Под вопросом

Челюсть Нэйта напрягается.

– Рад быть тут.

– Тройное свидание, – задумчиво подмечает Келлан. – Большая редкость.

Я строю ему мину, и он ретируется, в то время как я провожаю Нэйта и Селестию в гостиную.

– Выпьете чего-нибудь? – предлагаю я. – Есть уже открытая бутылка белого вина, или мы можем открыть эту. Еще есть пиво.

– А какого сорта белое вино? – спрашивает Селестия.

Запамятовав, я разворачиваюсь, чтобы прочесть название на бутылке, которую мне протягивает Марсела.

– Скажи ей, что это не содержащий жира, полу-кофеиновый нектар изготовленный в дебрях Папуа-Новой Гвинеи, – шепчет она.

– Шардонне, – вместо этого говорю я, протягивая бутылку.

Селестия изучает ее и поджимает губы.

– Наверно, я просто выпью перрье20.

Мы все замираем.

– У нас есть водопроводная вода, – нерешительно предлагает Келлан. – Со льдом?

Марсела мечет взглядом молнии в Нэйта, будто он виноват, что его девушка любит в жизни лучшее. В ответ Нэйт смотрит на нее, не спуская глаз с их надетых для показухи одинаковых фартуков.

– Тогда может пиво, – говорит Селестия. – Любое подойдет.

– Я буду тоже самое, – добавляет Нэйт.

Я достаю из холодильника две бутылки и передаю им.

– Очень празднично, – отмечает Нэйт, кивая на мольберт. – Твоя работа, Нора?

Я немного давлюсь вином.

– Ах, нет. Это Келлан нарисовал. И насобирал ветки, – указываю на украшенную хвоей телевизионную консоль, отчаянно желая отвлечь внимание от мольберта, хотя он в буквальном смысле светится как Рождественская елка. Потому что под ней на верхней части страницы оставшаяся часть секс-списка. Келлан зачеркнул Красный Корсет, как делал с остальными именами, оставив только туристок, но отказавшись уничтожить список, пока официально не получит от них подтверждения.

– Это сосновые ветки, – произносит Келлан, устраиваясь на одном из обеденных стульев и указывая на консоль. – Мне нравится запах.

– Здесь и впрямь пахнет изумительно, – соглашается Селестия.

Марсела садится на стул и закидывает ногу на ногу, открывая взору километры обнаженной кожи под мини-юбкой.

– Ты это уже говорила.

– Правда?

– Это настоящие подарки или ты просто обернул коробки с хлопьями? – спрашивает Кросби, меняя тему и заслуживая тем самым очень благодарное пожатие ладони.

– Липовые, – отвечает Келлан. – Сейчас слишком рано для начала покупок.

– До Рождества осталась неделя.

Нэйт выглядит заинтригованным.

– Вы двое без сомнения уже обменялись подарками, – говорит он, переводя взгляд с Марселы на Келлана. – Что вы друг другу подарили?

– Ты же его слышал, – огрызается Марсела. – Пока слишком рано.

– Я подарила Нэйту наушники, – встревает Селестия. – Они оторочены мехом.

Я слегка обмираю.

Лицо Марселы становится пунцовым.

– Еда, должно быть, уже готова! – восклицаю я, подскакивая на ноги. – Почему мы не едим? Я умираю с голода.

Именно в этот момент раздается сигнал таймера и Келлан улыбается.

– Как раз вовремя. Пойдем, принесем блюда, сладкая.

Он гладит Марселу по волосам и одаривает ее своей великолепной улыбкой. Она до ужаса фальшивая, и я чувствую тошноту.

– Если бы не был так голоден, то притворился бы больным и ушел, – бормочет Кросби.

– Не смей бросать меня, – шепчу я в ответ.

Чтобы удержать Селестию и Нэйта подальше от Марселы, Кросби и я садимся по разные стороны от стола, Селестия рядом со мной, а Нэйт рядом с Кросби. Отчего Келлану и Марселе достаются места на противоположной стороне стола и, поставив перед нами индейку, картофель, клюквенный соус, булочки и идеальную подливку, они устраиваются на своих стульях. Кросби и я оказываемся буфером между Марселой, Нэйтом и Селестией, а Келлан, как мне кажется, может постоять за себя, так как держит в руках вилку для мяса и нарезает индейку как профессионал.

