Страница 28 из 40
Птоломей хотел, что-то возразить но, только глянув в лицо Александра, стратег промолчал. Спорить по поводу тактики с царем было бесполезно.
Приказы македонского царя всегда выполнялись четко и в срок и уже на следующий день после совета, из стана победителей в путь вдоль берегов Ганга отправились катафрактов, вслед за которыми через день двинулась фаланга под командованием Кратера. А ещё через день, погрузившись на корабли, отправился в путь и сам Александр не желавший дать своему противнику ни единой поблажки в жестокой борьбе за власть над Махаджанападом.
Медленно и осторожно вел критянин свою флотилию по Гангу к стенам Паталы. Впереди двигались легкие дозорные суда с лоцманами из Варанаси, а вслед за ними шли корабли доверху набитые солдатами. И в этом плавании Неарх доказал, что по праву носит звание главного царского наварха. Ни один из кораблей македонской флотилии не пострадал. Более того, они не только обогнали движущуюся по суше фалангу, но даже и катафрактов.
Подплывая к столице Магадхи, македонцы были потрясены её величием и великолепием. Потала предстала перед пришельцами во всем своем блеске и богатстве своих, садов, храмов, дворцов и домов. Величественная красота столицы гангаритов, лишний раз убедила македонцев в правильности данного молвой названия этой страны. Такое сказочное царство мог покорить только сын Зевса.
Столь быстрое появление непрошенного врага у стен родного города, было совершенно неожиданно для гангаритов и их царя. Аграмес предполагал, что имеет определенный запас времени для организации отпора противнику. Впервые за все время прошедшее после битвы, Аграмес растерялся. В результате появления на реке македонских кораблей, в столице возникла паника, за короткое время охватившая весь город. Одна часть населения стремился увидеть со стен города знаменитого Гангадхара и другая пытался укрыться в своих домах от его всевидящего ока. Этими способностями народная молва наградила Александра. Одномоментно в различных частях города вспыхнули волнения направленные против власти Аграмеса. Подавляя эти самопроизвольные выступления, владыка Магадхи потерял драгоценное время и позволил врагу беспрепятственно высадить под стенами Паталы своих солдат.
Запоздалая попытка владыки гангаритов сбросить врага в Ганг и захватить их корабли, окончилась неудачей. Успев построить своих гоплитов в фалангу, Александр отбил нападение Аграмеса, нанеся противнику ощутимый урон. Когда же воины царя гангаридов повторили свою атаку, то неожиданно подверглись нападению с тыла скифской кавалерии.
Степные конники первыми достигли окрестностей Паталы и сходу вступили в бой. Не выдержав двойного удара, гангариды в панике бежали к стенам столицы, по пятам преследуемые скифами. Ближе к вечеру к столице Магадхи подошли дилмахи и катафракты и одним своим грозным видом, отбили охоту у Аграмеса атаковать македонцев в третий раз.
Всю ночь и весь день город провел в тревоге и в смятении. Лучники заполнили стены Паталы, а на площадях стояли копейщики и кшатрии готовые отразить любую попытку штурма столицы. Но грозный Шива не проявил агрессии, только конные разъезды македонцев блокировали подходы столицу Магадхи.
Прошедшие с момента появления врага сутки не принес спокойствие Аграмесу. Начальник тайной стражи докладывал о новых арестах среди вельмож за прошедшую ночь, по подозрению в измене врагу. Для успокоения души, под стражу брались все, кого только начальник тайной стражи заподозрил в сношениях с врагом. Стоит ли говорить, что среди арестованных было много невиновных сановников, единственная вина которых были старые счеты с главой тайной стражи. Столь не дальновидные действия сразу же породили среди знати сильное озлобление, и подтолкнули к созданию реальных заговоров, в этой неспокойной среде.
В этих условиях, Аграмес не рискнул напасть на македонцев, хотя к городу не подошла их главная сила, фаланга. Владыка гангаридов боялся, что едва только его главные силы покинут Паталу, как в городе вспыхнет мятеж и ворота столицы захлопнуться перед ним, как захлопнулись ранее ворота Варанаси. С горечью и тоской смотрел Аграмес со стен Паталы, как неприятель с каждым днем все плотнее и плотнее блокировал столицу с суши и воды.
Воспользовавшись, что вокруг Паталы еще не было полного кольца осады, царь гангаридов продолжал слать тревожных гонцов к раджам, требуя от них незамедлительной явки вместе с войсками на помощь своему повелителю. Проходил день за днем, но войска к Патале так и не пришли. Одни раджи ссылались на внезапно обострившиеся внутренние трудности, другие только обещали прислать солдат, но не присылали.
Основная надежда Аграмеса, была на южную армию во главе с племянником Ашокой. Царь лично назначил его на этот пост, вопреки пожеланиям знати поручить командование армией родовитому вельможе. Ашока подобно владыке был простого рода и всецело зависел от своего покровителя. Почтовый голубь принес весть, что племянник уже оставил границу и движется по направлению к столице. Это сообщение было лучшим из всей остальных известий полученных за последние дни. Ожидая известия о подходе помощи, Аграмес осунулся и похудел от постоянной тревоги и сомнений, но при этом сохранял твердую надежду в лучший исход.
Однако последующие дни приносили сплошное разочарование и дурные вести. Нехватка продовольствия, вызванная блокадой Паталы, заставляла людей, тайком оставлять городские стены и искать пропитание за их пределами. Одной из них, была молодая мать оставившая своё голодное дитё дома и покинувшая город. Македонский патруль задержал ее и отвел в лагерь для допроса. В воротах они столкнулись с Александром, собиравшимся на осмотр стен Паталы.
Увидев великого и могущественного Гангадхара, молодая индианка с громким криком о помощи бросилась к нему в ноги. Когда переводчики объяснили полководцу ее мольбы о голодном ребенке, тот проявил милость и приказал отпустить несчастную мать домой. При этом Александр распорядился выдать ей еды и довести под охраной до самых стен города. Взамен он просил передать жителям, что он не держит на них ни какого зла, и единственный его враг в городе, это Аграмес. Но даже к нему он готов простить, если Аграмес признает его власть. В качестве выкупа за свободу женщины, македонский царь срезал своим божественным оружием локон волос с ее головы и прикрепил их к своему копью подобно Шиве державшему волосы Ганги.
Растроганная царской милостью, молодая мать поцеловала ноги своему избавителю и поспешила домой в сопровождении конного эскорта. Произошедший случай взорвало все население города. Неожиданную новость обсуждали и пересказывали на каждом переулке и площади Паталы. Многие из жителей пришли к выводу, что пришелец справедливый и благородный человек, воюющий только с царем Аграмесом и не желающий смерти патальцев.
Взбешенный владыка послал стражников арестовать молодую женщину, посеявшую смуту и раздор, но стража была избита, а сама виновница пропала без следа. От царских ищеек ее надежно скрыла беднота, разом выступившая в защиту своей героини.
Последовавший за этим запрет на выход за пределы города не прибавил спокойствия столице. Для знати он стал последней каплей переполнившей чашу их терпения и подтолкнул к решительным действиям. В одну из последующих ночей, в македонский лагерь прибыл человек от заговорщиков Паталы. Желая сохранить тайну, Чандрагупта не повел его в царский шатер, а посадил его в свою палатку, куда вскоре явился сам Александр. Хотя прибывший и был одет в простую одежду, но его властный взгляд и осанка, выдавала в нем высокое происхождение.
— Что хотят от меня досточтимые люди Паталы? — спросил Александр, садясь на скамью и жестом, приглашая гостя сесть рядом с ним.
— Только твоего милосердия и справедливости, о великий из великих — промолвил посланец с жадностью и трепетом, разглядывая живую ипостась Гангадхара.
— Они получат ее. Но для этого пусть помогут мне свергнуть с престола Аграмеса и откроют ворота Паталы. И тогда, их жизнь, и имущество не пострадают — твердо заверил гангарида полководец — я не собираюсь грабить свой город и лишь намерен убрать с трона человека занявшего его не по праву.