Страница 14 из 70
– Что ты…
Он начинает прыгать. Матрас скрипит, подушка подлетает, но ничего не ломается. А он все равно прыгает.
– Это ужасно весело, Нора! – он подражает девчачьему визгу.
– Заткнись и слезай.
– Поверить не могу, что ты пропускаешь все веселье!
– Прекрати.
– Один прыжок.
– Ты сломаешь что-нибудь.
– Кого волнует? Ты же платишь за это.
– Кросби… – Невозможно сохранять невозмутимое лицо. Может, это и начиналось как шутка, но, думаю, сейчас он действительно наслаждается процессом. И когда он протягивает руку, я принимаю ее и взбираюсь на кровать.
– Только один раз, – говорю я.
– Конечно, – соглашается он.
Я подпрыгиваю и каркас ломается.
Нижний левый угол опускается, и матрас соскальзывает к краю. Мы с Кросби падаем, трескаясь лбами и громко вскрикивая от удивления и страха. Когда мы наконец приземляемся, я наполовину свисаю с края кровати, и меня удерживает лишь большая рука Кросби, обхватившая мою талию. Его глаза широко распахнуты от шока, а затем он прищуривается и начинает хохотать. Я выползаю из его хватки, шлепаюсь на пол и тоже смеюсь.
– Блин, – задыхается он. – Нора, мне так жаль.
– Вот, что случается, когда люди веселятся! – говорю я, назидательно поднимая указательный палец. – Больше никогда.
Он шлепает меня по руке.
– Это твоя вина, – говорит он. – Знаю, я не должен говорить этого женщине, но думаю, ты слишком тяжелая. Из-за твоего веса кровать сломалась.
Я вешу сорок пять килограмм, и, как нравилось говорить Марселе, весь мой вес был в моей груди. Я знаю, что нетолстая, и Кросби знает это, поэтому не злюсь по-настоящему, когда подхватываю упавшую подушку и бью его ей.
– Прости, – он смеется и откатывается, его лицо красное. – Я должен был сказать, что у тебя «широкая кость»?
– Иди к черту, Кросби. Отремонтируй мою кровать. – Я чувствую возбуждение и радость, несмотря на бардак. Несмотря на тот факт, что дерево разлетелось на щепки и вряд ли его можно починить.
Он соскальзывает по накренившемуся матрасу и присоединяется ко мне на полу, чтобы обследовать повреждение:
– Мне нужно идти.
– Кросби Лукас.
– Пока, Нора. Береги себя. – Он встает, но на самом деле никуда не уходит, а пялится на сломанную кровать.
Я тоже встаю.
– Заводской брак? – предлагаю я.
– Определенно.
– Полагаю, теперь ее нужно разобрать.
Он смотрит на часы:
– Вау. Уже пора?
Я слегка улыбаюсь.
– Спасибо, Кросби.
– За то, что сломал твою кровать? Нет проблем. Где угодно, когда угодно.
Я смеюсь.
– За первую часть. Это… ничего страшного.
– Я помогу тебе снова упаковать и отвезти ее в магазин. Ты не должна ждать доставку. Мы можем сделать это сегодня.
– Уверена, у тебя есть занятия и получше.
– Есть, но я стараюсь быть джентльменом.
– У тебя получается.
– У кого что получается?
Мы разворачиваемся и видим Келлана – он стоит в дверном проеме, скрестив руки и удивленно подняв одну темную бровь. Предполагаю, что сломанная кровать, разбросанные подушки, постельные принадлежности и сброшенная рубашка Кросби могут навести на мысль, что кто-то на чем-то попался, но… это не так. К сожалению.
– Я купила кровать с дефектным каркасом, – говорю я, указывая на искореженный угол.
– Оу. – Он хмурится и заходит в комнату, чтобы разглядеть получше. – Что ты делала, чтобы сломать кровать?
Так тяжело сохранить невозмутимое лицо.
– Прыгала на ней.
– Ты прыгала на своей кровати?
Кросби кашляет в сгиб руки, стараясь замаскировать смех.
– Да.
– Я удивлен, Нора. Это непохоже на тебя.
– Я подумала, что это должно быть весело.
– Ну, они могут не возместить тебе ущерб, если узнают, что ты прыгала на ней. Это безответственно.
Кросби снова кашляет и вылетает из комнаты. Через мгновение мы слышим, как включается вода на кухне, и я представляю, как он заглушает шумом свой смех.
– Я просто скажу им, что ее доставили в таком состоянии.
Келлан пялится на меня, словно не может решить, серьезна я или нет, затем его лицо расслабляется, и он улыбается.
– Они поверят тебе. Кто бы не поверил?
Он возвращается в гостиную, и я слышу, как он спрашивает Кросби, что тот делает тут до сих пор.
– Я прибирал, – отвечает Кросби.
– Почему твоя рубашка в ее комнате?
– Нет ее там.
– Та, в которой ты был прошлой ночью.
– Чувак, ну тогда не знаю, как она туда попала. Ты знаешь, что я делал прошлой ночью. Это была не Нора.
Их голоса затихают, когда они заходят в комнату Келлана, поэтому я вешаю рубашку Кросби на дверную ручку снаружи и тихонько закрываю дверь.
Глава шестая
Всю неделю после инцидента с кроватью я нечасто вижу Кросби. Мы так и не поехали в IKEA вместе, так что через пару дней «бракованную» кровать забирают и меняют на новую. Доставка приезжает, когда Келлан дома, и он удивляет меня, собрав ее, пока я на занятиях, говоря, что обеспокоен моими навыками по сбору мебели, и заставляя меня пообещать, что я больше не буду на ней прыгать. Тем не менее он не слишком часто бывает дома. Он зависает в «Альфа Сигма Фи», поэтому у Кросби нет повода возвращаться. Я стараюсь притвориться, что не замечаю этого, но это не так.
– Земля вызывает Нору. Это Земля, просим Нору отчитаться перед базой.
– Ты огромный неудачник.
Нэйт смеется, нисколько не обиженный. Сейчас вечер вторника – прошло десять дней с «прыжкокроватной катастрофы», и мы находимся в библиотеке Бернема практически в центре кампуса. У нас совместный французский, и мы должны разыграть глупый диалог о том, как француз учит человека, говорящего на английском, заказывать чашку кофе.
– Что там нужно сказать сначала? – спрашивает Нэйт. – Bonjour.
– Bonjour? Мы здесь уже полчаса, и ты усвоил лишь одно слово?
– Это слово о многом говорит!
– Оно говорит о том, что ты провалишь задание.
Он фыркает.
– Кто бы говорил. Это ты исписала всю страницу с заданием словами «Миссис Келлан МакВи».
Я ахаю:
– Нет! Это был мозговой штурм.
– Да? И к чему ты пришла?
– Je veux boire le café. Я хочу выпить кофе. Я думаю.
– И что это значит?
– Ты вообще слушал CD? – Я уделяла этому два часа в неделю и почти уверена, что не справилась бы, если бы оказалась во Франции. Или в Квебеке.
– Нет. – Нэйт качает головой. – И о чем там говорят?
Я смеюсь и бросаю ручку через стол. Она отскакивает от его плеча, и он хихикает и подхватывает ее. Мы на четвертом этаже, где относительно тихо в восемь часов вечера, поэтому на нас никто не смотрит свирепо и не одергивает. Именно эта тишина и делает низкий мужской смех, доносящийся из-за книжных полок, громким настолько, что мы подпрыгиваем на наших стульях.
– Чтоооо? – беззвучно говорит Нэйт с восторженным видом.
Я почти отвечаю ему, что, скорее всего, ничего, когда к смеху присоединяется женский голос, внезапно срываясь на пылкий стон.
Как раздражает.
Я стараюсь учиться.
Стараюсь концентрироваться.
Стараюсь не сходить с ума от зависти.
То есть, я пришла из старшей школы, где у меня был нулевой опыт отношений, в колледж, где могла знакомиться с парнями только на вечеринках с Марселой. Сочетание большого объема алкоголя, ослабления запретов и мастерских навыков флирта Марселы привели ко множеству знакомств, а в некоторых случаях и к чему-то большему.
Но я не напивалась с той ночи, как меня арестовали, и секса у меня тоже не было с тех пор, что и привело меня к четырехмесячной отметке воздержания, и должна сказать… я скучаю по этому. Особенно каждый раз, когда вижу Келлана без рубашки, или потным, или во время еды, или играющим в видеоигры – что бы парень ни делал, это сексуально. Но, конечно, гораздо хуже то, что каждый раз, закрывая глаза, представляю, что совсем не Келлан склоняется ко мне для поцелуя.