. Минула прихожую, с чинным траурным благоговением прошла через залу и села на диван справа от меня, медленно склонила голову. Журнальный стол по-прежнему был перевёрнут, поэтому девушка положила "Серебряные Нити" в пространство между нами.

- Спасибо, что не говорили мне, - Другая Акане попыталась улыбнуться, но губы её лишь предательски задрожали. - Спасибо, что не сказали о том, что случилось с моей сестрой. Я... Я жалею, что прочла...

Я несколько раз кивнул, покачиваясь всем корпусом.

- Но... Могло ли это происходить на самом деле? - её брови скорбно изогнулись в стороны.

- Да. Да, это было на самом деле. На самом деле я был в той деревне. На самом деле я видел всё, что описал. На самом деле мне везде мерещится образ моей Акане... Теперь нет смысла это скрывать.

- Ваша Акане, - медленно повторила девушка. - Что с ней произошло?

- Её... Её убил мой друг, самый лучший и единственный из настоящих друзей, - я не знал, что заставляло меня идти на откровения, и поэтому просто рассказывал, надеясь, что это принесёт хотя бы толику облегчения. - И я не знаю, что думать теперь, во что верить... Мне тяжело, Акане, мне слишком тяжело... Я даже не знаю - в здравом ли уме...

- Вы снова назвали меня по имени, - в её голосе послышалась обида. - Я же не ваша Акане...

Я угрюмо кивнул, после чего подтянул к себе "Серебряные Нити" и беспечно пролистал сухие жёлтые страницы. Приятный шорох сливался в бесконечный гул, гул сотен голосов, но я отогнал от себя эту галлюцинацию и просто открыл последнюю страницу. Там, прямо под почти стёршимися иероглифами, отчётливо виднелись следы любимой шариковой ручки Акане.