Страница 21 из 40
— А, что со слонами? — настойчиво спросил Мелеагр. Его щитоносцам предстояло в числе первых встретить живой таран Аграмеса, всегда выставляемый впереди войска. Александр вопросительно взглянул на командира пельтеков.
— Мои воины, государь готовы к встрече с этими зверями. Теперь мои метатели гораздо лучше знают все повадки этих животных, их особенности и самые уязвимые места. Мы сможем обратить этих чудовищ в бегство — твердо заверил Александра Никандр.
— Надеюсь у них получиться лучше, чем на Гидаспе — произнес царь, вспомнив, как его воины, впервые за все время похода отступили перед диковинным противником — и не забудьте о колесницах. По моим расчетам, они ударят одновременно со слонами.
— Мои лучники достойно встретят их — пообещал Клеон, командир лучников и пращников, имевших успешный опыт в борьбе с колесницами Дария и Пора.
— Тогда отдыхать, готовить оружие и спать — подытожил Александр и отпустил друзей.
Покинув шатер, Александр отправился смотреть свои боевые доспехи и оружие у пажей. Затем проведал своего коня, которого в память о своем любимце так же назвал Буцефалом. Тщательно проверяя снаряжение, царь уверенно и весело подбадривал солдат, обещая после битвы новых девчонок и хорошие сапоги для возвращения домой. Двигаясь по лагерю, он всем своим видом показывал окружающим свою уверенность в завтрашней победе. Подобная удаль сильно поднимала настроение солдат уже успевших оценить количество противника.
Мелеагр решил провести последние часы в обществе Антигоны, спеша насладиться простыми радостями жизни перед грядущей неизвестностью.
— Послушай Антигона — сказал македонец, нежно обнимая податливый стан своей рабыни — завтра будет большая битва, и по приказу царя лагерь будет охранять небольшой отряд воинов. И в случае нападения гангаридов на лагерь, их не хватит для защиты обозов.
— Неужели дело обстоит столь серьезно? — испуганно спросила фиванка.
— Хотя я полностью уверен в нашей завтрашней победе, все же не исключаю подобной возможности. И я очень не хочу тебя потерять из-за какой то шальной стрелы, копья или меча. Поэтому с началом битвы я приказываю тебе находиться в лагере, поближе к воинам Неарха. Тогда мое сердце будет немного спокойней.
— У меня есть своя защита, любимый — произнесла Антигона, и ловко выхватив из-под подушки кинжал, поднесла его к лицу Мелеагра.
— Увы — с грустью в голосе произнес стратег — при помощи этой игрушки ты сможешь убить одного, если сильно повезет то двух, прежде чем остальные убиют тебя. Так, что выполняй мой приказ дорогая плясунья.
Антигону охватило огромное желание поведать своему господину, что у нее имеется набор различных ядов, и она при желании сможет за себя постоять. С большим усилием она сдержалась и продолжала играть роль простушки, за которую её все принимали. После ухода Мелеагра Антигона достала из укромного места маленький ларец и открыла его. Внутри стояли два маленьких фаянсовых пузырька красного и синего цвета. Их фиванка приобрела еще в Вавилоне у одного из местных жрецов, на самый крайний случай жизни. После короткого раздумья девушка осторожно открыла красный флакон и осторожно разлила его содержимое по лезвию кинжала. Яд быстро высох и теперь представлял смертельную угрозу. Любому кого коснулся бы этот смертоносный клинок, жить оставалось менее минуты.
Едва взошло солнце, как македонский лагерь был на ногах, и солдаты начали выступать на поле битвы. Перед тем как войско вышло за лагерный палисад, Александр произнес перед солдатами речь. Сидя на черном жеребце, он медленно проезжал перед застывшими в строю воинами и говорил:
— Мои боевые товарищи! Мы вместе прошли Ионию и Фригию, