Страница 150 из 163
Так, в работе К.М. Королёва ("Энциклопедия символов, знаков, эмблем") приведена следую-щая классификация видов жертвоприношения:
умилостивительная жертва,
заклинательная жертва,
жертва очищения,
жертва благодарения,
"строительная" жертва.
У древних народов бытовало убеждение, что лишь в том случае можно уповать на по-мощь свыше, если страждущему будет ниспослан специальный знак (знамение), подтвер-ждающий благосклонность бога. Так, великому воителю Ассархаддону (680-669 гг. до н.э.) перед одним из его походов было пророчество: "Я, Иштар из Арбелы, помещу справа от тебя дым и слева зажгу огонь!" (т.е. "Владычица битв" наглядно продемонстрирует царю, что гарантирует ему расположение и поддержку в данном походе).
Несомненно (см. по тексту) животное, приносимое в жертву какому-либо божеству, со-относилось с сакральной функциональностью этого бога, служило его символом, во-площением, не╛редко тотемом в глубоком прошлом (представление о мис╛тическом отождествлении бога и жертвы, характерное для ар╛хаичных верований, проявляется, в частно╛сти, в ранних гимнах "Ригведы"). По всей вероятности, предпо╛лагалось, что принося в жертву богу животное (символ данного бога), человек тем самым полу╛чал возможность вступать с этим божеством в некий ментальный контакт (бог выслушивал мо╛ление жертвователя).
Как известно, хронологически первыми считаются подношения, являющие собой пред-меты погребального инвентаря в захоронениях неандертальцев, а затем и кроманьонцев. Эти жерт╛венные (отданные богам) пред╛меты были призваны стимулировать процесс посмертного воз╛рождения ро╛дича, повысить надёжность акта его (родича) воссоздания (магически умножая по╛тенциальные силы Великих отца и матери). Среди предметов, обнаруженных в захоронениях неандертальцев и кроманьонцев, богу-отцу, в ча╛стности, согласно сакральной символике, по╛свящались (соотносились с культом мужской ипостаси Двуединого божества): бычий череп, челюсть (череп) кабана, рога козла (в т.ч. и в виде изгороди), рога и кости конеч╛ностей быка, трубча╛тые раковины моллюсков, изделия фаллического свойства (типа "жезл" или пес╛тик), мужские фигурки. В свою очередь, к культу богини-матери (женского проявления Еиного бога) относи╛лись двустворчатые раковины моллюсков (например, каури), кольцеобразные придметы украшений (кольца, бусы, ожерелья) и устройства, ступки, диски (с изображением вульвы и без неё), кости конечностей лани (оленя), черепахи (несущей яйца), разно╛образные женские фигурки, опреде╛ленные цветы.
Считается (E. Hadingham "Sekrets of the Ice Age". N-Y. 1970), что с погребальными обря╛дами также связано и подношение (посредством сожжения) животного или его частей, так как предтечей этого действа (принесение жертвы на огненном алтаре) вполне могла послужить по╛минальная жертвенная трапеза неандертальцев или кроманьонцев, для которой мясо готовилось на огне жертвенного костра (как ритуальная пища). Так, в Древнем Египте "первоначально место прино╛шений [как и само приношение] было тесно связано с гробницей [с захоронением], как о том свиде╛тель╛ствуют болшие стелы, найденые в гробницах I династии, что осталось в обычае египтян [практически] на протяжении всех эпох" (сэр Уильям М.Ф. Питри). Подход к приношению, как к непременному ритуалу погре-бальной практики (в русле соответствующей концепции по╛смертного бытия), повсеместно, в силу устоявшейся традиции, сохранялся исключительно долго (и в наше время по╛сле похорон непременно следует трапеза).
Однако представляется, что уже в мезолите (с появлением "домов" бога (храмов)) все-сожжение (либо сожжение частей животного) связывалось также и с трапезой (кормлением) божества, поскольку боги поглощали "душу" пищи, а сожжение объекта (тела жертвы) высвобождало эту "душу" (известно, что так пола╛гали, к примеру, индоарии и несколько позднее кельты при кремации, см. ниже).
У шумеров бытовало представление, что когда ел человек, то это же вкушали ("душу" пищи) его личные бог и богиня. "Грешен тот ("Шурпу"), кто... скверное [ритуально нечис-тое] для бога или богини своих (личных) ел" (кормление великих богов осуществлялось в их хра╛мах). У хеттов же "та ритуально чистая еда, которая (предназначена) богу моему, (-) мне за╛прещена, и её я никогда не ел)" (молитва царя Кантуцили, среднехеттский период). Заметим, что у хеттов личный бог (бог Грозы) был только у царя.
Артефакты свидетельствуют, что уже на начальном этапе практики подношений жертвы (и дары) принципиально разделя╛лись, как минимум, по половой культовой принадлежности (в со╛ответствии с ипостасями Единого бога), если не приносились как дар собственно Двуединому божеству, в едином акте. Разбиение образа Единого бога на ипостаси по половому признаку (ещё в "ашель"), а затем и персонификация эпифаний этих ипостасей (генезис многобожия, особенно интенсивный с развитием земледелия и скотоводства) обусловили развитие (и модификацию) многообразных форм куль╛товой обрядности (в т.ч. и количество причин, побу╛ждающих совершать приношения в различной форме), возникновение новых мифов и дополни╛тельных ритуалов ("ритуал - это стереотипная последовательность действий, которые охваты╛вают жесты, слова и объекты и исполняются на специально подготовленном месте" (V.W. Turner. "Символ и ритуал". 1983)).
Распад образа изначально единого и единственного божества Неба и Земли на мужскую и женскую ипостаси ("мать-отец") и их персонификация, привел (помимо появления новых куль╛тов, обрядов и ритуалов) также и к идентификации сакральной символики по половой ("он-она") принадлежности (к примеру, делению года на "женскую" и "мужскую" полови-ны; соот╛несению левой и правой сторон с женским и мужским началом (соответственно); разчленению образа единого "Мирового дерева" на женское "Древо жизни" и мужское "Древо познания" (см. "Отцы Авраама") и т.п.).
Единобразное (сходное) воззрение не только на необходимость (назначение, цель), но и на культовый характер (тип, вид) подноше╛ний, а также и сходная практика в их проведении, обнаруживаемая у различных народов Древнего мира, выявляет общие палеолитические ис-токи этого обряда (как, к примеру, и коллективных жертвенных (и поминальных в русле культа предков) трапез). Характерно, что у различных этносов происходило сожжение, в основном, одного и того же набора животных либо их частей (быков и коров, овец и баранов, козлов, различных агнцев и т.п.); возлияния водой, молоком, маслом, кровью, вином или ячменным пивом; принесение сходных по культовой природе получателя даров (птица, мучные изделия (часто посыпались солью), фрукты, цветы, семена растений).
Так, Пианхи I, царь Напатского царства ("Страна Куш"), временно овладевший Египом (ок. 750 года до н.э.), омыв лицо в священном источнике у храма Ра в Гелиополе, проследо-вал к гелиопольскому холму и там "принёс великое жертвоприношение пред лицом восхо-дящего утреннего Солнца; и жертва [подноше╛ние] состояла из белых быков (Ра - бог Неба), молока, бальзама, ладана и других благоухающих деревьев" (по культовой характерности (адресату) каждая компонента этого приношения - дар исключительно Великой богине). Примечательно (сила устоявшейся традиции безмерна!), что на Кавказе и в Латвии (Эстлян-дия) еще в XIX веке н.э. обвешивали кроны некоторых деревьев гирляндами из лоскутков, а на их корни периодически совершали возлияние.
Столь значительное единообразие приношений разъясняет (общепринятая) точка зре-ния, согласно которой, в частности, та или иная живая тварь приносится в жертву (умерщвляется и поедается) в честь какого-либо мифического существа (бога, идола, духа, тотема) лишь в том случае, если первое (тварь) является воплощением образа второго (бога, духа) или мыслится как его символ. Заметим однако, что в древности всякое животное (рыба, птица, насекомое) соотносилось с каким-либо божеством, но не все из них приносились в жертву (например, львы, орлы или скорпионы и бабочки)). Так, в Древнем Египте существовал локальный (региональный) запрет на поедание, к примеру, барана как эмблемы некоторых местных богов (то же относилось и к другим видам животных); в Индии же запрещалось даже беспокоить коров или змей. Таким образом, "общепринятая" точка зре╛ния верна лишь отчасти (вместе с тем, единообразие приношений говорит и о единых истоках этого обряда).