Страница 37 из 55
Вне всякого сомнения, что во второй половине XIX в. именно активность «западно-русов» в первую очередь способствовала артикуляции белорусской этничности. Достаточно упомянуть такие, и по сей день впечатляющие своим объемом и содержанием публикации, как «Словарь белорусского наречия» (1870) И. Но-совича, «Обзор звуков и форм белорусского языка» (1885) и «К истории звуков и форм белорусской речи» (1893) Е. Карского, «Материалы для изучения быта и языка русского населения Северо-Западного края» (1887-1893) П. Шейна, первые пять выпусков «Белорусского сборника» Е. Романова, «Очерки простонародного житья-бытья в Витебской Белоруссии» (1895) Н. Никифо-ровского и т. д. Добавим к этому реализацию в буквальном смысле грандиозных проектов публикации исторических документов — 26 (из 39) томов «Актов, издаваемых Виленской комиссией для разбора древних актов» (1865-1899), 11 (из 14) томов «Археографического сборника документов, относящихся к истории Северо-западной Руси» (1867-1890), 15 томов «Актов, относящихся к истории Южной и Западной России» (1863-1892).
Примечательно, что некоторые ученые рассматривали и целенаправленно использовали свою научную деятельность как средство формирования белорусской идентичности. Среди них нужно отметить поистине титаническую активность Е. Романова, стремившегося «открыть миру душу белоруса» и утверждавшего, что он «горы книг издал для белорусов и разбудил у них самосознание» [15, с. 133, 276]. Самосознание это для него означало способность противостоять польскому влиянию. «Полнофобия» Е. Романова, однако, была направлена не столько против поляков, как таковых, сколько против «ренегатов, которые изменили своему народу» [15, с. 276]. Поэтому он считал, что задача его отчасти выполнена, так как «ожившая Белая Русь шлет ... проклятия на голову низких предателей» [15, с. 97, 98]. Вместе с тем Е. Романов призывал молодежь «следовать примеру польских масс При-вислинского края» в экономической сфере путем организации кооперативов, товариществ и т. д. [94, с. 43]. На наш взгляд вполне можно согласиться с точкой зрения И. Марзолюка, характеризующего Е. Романова скорее как белорусского патриота, чем «западно-руса» [94, с. 37-45].
Собирание фольклора и этнографических сведений становилось если не массовым, то достаточно распространенным явлением. Интересным в этом отношении представляется анализ корреспондентской сети, организованной П. Шейном. По далеко не полным данным (отсутствуют данные по Гродненской губернии) в ней было задействовано 86 чел. При этом крупнейшую группу из числа указавших род занятий (66 чел.) составили учащиеся (45 чел.), преимущественно семинаристы, реже гимназисты и студенты. Менее значительным было участие учителей (16) и чиновников-писарей (5). Большая часть корреспондентов была сосредоточена в Минской губернии — 43 чел., в Виленской — 28, Витебской — 8, Могилевской — 7 [257-294]. Собирание произведений фольклора и этнографических материалов, вне всякого сомнения, способствовало пробуждению общего этнического, а нередко и собственно национального самосознания.
В целом же «западно-русизм» второй половины XIX в. сыграл роль первого этапа «этнографической» фазы, характерной для большинства народов Центрально-Восточной Европы. Это был этап накопления эмпирического материала, но без него национально-политические проекты начала XX в. едва ли были бы возможными.
В 1897 г. население Беларуси составило 6 493 550 чел. Необходимо отметить, что по сравнению с 1858 г. численность населения возросла более чем в два раза. При этом десятилетие 1887-1897 гг. стало периодом наиболее интенсивного роста численности населения, носившего в отдельных районах характер демографического взрыва. Если в среднем численность населения возросла на 36 %, то в Оршанском уезде — на 60 %, Мстиславском — 56 %, Речицком — 57 %. Подобная ситуация в целом была характерна для востока и Центрального и Восточного Полесья [158, 205].
Численность населения, признавшего родным языком белорусский, достигла 4 756 637 чел. (73,2 %). При этом необходимо учитывать, что среди них было 795 иудеев и 1482 мусульманина. Удельный вес православных среди белорусов увеличился на 3,7 % (до 88,6 %), католиков соответственно снизился до 14,0 %. Белорусский язык родным признали 8698 староверов (13,4 % всех староверов в Беларуси) и 409 лютеран. Подавляющее большинство белорусов составляли крестьяне (по сословному принципу) — 92,1 %, мещане — 5,7 %, духовенство — 0,17 %, потомственные дворяне — 1,6 %, личные — 0,14 %. Городская община белорусов насчитывала 107 тыс. чел. Соотношение католиков и православных среди белорусов-горожан было таким же, как и в целом. Вместе с тем удельный вес потомственных (3,2 %) и личных (2,2 %) дворян здесь был заметно выше. Крестьяне составляли 44,8 % всех белорусов-горожан, мещане — 46,3 %. Уровень грамотности в городах у белорусов (36,4 %) был почти в три раза выше среднего.
Среди подавляющего большинства белорусов по-прежнему были широко распространены конфессионимы «русские» и «поляки», а жители западного региона нередко именовали себя «тутэйшими». Самоназвание «белорусы» было уже повсеместно известно, а региональные и локальные самоназвания типа «литвины», «чернорусы» не фиксировались официальной статистикой. Однако необходимо учитывать, что большинство «переписных» белорусов были названы таковыми по формально лингвистическому принципу. С определенной долей уверенности можно говорить о сознательном выборе этничности лишь тех 642 тыс. белорусов, которые были грамотными (13,5 % всех белорусов). Необходимо учитывать существование большого разрыва грамотности мужчин и женщин. Среди женщин-белорусок она не превышала 5 % . В то же время среди мужского белорусского населения уровень грамотности в среднем доходил до 26 %, а в Гродненском уезде, например, составлял 36 %. Если принять уровень грамотности в данном случае за показатель уровня развития артикулированности идентичности, то наиболее четко она была выражена среди белорусов Лидского, Диснянского, Ошмянского, Вилейского, Гродненского, Волковысского, Слонимского, Новогрудского, Слуцкого и Минского уездов. Здесь было сосредоточено более половины грамотного белорусского населения, хотя проживало только 30 % всех белорусов.
Общая численность украинцев (в том числе и полешуков) достигла 311 146 чел. (4,8 % всего населения). Более 95 % из них (296 тыс. чел.) проживали на территории Западного Полесья. Удельный вес этой группы несколько увеличился (до 0,5 %). Православные составляли абсолютное большинство (97 %) украинцев, католики — только 2,4 %, обращает на себя достаточно значительное число лютеран — 1703 чел.,или 0,5 % всех украинцев. Украинцы были почти исключительно сельскими жителями, только 1,8 % их (5623 чел.) проживало в городах. Соответственно 97,4 % украинцев составляли крестьяне, мещане — 2,1 %, потомственные дворяне — 0,21 %, личные — 0,09 %. Обращает на себя внимание более высокий, чем у белорусов уровень грамотности — в среднем 15,7 %, в городах — 45,2 %.
Русские (т. е. признававшие родным языком русский) стали наиболее динамично развивающейся группой населения. Ее численность достигла 280 тыс. чел. (4,3 %). Без староверов это 224 тыс. чел. (3,4 %). При учете того, что среднегодовой прирост населения в 1860-1890-х гг. составлял 2,7 % в год, численность русских — уроженцев Беларуси должна была составить порядка 20 тыс. чел. Численность мигрантов из этнически русских губерний доходила до 70 тыс. чел., в том числе — 40 тыс. военнослужащих. Если предположить, что все они были русскими, то можно прийти к заключению, что оставшиеся 134 тыс. чел. русскоязычного населения — это подвергшиеся ассимиляционному воздействию белорусы, поляки, татары, евреи. Характерно, что среди русскоязычного населения оказалось порядка 8 тыс. католиков (3 % всех русских), 667 лютеран, 3282 иудея, 1331 мусульманин. Православные составляли только 75 % русского населения, староверы — 19,9 %. Более 41 % русских проживали в городах. В сословном отношении русские отличались сравнительно низким удельным весом крестьян — 55,7 % и высоким потомственного (6,2 %) и личного (4,5 %) дворянства и духовенства (3,5 %). При этом в городах доля потомственного (9,7 %) и личного (8,6 %) дворянства еще выше. Для русских был характерен высокий уровень грамотности — 39,6 % (в городах — 55,8 %).