Страница 31 из 88
Два «Печорина» вроде бы случайно приостановились, с любопытством поглядывая на веселящуюся молодежь. Ромка обратил внимание на высокую девушку с золотистой копной волос, бывшую здесь явной заводилой. Он ее знал. Это была Леночка, дочка профессора из института. Они уже не раз сталкивались то в библиотеке, то в коридорах института, и каждый раз Леночка одаривала его полным восхищения взглядом своих ясных, голубых глаз, от чего Ромка поневоле краснел.
Вот и сейчас она неожиданно остановила круговое движение и крикнула:
— Мальчики! Давайте к нам в хоровод. Мы Вадика чествуем в связи с его тезоименитством!
— Да куда уж нам уж! — снисходительно, опережая Ромку, ответил Светик. — Мы вроде как пенсионеры!
В этот момент грянул самодеятельный джаз, и Ромке не оставалось ничего другого, как пригласить Леночку. Обняв ее за талию, он в неторопливом ритме вел ее, осторожно обходя прыгающих друг против друга парней и девчат.
Леночка вопросительно подняла глаза:
— Это же твист!
— Ну и что? — парировал Ромка. — Ведь суть танца в чем? В том, что мужчина держит в объятиях женщину. А это, — он кивнул на танцующих рядом, — полная профанация танца. Вырождение. Вот увидишь, все равно вернутся к прежнему. Ведь смысл танца теряется! Так можно и со стулом танцевать, и с печкой!
Леночка благодарно прильнула к нему своим крупным телом.
— И правда! Так хоть поговорить можно, да?
— Конечно!
— Мне очень капустник понравился, а вам? Особенно пародия на зарубежный детектив.
Ромка, сочинивший именно этот скетч, скромно признался в авторстве.
— Ой, какой вы умный! А трудно сочинять? — тараторила Леночка.
— Так, так! — услышал Ромка иронический Алкин голосок, оказавшейся рядом в паре с каким-то незнакомым типом. — Ирочка там сохнет одна, а он тут амуры строит!
Разозленный Ромка бросил искоса взгляд на Леночку. Та заметно сникла.
— Ира, это которая с вами учится?
Ромка кивнул, почувствовав неожиданную нежную жалость к девушке.
— Это все Алкины шуточки. Ирка давно замужем. И вообще, что ты меня на «вы» называешь? Неужели я такой старый?
Его будто обдало теплым облаком. Так благодарно взглянула Леночка.
— Рома! У меня завтра друзья собираются. Может, вы придете...
Он было собрался сделать замечание, но она вывернулась:
— ...со своим другом?
— А родители тоже будут?
— Нет. Они уехали в Карпаты, на лыжах кататься, — развеяла Леночка последние сомнения.
Круг Леночкиных друзей состоял, в основном, из того девичьего хоровода, что отплясывал на институтском вечере. Были еще два ее однокурсника, пытавшиеся вначале по-телячьи острить, но быстро сникшие под холодным насмешливым взором Светика. Тот без усилий стал центром внимания, шпаря наизусть давно забытые декадентские стишки.
Ромке, слышавшему их не раз, стало скучновато. Он потихоньку выбрался из-за массивного обеденного стола, уставленного затейливыми салатами, и прошел в соседнюю комнату, бывшую, судя по обстановке, кабинетом родителя. Его внимание тотчас привлекли книги в старинных переплетах, стоявшие в огромных шкафах вдоль стен. Ромка почувствовал себя будто золотоискатель, нашедший наконец свое Эльдорадо. Выхватив несколько томов, он погрузился в мягкое кресло.
Дверь чуть скрипнула, впустив в кабинет волну шумной музыки.
— Потанцуем?
Над ним склонилась Леночка. От нее приятно пахло какими-то неизвестными духами и слегка — портвейном.
Не без сожаления он отложил книгу.
— Как ты сказал вчера? Мужчина должен держать женщину в объятиях?
Она прильнула к нему и, не стыдясь, подставила свои губы. Кто-то заглянул, смущенно хихикнул и захлопнул дверь.
— Ромочка! Тебе хорошо со мной?
Девушка смотрела ему в лицо не отрываясь и гладила тонкими пальцами его виски. Такая она была мягкая, податливая...
— Конечно, хорошо.
Чтобы не глядеть в глаза, он покрывал торопливыми жадными поцелуями ее лоб, нос, щеки, нежную шею.
— Оставайся здесь, — прошептала она на ухо. — Я хочу быть твоей женой. Хотя бы только сегодня.
— Что ты говоришь? Опомнись!
Ромка отпрянул от Леночки, сразу протрезвев. Его поразил такой откровенный цинизм в устах девушки.
Та сломлено опустилась на валик кресла и вдруг, закрыв лицо руками, горько разрыдалась.
— Я знаю, что ты подумал. Что я могу так со всяким. Неправда!
Она с ненавистью взглянула на него. Слезы размыли тушь на ресницах, сделав ее похожей на молоденькую ведьму.
— Просто я люблю тебя. А ты, а ты, — она бурно всхлипывала, — не любишь.
Ошеломленный Ромка опустился перед девушкой на колени, взял ее руки в свои.
— Леночка...
— Не ври. Не притворяйся. Я знаю — не любишь.
— Это так неожиданно, — бормотал он. — Мы же не знаем совсем друг друга. Давай будем дружить и...
Черт знает что молол, пребывая в крайнем смущении духа. А Леночка, странное дело, вроде бы верила всему тому, что он говорил, сидела тихая и покорная, тесно прижавшись к нему.
И ему самому казалось, что вот он встретил очень славную, милую девчурку, с которой ему будет хорошо жить. Такая она уютная, домовитая. Наверное, хозяйка настоящая.
— Стряпать умеешь? — неожиданно спросил он.
— Научусь, — всхлипнула девушка. Любящая, она без труда улавливала ход его мыслей.
— Ну и замечательно! Так я пойду?
Он крепко поцеловал ее на прощание и, не оглядываясь, кинулся в прихожую.
Потом Ромка долго шел темными улицами, упиваясь, что греха таить, проявленной стойкостью. Будущее рисовалось ему в нежно-розовом, но несколько туманном свете.
На следующий день она сама нашла его.
— Ромочка! К вам пришли! — заглядывая в комнату, приторно произнесла квартирная хозяйка, тетя Катя.
Обычно она не бывала столь любезна.
— Кто? Пусть заходит. Светик, что ль?
Из-за головы тети Кати выглядывала пушистая шапочка. Он вскочил из-за стола, где лежали страницы дипломной работы. Девчонки у него дома никогда не бывали. А тут вдруг Леночка. Она стояла перед ним в ладно скроенной дубленке, поблескивая сапожками.
— Ну, чисто снегурочка, — пропела тетя Катя. Было видно, что она просто изнывает от любопытства. Ради приличия надо бы оставить их вдвоем, но ужасно интересно!
— Как ты меня разыскала?
— Очень просто. Позвонила Светику, он рассказал.
— Проходи, раздевайся!
— Нет, — тряхнула она головой. — На улице такая красота. Снег белый, чистый. Звезды. Пошли гулять.
И они долго ходили по Москве, легко болтая о пустяках, но не касаясь сокровенного. Потом жарко целовались в ее подъезде. Идти в квартиру Ромка благоразумно отказался.
Ему уже почти, наверное, казалось, что вот оно — счастье.
Но неожиданно воздушный замок рухнул. На первой же консультации после каникул всезнающая Алка громко объявила:
— А наш Ромка женится. Готовьте деньги на свадебный подарок.
— На ком? Не может быть! — начали тормошить ошеломленного Ромку девчонки.
— Не слушайте ее! — закричал он. — Ведь это же первая балаболка.
— А Леночка? Что, неправда? — ехидно заметила Алка. — Видите, покраснел? Знает кошка, чье мясо съела. У-у, скромник!
— Какая Леночка? — раздались голоса.
— Известно какая! Дочка профессора. У Ромыча губа не дура. Теперь с помощью папочки шасть и в аспиранты!
— Замолчи, дура! — стараясь не показать, что ее слова задели за живое, сказал Ромка. Ведь если быть честным с самим собой, профессорская квартира и особенно книги занимали определенное место в его мечтах.
— А ведь прикидывался. На комиссии сказал, что в Новосибирск поедет, — продолжала издеваться Алка.
— И поеду.
— Так тебя твоя Леночка и отпустит!
Ромка поглядел на Ирку, и ему показалось, что она насмешливо улыбается. Вне себя от бешенства он подошел к Алке, ухватил ее за воротник кофты, слегка тряхнул и проникновенно сказал:
— Показалось это тебе. Понятно?
Алка мгновенно поняла, что уже не до шуток, и легко согласилась: