Страница 30 из 61
Онъ вытерпѣлъ такую ужасную, продолжавшуюся 35 часовъ сряду пытку, что «всѣ его сѣдалищныя вены и артеріи были порваны и кровь изъ ранъ текла съ такой неудержимой силой, что ее невозможно было остановить; но онъ вынесъ все это съ замѣчательной твердостью, не произнеся ни одного слова, которое было бы недостойно философа»[74].
Кампанелла слѣдующимъ образомъ перечисляетъ свои страданія: «пятьдесятъ разъ я былъ заключенъ въ тюрьму и семь разъ подвергался самой жестокой пыткѣ. Послѣдняя пытка длилась 40 часовъ. Меня крѣпко связали веревками, впившимися до костей въ мое тѣло, и съ завязанными назадъ руками подвѣсили на заостренный колъ, который изорвалъ мнѣ тѣло и выпустилъ изъ меня 10 фунтовъ крови. Послѣ шестимѣсячной болѣзни я какимъ-то чудомъ выздоровѣлъ и былъ снова посаженъ въ яму. Пятнадцать разъ меня призывали въ судъ и судили. Когда меня въ первый разъ спросили: „какъ вы можете знать то, чему васъ никогда не учили? Ужь не по дьявольскому-ли это навожденію?“ Я отвѣчалъ: „чтобы обладать моими познаніями, мнѣ пришлось сжечь въ теченіи безсонныхъ ночей больше масла, чѣмъ вы за всю вашу жизнь выпили вина“. Въ другой разъ меня обвинили въ томъ, что будто бы я написалъ книгу „о 3-хъ лжеучителяхъ“, между тѣмъ какъ она была напечатана за 30 лѣтъ до моего рожденія. Мнѣ приписывали мнѣнія Демокрита, между тѣмъ какъ я былъ его противникомъ. Меня обвиняли въ томъ, что я питаю враждебныя чувства къ церкви, тогда какъ я написалъ сочиненіе „о христіанской монархіи“, гдѣ доказывалъ, что ни одинъ философъ не могъ измыслить республики подобной той, которая была учреждена въ Римѣ во времена апостоловъ. Меня называли еретикомъ, тогда какъ я публично возставалъ противъ еретиковъ моего времени. Меня обвинили, наконецъ, въ мятежѣ и ереси за предположеніе возможности существованія пятенъ на солнцѣ, лунѣ и звѣздахъ, тогда какъ Аристотель считалъ міръ вѣчнымъ и нетлѣннымъ. — И за все это я былъ брошенъ, подобно Іереміи, въ преисподнюю, лишенную воздуха и свѣта»[75].
Такое продолжительное и тяжкое заключеніе Кампанеллы возбудило во всѣхъ ужасъ. Даже папа Павелъ V былъ пораженъ жестокимъ обращеніемъ и лично ходатайствовалъ предъ испанскимъ королемъ о помилованіи, но Филиппъ III оставался непреклоннымъ[76] и только со смертью этого государя насталъ наконецъ часъ освобожденія Кампанеллы.
По выходѣ своемъ изъ тюрьмы, онъ встрѣтилъ дружескій пріемъ и покровительство у Урбана VIII, наслѣдовавшаго папскій престолъ послѣ Павла V.
Не смотря на перенесенныя имъ мученія, философъ не упалъ духомъ и принялся съ новой горячностью бороться въ защиту своего ученія и опровергъ своихъ противниковъ. Но чѣмъ съ большимъ упорствомъ онъ отстаивалъ свои убѣжденія, тѣмъ яростнѣе нападали на него враги; они дошли даже до подстрекательства противъ него фанатической черни. Чтобы избѣжать угрозъ неистовой толпы, Кампанелла долженъ былъ, переодѣтый, спастись бѣгствомъ.
Графъ де-Ноайль (de Noailles), посланникъ Людовика XIII при Римскомъ дворѣ, помогъ ему уѣхать во Францію. Кампанелла пріѣхалъ въ Парижъ и былъ благосклонно принятъ великимъ кардиналомъ и министромъ Ришелье. Онъ представилъ Кампанеллу королю, который старался утѣшить его въ несчастіяхъ и назначилъ ему пенсію въ 3000 ливровъ. Сочиненія его были одобрены Сорбонной. Съ этого времени философъ велъ спокойную жизнь, но мы видѣли цѣною какихъ мученій было имъ куплено это спокойствіе. Впослѣдствіи ему удалось встрѣтиться въ Голландіи съ Декартомъ и наконецъ 71 года отъ роду онъ умеръ въ Парижѣ и былъ погребенъ въ доминиканскомъ монастырѣ, въ улицѣ Сентъ-Оноре.
Сочиненія Кампанеллы весьма важны, умъ его проникалъ въ глубь всѣхъ человѣческихъ знаній; онъ издалъ классификацію наукъ и выработалъ способы для ихъ изученія. Недостатки, которыми онъ обладалъ, присущи его вѣку и встрѣчаются точно также у Рамуса и Джіордано Бруно, одного изъ величайшихъ геніевъ эпохи «Возрожденія», боровшихся за свободу человѣческаго разума противъ схоластики и рутины. Черезъ три года послѣ смерти Кампанеллы появилось сочиненіе Декарта «Discours de la Мétode».
Въ то время, какъ эти философы такъ доблестно сражались за свои идеи, явился замѣчательный мыслитель, нашедшій новый способъ опытнаго изслѣдованія и плодами трудовъ своихъ явно обнаружившій неисчерпаемое богатство этого новаго познанія. Это былъ Бернаръ Палисси, достославный предшественникъ Франциска Бэкона.
Палисси родился въ началѣ XVI столѣтія въ скромной деревушкѣ близь маленькаго городка Бирона, между Ло и Дордонью. Къ сожалѣнію, не существуетъ подробнаго описанія его дѣтства. Извѣстно только, что въ ранней молодости онъ предпринялъ путешествіе по Пиренеямъ, Фландріи, Нидерландамъ, Арденнамъ и берегамъ Рейна… «Въ качествѣ простаго работника, — говоритъ онъ самъ, — переходилъ я съ мѣста на мѣсто, занимаясь одновременно ремесломъ стекольщика, горшечника и землемѣра», а главнымъ образомъ присматриваясь къ достопримѣчательностямъ природы, проходя черезъ горы и лѣса и посѣщая каменоломни, рудники и пещеры.
Возвратясь на родину, Палисси поселился въ Сентѣ (Saintes) и женился тамъ. Черезъ нѣсколько лѣтъ, обремененный семействомъ, подъ тяжелымъ гнетомъ нищеты, онъ принялся съ изумительною настойчивостью изучать глиняное производство, а также приготовленіе фаянса и эмали, обезсмертившее впослѣдствіе его имя.
Бернаръ Палисси разсказываетъ, что увидя однажды красивую фаянсовую чашку, покрытую эмалью, онъ рѣшился открыть секретъ этого производства, неизвѣстный до тѣхъ поръ во Франціи. Онъ обладалъ изящнымъ вкусомъ и чутьемъ художника, и смѣло принялся за работу. Не смотря на свое положительное незнаніе состава глинистой земли, онъ все-таки старался «найти способъ образованія эмали ощупью, какъ человѣкъ блуждающій въ потемкахъ». Описанію своихъ трудовъ по глиняному производству Палисси придалъ характеръ эпической поэмы, достойной пера Монтэня. Сочиненія, написанныя имъ на эту тему, живо изображаютъ труды и попытки изобрѣтателя, изучающаго совершенно незнакомый ему предметъ. Подобное произведеніе представляетъ собою прекраснѣйшій изъ извѣстныхъ намъ примѣровъ, показывающій, сколько средствъ можетъ находить геній при опытахъ, производимыхъ трудами собственныхъ рукъ.
Первые опыты, произведенные Палисси надъ различными веществами, были безуспѣшны. «Не смотря на постоянныя издержки и значительную потерю труда, — говоритъ онъ, — я тѣмъ не менѣе ежедневно занимался толченіемъ и растираніемъ новыхъ веществъ и строилъ новыя печи, безпрестанно расходуя много денегъ и убивая матеріалъ и время». Желая придерживаться правильной и послѣдовательной системы при изученіи, Палисси рѣшился сначала упражняться въ полученіи только бѣлой эмали, оставляя на будущее время изслѣдованія относительно состава для окрашиванія ея.
Болѣе двухъ лѣтъ сряду онъ посвятилъ исключительно посѣщенію ближайшихъ стекляныхъ заводовъ, но потомъ, во избѣжаніе потери времени, которое неизбѣжно приходилось на постоянные переѣзды, съ мѣста на мѣсто, онъ рѣшился устроить у себя печь на подобіе тѣхъ, какія ему приходилось встрѣчать у стекольныхъ фабрикантовъ. Неутомимый труженикъ добился этого съ помощью необычайнаго труда: не имѣя средствъ держать хотя-бы одного работника, онъ былъ принужденъ самъ таскать и класть кирпичъ, обжигать известь и носить изъ колодца воду. Наконецъ, печь была готова; оставалось только приготовить эмаль и сплавить ее. Палисси простоялъ однажды 6 дней и 6 ночей передъ огнемъ, не переставая подкладывать дрова. Когда все уже было почти готово и онъ ожидалъ успѣшнаго исхода, онъ увидѣлъ вдругъ, что не хватило дровъ. Несчастный изслѣдователь, истребивши всѣ подпорки деревьевъ изъ своего сада, дошелъ до того, что сталъ подкладывать въ печь столы и доски изъ пола. Вмѣсто помощи всѣ стали насмѣхаться надъ нимъ и распространять повсюду слухи, что онъ жегъ свой домъ и положительно сошелъ съ ума. Благодаря этимъ слухамъ, онъ потерялъ всякій кредитъ. Находились даже люди, поговаривавшіе, что горшечникъ занимается дѣланіемъ фальшивыхъ денегъ. Бѣдный изобрѣтатель раззорился и очутился на улицѣ съ двумя грудными дѣтьми, безъ средствъ, по уши въ долгахъ… «Но надежда не покидала меня, — прибавляетъ энергичный труженикъ, — и я принялся снова мужественно работать, усиливаясь сохранять передъ посѣщавшими меня людьми веселый видъ, хотя душевное настроеніе мое было далеко не веселое».
74
«Pinacotheca imaginum illustrium. J. — N. Erythreus», 1643–648. Эритреусъ былъ современникъ Кампанеллы, вполнѣ достойный довѣрія.
75
Кампанелла: Предисловіе къ его «побѣдѣ надъ Атеизмомъ» (Atheismus triumphatus. Romae, 1630). См. также Badalchini, «Vita e filosofia di Tommaso Campanella», 2 vol. in — 8° Napoli 1840–1842 года. Victor Consin.
76
Инквизиція продолжала тогда совершать свои звѣрства въ Испаніи. Еще за столѣтіе до Кампанеллы, въ 1492 году, власти ея, съ Торквемадой (Torquemada) во главѣ, изгнали съ полуострова подъ страхомъ смертной казни болѣе 200 000 евреевъ. Втеченіи времени съ 1480 до 1498 года этотъ великій инквизиторъ предалъ сожженію 8800 человѣкъ, 6000 человѣкъ умершихъ или спасшихся бѣгствомъ были приговорены къ сожженію заочно, т. е. были сожжены ихъ изображенія; 90 000 человѣкъ были приговорены къ пожизненному заключенію въ тюрьмѣ, къ конфискаціи имуществъ или исключенію изъ службы! (Liorente: «Histoire de l'Inquisition d' Espagne». 4 voі. in 8°, Paris, 1817).