Люди Весны

— Ну уж нет! — громко сказала Сарита и стукнула посохом. — Это совсем никуда не годится. Пойдёмте–ка выпьем. Честное слово, сама буду пить и песни распевать. Нагнали тоски в такую ночь!

— Истину, истину слышу! — встрепенулся Гарак. — Идёмте! Помню одно отличное местечко, если с ним ничего не стряслось за тридцать лет…

— Подам–ка мысль, — сказал Арга. — А не съехать ли нам с горки?

Сарита вытаращила человеческий глаз. Гарак охнул. Лакенай расхохоталась.

— Да! — воскликнула она, вскочила и повисла у Арги на шее. — Съехать! И искупаться в Фиранак! А потом я буду плясать между кострами!

— Смилуйтесь над стариком, — взмолился Гарак, хоть и хихикал при этом так, что вся его шуба мелко тряслась. — Я лучше пешочком.

— До встречи!

— Пожертвую собой ради Лакенай, — заявила Сарита и жутко сверкнула драконьим оком. — Эй, вы! Ну–ка разойдись! Разойдись! — широким шагом она направилась к ледяному склону. — Сам Арга Двуконный изволит катиться на своём мужественном заду!

Арга прыснул и закашлялся, утирая лицо рукавом. Лакенай вприпрыжку побежала нагонять Сариту и он заторопился за ними.

Весь город промелькнул мимо, сливаясь в единый, будто призрачный образ. Высокие башни, обледеневшие серебряные дерева, кованые ограды и шпили, покрытые инеем — Аттай, горная кошка, белая кошка, Аттай! Несчётные ясно пылающие огни поднимались над ней. Реки света текли над улицами и переулками, лучистыми озёрами укрывали дремлющие в снегу сады. Рукотворные звёзды плыли всё выше, наполняя тёмное небо, устремляясь к звёздам небесным. И выше всех, точно вровень с Луной, светили праздничные костры на сторожевых башнях.

Ошалевший, задыхающийся, полуслепой от сияния Арга врезался в уже сбитый и жёсткий сугроб. Миг спустя на него свалились две женщины и совершенно вышибли из него дух. Он невольно обнял обеих. Сарита засмущалась, вывернулась из рук и полезла наверх по осыпающемуся снегу. Лакенай отдышалась, встала и помогла подняться Арге.

— Туда! — глаза её сверкали ярче волшебных огней. — Только посмотри! Ай, что они устроили!

— Странно, что раньше никто не додумался!

— Вот это дело! — одобрила Сарита откуда–то сверху.

…«Огненная стена» была боевым заклинанием и числилась среди самых простых. Воздвигнуть её и поддерживать мог любой ученик — а сейчас этим занимались магистры. Они отделили часть набережной Фиранак и опоясали высоким прозрачным пламенем. Вода под ним бурлила, песок сплавился в стекло, а внутри ограды было жарко, как летом. Обнажённые тела танцоров и купальщиков блестели, и блестели на них богатые украшения. Арга восхищённо прищёлкнул языком. Стена тянулась вдоль улицы на добрых пятьсот шагов. Места за огненной полосой хватало. Туда целиком угодила «Весёлая кормилица», старая, славная и богатая таверна, и не только она, но и десяток шатров, поставленных её хозяевами. Пылали костры, жирные туши крутились на вертелах и реками лились вина.

— Кажется, я нашла себе дело, — сказала Сарита. — Пойду помогать магам. Заодно послежу за ними. Чего доброго, перепьются и подожгут «Кормилицу», то–то будет беготни. И все без штанов.

— Сарита! — позвала Лакенай. — Выпей с нами хоть чашу!.. — но та уже развернулась и уходила к ограде, где собрались её знакомые из армейской Коллегии. Лакенай вздохнула.

— Такова уж Драконье Око, — сказала она Арге и покачала головой, а потом взяла его за руку и с заклинанием на устах нырнула в стену огня.

Напоенный жаром воздух ударил в лицо. Арга мгновенно вспотел под одеждой. Повертев головой, он увидел гору мехов на веранде «Кормилицы» и указал на неё Лакенай.

— Вижу будущее! — Лакенай рассмеялась. — Все спьяну перепутают шубы и уйдут кто в чьей.

Она уже сбросила свою лисью накидку на руки Арге и ловко расшнуровывала платье. Узкая спина Лакенай изгибалась, покачивались крутые бёдра, расстёгнутый ворот упал на локоть, открыв белоснежное плечо. Арга облизнулся. Он шёл за Лакенай как зачарованный. Кровь его запылала. Член встал точно меч в ножнах. Одним плавным движением Лакенай выскользнула из платья и рубашки и обернулась к нему. Арга хватанул ртом воздух и прижал её к себе, забыв об одежде. Лакенай отобрала и отшвырнула лисьи меха, распустила пояс его штанов и ощупала мужской орган. Она дышала так же часто и тяжело, как Арга. И когда она подняла взгляд, он догадался, чего она хочет, и вскинул её, подхватив под бёдрами. Совершенно обнажённая, она приникла к нему, одетому, и приняла в себя его член. Был миг, когда Арга едва не уронил её — в голове поплыло от острого удовольствия, дрогнули колени — но выдержка не изменила ему, и он стоял, широко расставив ноги, пока Лакенай танцевала на нём. В нестерпимой жаре он словно плавился заживо. Это было прекрасно.

— Да! — шептала Лакенай, — да!.. — и взлетала, откидывая голову, подставляя губам Арги тугую грудь, и опускалась, заставляя его стонать. Косы её метались бешеными змеями. Арга спиной чувствовал, что на них смотрят, а Лакенай видела, выглядывая над его плечом. Она даже сумела коротко рассмеяться над зрителями. Потом движения её стали сдержанней и короче, она приникла к Арге и закрыла глаза. Теперь двигались лишь её бёдра. Арга крепче взялся за её зад. Он шалел от жары, ему казалось, что кровь его сейчас вскипит, а подступающее семя обожжёт Лакенай. Каким–то чудом воля не изменяла ему и он по–прежнему стоял прямо. В глазах темнело. Наконец наслаждение сотрясло его. Всё тело дёрнулось, как от удара. Будто со стороны Арга услышал удовлетворённый вздох Лакенай.

Она соскользнула с его рук и крепко поцеловала в губы, потом в шею.

— Иди купаться со мной, — сказала она весело, — только не забудь раздеться.

Арга пытался отдышаться и ничего не ответил.

Лакенай ушла к реке, смеясь и гордо покачивая бёдрами. Арга посмотрел через плечо, подавился хохотом и закашлялся так, что пришлось согнуться. На них с Лакенай собрались полюбоваться четверо. Всё выглядело так, словно вначале подошли Тинкай и Рега, а Гата с Эльсой чуть позже пристроились к ним сзади. Поматывая головой и пытаясь одолеть икоту, Арга ушёл к веранде и с облегчением вылез из одежды. Горячий ветер высушил кожу. Рот свело от жажды. Арга пошёл по веранде к распахнутым дверям «Кормилицы». Вина не хотелось, хотелось воды, и он нашёл бочку с чуть тёплым травяным настоем. Внутри таверны было темно и до странности тихо. «Кормилица» славилась своими зачарованными ширмами. Они останавливали звук, словно толстые стены. В обычное время многие заходили сюда, чтобы обсудить важные дела, побеседовать без свидетелей. Сейчас хозяева расставили ширмы и убрали столы, а скамьи и пол застелили коврами и набросали горы подушек. Арга долил в чашу настоя и сел на подушку рядом с бочкой. Стоны и вздохи доносились чуть слышно, точно из далёкой дали. За отворёнными дверьми бродили отзвуки весёлых напевов. «Искупаться? — спросил он себя. — Поесть? Выпить?» Но мимолётная усталость ещё не оставила его. Хотелось только сидеть здесь, в полутьме, и чувствовать, как всё хорошо. Лакенай будто испила от его сил жадным глотком. Арга был рад этому. Он знал, что вскоре силы вернутся сторицей.

Он глубоко вдохнул и прикрыл глаза — и тотчас дало знать о себе новое, обостренное чутьё. Океан Жизни бурлил и плескался вокруг. Воды его пылали светом: юная беззаботность, упоение ласковыми страстями. Народ Весны щедро отдавал силы, чтобы исполниться новых. Видеть это так, как умел теперь Арга, было странно и до странности радостно. Каждая любовная пара представала единым существом — светящимся обитателем живых вод. Вот алый свет острого вожделения, резкие обжигающие лучи; вот тихое серебро давней дружбы; неизъяснимо прекрасный золотой цветок — желание зачать ребёнка; радужные искры беспечного удовольствия; могучая тёмно–голубая волна преданности и преклонения и жемчужная нежность над ней… «А как выглядим мы с Лакенай? — задался вопросом Арга, и следующая мысль смутила его: — А с Марреном?..»