Страница 31 из 61
Опыты Палисси вскорѣ увѣнчались успѣхомъ, но изъ нижеприведеннаго отрывка, заимствованнаго изъ его сочиненія о «Глиняномъ производствѣ», (l’Art de Terre) мы видѣли, цѣною какихъ страданій купленъ этотъ успѣхъ.
«Меня постигло новое несчастіе: подъ вліяніемъ жара, холода, вѣтра и дождей испортилась большая часть моей работы, прежде, нежели она была готова, и мнѣ пришлось раздобыть досокъ, планокъ, черепицы и гвоздей и заняться исправленіемъ ея. Я разломалъ мою печь и сдѣлалъ её немного лучше прежняго, что дало поводъ многимъ, напр. чулочникамъ, башмачникамъ, сержантамъ, нотаріусамъ и вообще разному сброду, говорить про меня, что я только тѣмъ и занимаюсь, что строю да разрушаю. Они не понимали того, что искусствомъ моимъ нельзя заниматься въ маленькомъ помѣщеніи, и смѣялись надъ тѣмъ, что должно было возбудить въ нихъ участіе и сожалѣніе, и порицали меня, когда я ради пріобрѣтенія необходимыхъ для моего искусства удобствъ долженъ былъ употреблять вещи, необходимыя въ домашнемъ обиходѣ… Втеченіи нѣсколькихъ лѣтъ, не имѣя средствъ сдѣлать навѣсы надъ моими печами, я проводилъ надъ ними ночи подъ дождемъ и вѣтромъ… никто не пришелъ ко мнѣ на помощь, никто не оказалъ мнѣ поддержки, ни отъ кого не услышалъ я слова утѣшенія и только мяуканье кошекъ, да вой собакъ услаждали мой слухъ по ночамъ; иногда порывы вѣтра и бури были до того сильны, что я бросалъ все, не смотря на потерю труда; иногда случалось, что, промокнувъ подъ дождемъ до костей, я возвращался поздно ночью или на разсвѣтѣ домой, шатаясь какъ пьяный изъ стороны въ сторону, испачканный какъ человѣкъ, котораго вываляли во всѣхъ лужахъ города».
Пройдя рядъ такихъ испытаній, Палисси медленно приближался къ цѣли. Наконецъ насталъ день, когда его великолѣпная посуда и красивыя статуэтки были оцѣнены по достоинству и раскупались на расхватъ. Горшечникъ заручился покровительствомъ коннетабля Монморанси и получилъ отъ него значительные заказы. Потомъ Екатерина Медичи вызвала его въ Парижъ. Бернаръ Палисси поселился въ Тюильери и занялся отдѣлкой королевскихъ дворцовъ.
Бернаръ Палисси.
Въ то время французская школа, покровительствуемая Францискомъ І-мъ, достигла апогея своего величія: Жанъ Гужонъ, Пьеръ Леско, Жерменъ Пилонъ и Дюсерсо соперничали въ искусствѣ съ Леонардо-да-Винчи, Приматиччіо, Андреа-дель-Сарто и Бенвенуто Челлини. Попавъ изъ деревни прямо въ среду лучшихъ мастеровъ этой школы, Бернаръ Палисси, подобно имъ, сдѣлался поклонникомъ итальянскаго искусства. Онъ приготовилъ множество эмальированныхъ вазъ для украшенія садовъ, фонтановъ и роскошныхъ домовъ; затѣмъ великій артистъ занялся отдѣлкой Тюильерійскаго дворца, только что построеннаго Екатериной Медичи.
Помимо этого, онъ занимался и другими работами, давшими ему право считаться первымъ профессоромъ естественныхъ наукъ и однимъ изъ основателей современной геологіи. Во время своихъ многочисленныхъ путешествій, онъ обращалъ особенное вниманіе на строеніе скалъ и собиралъ ископаемыя раковины, на которыя смотрѣли въ то время, какъ на вещи, не имѣющія никакого значенія, какъ на странные отпечатки, обязанные своимъ происхожденіемъ случаю или игрѣ природы.
Простой горшечникъ, не знающій ни греческаго, ни латинскаго языка, созвалъ къ себѣ философовъ и ученыхъ и «осмѣлился въ Парижѣ, предъ лицомъ всѣхъ докторовъ наукъ, утверждать, что ископаемыя раковины суть настоящія раковины, осажденныя нѣкогда моремъ на тѣхъ мѣстахъ, гдѣ онѣ тогда находились, и что отпечатки, получившіеся на нихъ, произошли отъ соприкосновенія съ ними животныхъ и, главнымъ образомъ, рыбъ»[77]
Палисси собралъ предметы, необходимые для своихъ демонстрацій, расположилъ въ извѣстномъ порядкѣ кристаллы и ископаемыя раковины, найденныя имъ во время путешествій, и основалъ такимъ образомъ, въ 1575 году, первый кабинетъ естественныхъ наукъ. Въ немъ онъ началъ читать свои публичныя лекціи (бесѣды), которыя съ удовольствіемъ посѣщались многими, и продолжалъ ихъ до 1584 года. Его коллекція рѣдкостей привлекала многочисленныхъ посѣтителей. «Всѣ предметы въ ней были старательно распредѣлены по порядку на полкахъ, съ надписями подъ каждымъ, чтобы посѣтители могли поучаться сами, безъ посторонней помощи».