– Ты в этом хорош, – отмечает Селестия. – А индейка выглядит идеально.

Сказать по правде, она на самом деле выглядит довольно хорошо. Для той, кому за последние пятнадцать лет удалось лишь дважды поесть запеченную индейку, факт наличия хоть какой-то индейки уже бесценен.

– Темное мясо или белое? – спрашивает Келлан.

– Ой, я вегетарианка, – отвечает Селестия.

Марсела бормочет что-то похожее на «ты, блин, прикалываешься что ли».

– Но я принесла с собой немного ненастоящей индейки, – продолжает она, доставая из сумочки маленький завернутый в целлофан комок и кладя его на тарелку. – Она такая же замечательная!

Келлан выглядит на взводе, но Кросби быстро вскакивает и протягивает свою тарелку.

– Мне без разницы белое или темное, – говорит он. – Я съем любое.

– Я тоже, – говорю я, поступая аналогично.

Мы наполняем тарелки в еще более гнетущей тишине, нарушаемой лишь звуком того, как Селестия пилит нечто, что может оказаться лишь куском серой шпаклевки. Помимо этого, на ее тарелке лежит только половинка булочки и клюквенный соус.

Марсела, похоже, готова разразиться истерическим припадком, и стоит мне заметить, как она открывает рот, чтобы выдать какой-нибудь обидный комментарий, я выпаливаю:

– Так, Нэйт. Наушники. В такие-то дни они, наверно, очень выручают!

У него полный рот еды, так что он смотрит по сторонам, стараясь тем временем как можно быстрее прожевать.

– Очень теплые, – соглашается он, не успевая до конца все проглотить.

– Они оторочены мехом, – напоминает нам Селестия.

– А разве это не странно? – спрашивает Келлан. – Быть вегетарианкой и при этом носить мех?

Она таращится на него.

– С чего ты решил?

– А что ты подарил Селестии? – спрашиваю Нэйта, почувствовав, как Марсела снова заводится.

– Ангела, – бурчит он. – Для ее дерева.

– Ой, как это мило.

– Он сказал, что тот похож на меня, – добавляет Селестия. – Прекрасный подарок.

Наступает продолжительная, тягостная тишина.

– А что вы подарите друг другу? – в конце концов спрашивает Келлан, ножом указывая на меня и Кросби, при этом чуть не лишая Нэйта глаза.

Мы с Кросби замираем. Вообще-то, мы не говорили о подарках, хотя в тайне я приготовила ему кое-что и положила под пассажирское сиденье в его машине, решив, что в рождественское утро отправлю ему сообщение с указанием, где это найти.

– Это сюрприз, – говорит Кросби, делая глоток вина. – Чтобы преподнести… позже.

– Да, – вторю я, будто тоже не купила подарка. – Позже.

– Надо же.

– А ты? – спрашивает Селестия. – Что ты купил Марселе?

– Нижнее белье, – быстро отвечает Келлан.

– Оно сейчас на мне, – добавляет Марсела.

Селестия выглядит озадаченно.

– Ой. Как… интимно.

– А что насчет тебя, Марсела? – спрашивает Нэйт. – Что ты подарила Келлану?

– Видеоигру, – врет она. Я знаю, что они ничего друг другу не дарили, так как фактически не состоят в отношениях, а этот фарс продолжается так долго, только потому, что им не приходится тратить деньги.

– О, – произносит Нэйт язвительно, великолепно подражая выражению лица Селестии. – Как… интимно.

Марсела свирепо смотрит на него.

– Келлан, подливка восхитительная, – говорю я, наливая на свой картофель чуть больше, чем следует. – Стоило всех проб.

– Это белый перец, – отвечает он. – Кто бы знал?

Нэйт приканчивает свое пиво.

– Действительно, кто?

Селестия отодвигает от себя тарелку, на которой половина порции так и остается нетронутой.

– Я объелась, – заявляет она, – У вас есть перрье?

– По-прежнему нет, – огрызается Марсела.

Когда Селестия просто сидит вот так и спокойно за нами наблюдает, звук всеобщего жевания вдруг кажется невероятно громким. А так как мы все его слышим, то начинаем жевать усиленнее, чтобы побыстрее закончить.

– А почему бы не сыграть в твою новую видеоигру? – спрашивает Кросби, когда напряжение достигает астрономических пределов.

Лицо Келлана комически вытягивается.