Цвет мести (ЛП)

Конторсионистка[9], как она сама себя называла, и хотя Перн не знал точного значения этого слова, он как раз начинал понимать. Она была не больше пяти футов роста, и всё же умудрилась поместиться в маленький деревянный ящик в четверть своего размера. Её ноги каким-то образом оказались за плечами, руки, казалось, выгнулись назад, а кисти пропали из вида под лужей человеческой плоти в ящике. Её лицо глядело на них, словно одна из собак-грызунов, живущих в пустыне, которые зарываются в песок, оставляя на поверхности лишь глаза и нос, ожидая в засаде проходящих мимо насекомых.

– Хм… – вот и всё, что сказал Шустрый. Перн был с клиентом уже несколько месяцев, и ещё ни разу не видел, чтобы тот не нашёлся, что сказать. – Чё думаешь, Сузку?

Перн взглянул на Шустрого и пожал плечами. По правде говоря, ему сложно было понять, что он видит. Казалось невозможным сформулировать любой словесный ответ.

Шустрый фыркнул, и казалось, собрался сплюнуть, но потом передумал.

– Ты можешь… хм… вылезти оттуда?

– Да сэр, – Голосок у неё был высокий и в то же время тихий.

– Ну так вылезай.

То, как женщина извлекала себя из ящика, выглядело ещё тревожнее, чем то, как она туда помещалась. Сначала высвободились ноги, потом зашевелились руки, выгнувшись так, словно в теле у неё не было костей. Появилась кисть, потом другая, они взялись за края ящика, и женщина начала подниматься. Всё больше её тела показывалось над деревянным ящиком, и через несколько секунд женщина раскрутилась и встала перед двумя мужчинами, обнажённая, как в день появления на свет, и без единого волоса на теле. Она быстро опустила глаза и стояла, ожидая инструкций Шустрого.

Она не была красивой по сравнению с множеством женщин, которых Перн привык видеть в услужении Шустрого. Он находил её безволосость обескураживающей, не говоря уже о том, что её тело казалось детским. А Шустрый всё равно смотрел на неё плотоядно.

– Ты всё время делаешь это голая? – спросил он.

– Да сэр. В одежде это невозможно из-за трения.

– Ясно, – сказал Шустрый, кивая. – Трение, ага.

Женщина улыбнулась. У неё не хватало переднего зуба, и глаза были разного цвета. Перн обнаружил, что очарован абсолютной странностью этой женщины.

– Ну, кажись, ты нанята, – сказал Шустрый. – Чё скажешь, Сузку?

Перн не мог придумать никакого ответа, так что просто стоял и смотрел на женщину с её тонкими, как веточки, руками и ногами, и крошечной грудью. На миг она встретилась с ним глазами и отвела их, стеснённая его взглядом. Её аура была прозрачной и очень маленькой, почти незаметной.

– Ага, – сказал Шустрый, поняв, что Перн не собирается отвечать. – Выметайся и скажи Ярдли, что тя наняли. Он найдёт те место, где спать, и пристроит куда-нть. Но не давай ему себя трахать.

Женщина на миг встревожилась, потом кивнула и попятилась в дверь, прихватив с собой свой маленький деревянный ящик. Спустя несколько секунд она скрылась за дверью, которая захлопнулась за ней с громким стуком, эхом разнёсшимся по кабинету Шустрого.

– Пожалуй, эту бы я сам первым попробовал, – сообщил Шустрый, ухмыляясь Перну. Тот уставился в ответ с невозмутимым выражением на лице. – Если только этого не хочешь ты, Сузку. Вроде как она тя зацепила, а? Может, присунешь наконец свой хер куда-нть.

– Я хаарин, – заявил Перн.

– Ага, – со вздохом сказал Шустрый. – Эт ты, да.

Перн кивнул и вернулся на свой пост перед столом Шустрого, между ним и дверью. С начала своего контракта почти за три месяца Перн стал свидетелем семи покушений на жизнь своего клиента и способствовал предотвращению по меньшей мере двух из них. На самом деле его клиент предпочитал самостоятельно предотвращать эти покушения – Шустрый вполне способен был предотвратить всё, кроме самых решительных и опытных убийц. Временами Перн чувствовал себя почти излишним, но суждения были не его заботой. Того факта, что его клиент оплатил услуги хаарина, несомненно было достаточно, чтобы отпугнуть множество потенциальных желающих напасть.

Шустрый обошёл огромную отполированную деревянную плиту, служившую ему столом, плюхнулся в кресло, откинулся на спинку и положил ноги на блестящую деревянную поверхность. Каждый день рабы чистили и полировали стол, но никому не удавалось убрать царапины, появлявшиеся от ног Шустрого.

За исключением вычурного стола, кабинет Шустрого был аскетичным местом. Никакого камина, поскольку в Чаде не бывало по-настоящему холодно. Никаких книжных полок, поскольку книги могли бы открыть безграмотность Шустрого. В двух больших шкафах хранился большой выбор одежды – от самых модных нарядов до грязных лохмотьев и кожаных доспехов. На небольшой стойке располагалось множество разнообразного оружия, большая часть которого никогда не использовалась. Перн уже отлично знал, что его клиент вооружён до зубов, даже когда казалось, что он с пустыми руками. На восточной стене между дверьми и столом красовалась грандиозная картина с мужчиной весьма королевского вида. Изображение усопшего лорда Грегора Х'оста. Шустрый заявлял, что терпеть её не мог, но она напоминала людям, что он оставался единственным сыном Х'оста, хоть и бастардом.

– Так, кто там следующий? – сказал Шустрый, глядя на слугу у двери, как волк мог бы смотреть на муравья.

– Виллиан Огнеглотатель, – сказал слуга, нервно глядя на Шустрого, как муравей мог бы смотреть на волка.

Шустрый рассмеялся.

– Чё эт за имечко?

Слуга перед ответом привычно сглотнул. Перн наблюдал за мужчиной, в шестидесятый раз за час оценивая степень угрозы с его стороны и снова приходя к выводу, что этот человек совершенно не опасен.

– Он глотает огонь, милорд.

– Да ну? Может, хоть поржём. Давай сюда этого болвана.

Слуга низко поклонился – так поступало большинство людей, которые хотели избежать внимания Шустрого – открыл дверь и позволил огнеглотателю войти. Тот оказался высоким и тощим, с тёмным лицом и русыми волосами, зализанными назад. Кривой нос, рыжая щетина, и слишком широкая улыбка, застывшая на лице. К тому времени, как огнеглотатель поклонился, Перн уже двигался.

– Милорд, – высоким голосом завыл мужчина, и в его руке появился маленький метательный нож. Запястье огнеглотателя непринуждённо дёрнулось, и нож полетел в сторону Шустрого. Перн отреагировал мгновенно – он протянул левую руку, схватив нож в воздухе, и бросился прочь, а ножи клиента тем временем уже вжикнули и вонзились в горло и в лицо огнеглотателя. Тот упал, булькая кровью, под звуки смеха и хлопков из-за его спины.

Мужчина средних лет в безупречной красной хлопковой рубахе, подходящих ей штанах и в длинном, но лёгком коричневом плаще перешагнул через истекающий кровью труп. Он всё ещё хлопал и смеялся, словно услышал самую смешную шутку в жизни. Он был привлекательным, в этом Перн не сомневался – с сильными, красивыми чертами лица, с коротко постриженными волосами цвета тёмного дуба и модной щетиной. Его ясные зелёные глаза, казалось, сияют на лице. Зубы были идеальными и белыми, за исключением одного золотого клыка, блестевшего во рту. Обе мочки ушей мужчины были проколоты – в одной вставлен драгоценный камень, а в другой золотое кольцо. На виду новоприбывший носил лишь единственный длинный меч, но Перн чувствовал угрозу, словно она была материальной, словно погружала комнату во тьму – дымное облако угрозы. Пурпурная аура окружала мужчину, словно яркое пламя: в равной мере опасные намерения и контроль.

– Замечательно. Я поистине люблю отличные представления, – голос мужчины был глубоким и полным теплоты, хотя Перн не смог распознать акцент.

Правой рукой Перн вытащил меч ещё прежде, чем заговорил Шустрый.

– Ты как, Сузку? – в голосе Шустрого слышалось излишнее предупреждение, что опасность ещё не миновала.

Перн посмотрел на левую руку. Метательный нож вонзился в ладонь, а кончик клинка торчал с тыльной стороны. Он проигнорировал боль и подготовился к бою.

– Я хаарин.

Новоприбывший снова рассмеялся.