Имѣя въ рукахъ вѣскія доказательства, Палисси чувствовалъ себя правымъ и былъ непоколебимъ въ своихъ убѣжденіяхъ; онъ готовъ былъ сносить язвительныя насмѣшки критики и слѣпую ярость невѣждъ и смѣло отвѣчалъ на всѣ нападенія: «Ступайте и приведите мнѣ теперь латинскихъ философовъ; пусть они представятъ мнѣ доказательства противнаго».
Для сочиненій своихъ[78], Бернаръ Палисси избралъ форму разговоровъ. Онъ выставляетъ въ нихъ двухъ вымышленныхъ личностей: одна изъ нихъ, подъ именемъ Теоретика, изображаетъ схоластика, невѣжественнаго и упрямаго педагога, часто возбуждающаго къ себѣ жалость глупостью своихъ возраженій; другая — Практика, безпрестанно опровергающаго грубыя разсужденія своего собесѣдника. Какъ горячо, умно и ловко онъ оспариваетъ предвзятыя мнѣнія! Эта неподражаемая книга служитъ однимъ изъ важнѣйшихъ литературныхъ памятниковъ XVI столѣтія. Кромѣ страстнаго вдохновенія, изящества вкуса и краснорѣчія авторъ отличается здравымъ, логически послѣдовательнымъ изложеніемъ и основываетъ свои воззрѣнія на наблюденіяхъ природы. Объ этомъ можно судить изъ нижеслѣдующаго отрывка разговора, написаннаго Палисси послѣ долгихъ доказательствъ о томъ, что камни не растутъ, какъ это предполагали въ его время.
«Теоретикъ. Гдѣ-же ты нашелъ это, въ какихъ книгахъ, или, по крайней мѣрѣ, скажи мнѣ, въ какой школѣ ты учился, гдѣ ты могъ-бы слышать объ этомъ?»
«Практикъ. У меня не было другихъ книгъ кромѣ неба и земли, книгъ, извѣстныхъ всѣмъ и данныхъ людямъ, чтобы они познавали и читали ихъ. Поэтому я и изучалъ вещества земныя, не имѣя возможности изучать тѣла небесныя вслѣдствіе того, что я не учился астрологіи».
Читая «Чудесныя разсужденія» («Discours admirables»), невольно удивляешься новизнѣ и разнообразію наблюденій Палисси относительно строенія горъ и состава различныхъ почвъ, происхожденія минеральныхъ веществъ, объ образованіи и приростѣ камней, разсматриваемыхъ имъ съ различныхъ сторонъ, относительно формы, цвѣта, сцѣпленія частицъ, вѣса и плотности. Естественные кристаллы, сталактиты, окаменѣлыя деревья, ископаемыя, рухлякъ, раковистый известнякъ, ничто не ускользаетъ отъ его изысканій. Вѣрный обычному своему методу изслѣдованія, онъ находитъ связь между собранными имъ фактами и разсматриваетъ ихъ съ какой-нибудь общей точки зрѣнія, выбирая ее такъ удачно, что почти всегда достигаетъ самыхъ плодотворныхъ результатовъ.
Произведеніе это изобилуетъ широкими и смѣлыми взглядами на важнѣйшіе научные вопросы. Въ немъ встрѣчаются геніальныя мысли, иногда даже предсказанія, которыя наука впослѣдствіи подтвердила почти всѣ.
Въ своихъ «Разсужденіяхъ о природѣ водъ и источниковъ» Палисси указываетъ средства проводить воду изъ одного мѣста въ другое при помощи насосовъ, трубъ и водопроводовъ; онъ изучаетъ минеральныя воды и приписываетъ ихъ высокую температуру вѣчно пылающему подземному огню, указываетъ на важное значеніе неизвѣстной еще людямъ силы водянаго пара, могущество котораго онъ узналъ не изъ «книги философовъ», а изъ нагляднаго опыта, кипятя воду въ котелкѣ. По его взгляду, ключевая вода происходитъ отъ впитыванія въ землю дождей и онъ даетъ полную теорію образованія источниковъ. Онъ утверждаетъ, что воды (источниковъ), находящіяся въ землѣ, «питаются сосками Океана», указываетъ, какимъ образомъ можно сдѣлать искуственные источники, подражая природѣ «по образцу этого несравненнаго творца источниковъ… и тѣмъ болѣе, что невозможно подражать въ чемъ бы то ни было природѣ, не разсмотрѣвши предварительно ея твореній и не взявши ее за наставника».
77
Fontenelle: «Histoire de l'Académie».
78
Не безъинтересно привести подлинное заглавіе сочиненій Палисси во всей ихъ наивной прелести: