Страница 3 из 9
Иногда, когда нервы сдают окончательно, он даже смеется, и только слепец не подметит истеричных нот в его смехе, только слепец упустит ту дикую усталость, которая сквозит в его каменных от напряжения плечах. Но - какая ирония — лучший друг хлопает его по спине в, кажется, ободряющем жесте и смеется в ответ, и так хочется размазать эту его улыбку кулаком за то, что Стив слеп, за то, что Стив абсолютно, тотально слеп, но Джеймс сдерживается. Никто не обязан видеть, что и как происходит в нем на самом деле. Никто. И с чего он вообще взял, что, если до Солдата никому не было дела, теперь все внезапно изменится, и Джеймс Барнс, воскресший для всех случайно и зря, окажется не пустым местом? На что он вообще надеялся? О мертвых либо хорошее, либо ничего, так кто виноват, что Солдат получил свое честное и безоговорочное “ни-че-го”, не оставив Джеймсу шанса на что-то хорошее? Кто виноват в том, что Джеймс ожил не вовремя и некстати? Кто виноват, что никто не знает, что с ним - живым - делать?
Джеймс улыбается, и по этой улыбке можно прочесть все, но только вот… кто будет вглядываться в пустоту?
========== Слишком поздно ==========
Когда память одной тяжелой болезненной вспышкой наконец возвращается, он не дает себе ни минуты на раздумья. Срывается по знакомому адресу, куда уже приходил не так давно. Зимним солдатом. Убивать. Куда возвращается теперь. Другом. Воскрешать прошлое.
Он банально и до ужаса глупо три раза стучит в дверь, вслушиваясь в приближающиеся шаги Роджерса, и так же до ужаса глупо произносит: “Привет”, когда дверь распахивается, а сам Стив отшатывается в сторону при виде него, как если бы увидел призрака. Хотя по сути так оно и есть.
- Баки, - шепчет Капитан, а затем вымученно смотрит, замерев в дверном проеме. - Тебе нельзя здесь находиться.
Барнс осторожно заходит в квартиру, игнорируя предупреждение, но собственная идея уже не кажется ему столь гениальной: если его схватят, начнутся допросы, следствие, возможно, его посадят в тюрьму. Покушение на убийство Фьюри так просто не прощают, даже будь ты трижды не хозяин своей воле в прошлом.
Они оба слишком долго и неприятно молчат, избегая сталкиваться взглядами. Стив не решается начать задавать вопросы, Баки не уверен, что им обоим нужны его ответы. Семьдесят лет, разделенные сном одного и льдом другого - и что в итоге? Гнетущая тишина и молчание, за которыми ничего не будет. Теперь это становится понятным, как божий день. Наверняка и Стив думает о том же: лелеять надежды разыскать друга, вернуть ему память, вернуть их прошлое, воплотив его в общее настоящее, а на деле оказаться по разные стороны пропасти, глубокой и непреодолимой. Как оказалось, нельзя вот так просто прийти, как будто ничего не произошло, и надеяться, что все станет по-прежнему.
Джеймс на всякий случай сообщает очевидное:
- Я все вспомнил. Почти все.
Стив улыбается в ответ:
- Я помогу вспомнить все остальное. Теперь нужно только решить, как тебя реабилитировать в глазах общественности.
И в обоих одновременно возникает ощущение, что на месте друга лишь отдаленно похожая копия. С которой не было пережито ничего, с которой ничего уже невозможно. Поэтому, когда Баки кивает на дверь и произносит:
- Потом обсудим, - Стив как-то слишком поспешно кивает, облегченно выдыхая. И тогда Барнс думает, что иногда мечтам лучше оставаться мечтами, и ему не нужно было воскресать для Стива, оплакавшего потерю друга и живущего теперь, по большей части, смирившись с тем, что он не сумел его спасти. Нельзя воскресать для того, кто не готов к тому, что ты спасся и вернешься почти живым и почти невредимым.
Джеймс, конечно, не уверен, что не попытается наладить контакт со Роджерсом в дальнейшем, но эту попытку засчитывает как откровенно провальную, поэтому, не прощаясь, молча уходит, уже на лестнице слыша, как Роджерс закрывает за ним дверь. Наверное, так и стоял, не зная, что предпринять: повинуясь долгу, ринуться спасать нуждающегося в его помощи человека, или, от осознания произошедшей в нем перемены впадая в ступор, который надолго теперь выбьет его из колеи, если не разобьет совсем - не каждый день узнаешь, что боль от твоей самой большой потери давно уже утихла, а сердце вычеркнуло ее источник из списка живых и не готово воскрешать его заново.
Капитан Америка и Баки. Прошлое, которому лучше храниться в музее, вдохновляя других и больше не касаясь тех, кому оно принадлежало. Потому что порой лучше не возвращаться совсем, чем сделать это слишком поздно.
10 апреля 2014
========== Новая жизнь ==========
Ему не нравится все в этой новой жизни, не подчиненной ни “Гидре”, ни кому бы то ни было. Не нравятся взгляды людей на его руку, не нравятся попытки оставшихся членов “Гидры” разыскать его и вернуть на службу, не нравятся мысли о Роджерсе и о том, что в прошлом они были друзьями. Не нравится понимать, что семьдесят лет он только и делал, что убивал неугодных, не зная, кому они перешли дорогу и были ли виноваты.
Поступил бы так прежний Джеймс Барнс? Конечно нет. Если он и сворачивал не туда, капитанские замашки и светлые идеалы Роджерса и до и после обращения в Капитана Америку всегда возвращали его на истинный путь. Но может ли он потребовать Стива помочь ему теперь, когда на его руках кровь сотен невинных людей? Простит ли это когда-то вставший на их защиту как раз против таких, как Зимний Солдат, убийц человек?
Дружба… Какое светлое чувство, не оправдывающее на деле ничего: ни смертей, ни предательства, ни незнания.
Иногда Джеймс думает, что оставаться игрушечным солдатом, упрятываемым после выполнения задания обратно в ящик, оно и проще. И быть Зимним Солдатом куда легче, чем Баки: без имени, без прошлого, без единой мысли о том, что правильно, а что нет.
Если то, что люди зовут жизнью, на деле лишь ком эмоций, который перманентно плавится в тебе болью, то тогда Джеймс выбирает зиму, в которую когда-то погиб. Лучше холод. Вымораживающий из сердца напрочь все чувства холод. Потому что этот холод привычен, и Солдат знает, как в нем выживать.
А вот как спасаться от льда в глазах лучшего друга, когда тот узнает правду о нем - всю правду - ему никто не рассказал. Но и спешить узнавать самому - пусть это трусость, пусть это слабость - уже который месяц находясь в бегах, он тоже не решается, ведь, несмотря на то, что ему не нравится все в этой новой жизни, возвращаться в старую, где Стива не существует вовсе, ему не хочется тоже.
10 апреля 2014
========== Теплее ==========
колет пальцы сладкая мысль,
что зима не придет
никогда-никогда.
(с) Старик Джо
- Окно закрой плотнее, дует.
Легендарный Зимний солдат так по-дурацки смотрится завернутым в клетчатый плед, что Стив не может сдержаться и смеется.
- На себя посмотри, - огрызается Баки, с ходу понимая, над чем смеется друг. - Не ты ли у нас “Капитан Сосулька”?
- Я, - миролюбиво отвечает Стив. Глупое прозвище, но перед Баки за него почему-то не стыдно.
- Тогда зачем столько одежды, м? - Капитан тоже выглядит откровенно нелепо в куче свитеров и длинном вязаном шарфе, но даже способности суперсолдата не спасли их, волей случая оказавшихся в русской глубинке, от холода, поэтому пришлось спасаться подручными средствами.
- Мне, если честно, даже представлять не хочется, что придется встать и идти куда-то, - признается Барнс, и Стив в ответ кивает, соглашаясь с его словами: выходить в метель и отправляться на поиски старика, который, возможно, имел отношение к обращению Баки в машину для убийства - благая цель, но слишком, слишком уж холодно на улице, чтобы выдвигаться сию же минуту. Дело потерпит до завтра. А сегодня только носки, шарфы и горячий чай.
- Зимний солдат и Капитан сосулька, трясущиеся от холода. Хорошо, что Наташи здесь нет, - хмыкает Стив, усаживаясь рядом с приятелем на диван, - она бы подтрунивала над этим до конца жизни.
- А жизнь у нас будет долгой, - голос Баки меняется, из него мигом улетучиваются нотки веселья. И добавляет он уже вполне серьезно: - Разберемся со всем - и в теплые страны. Валяться на песке, клеить девушек, радоваться жизни. И чтоб никакой зимы больше.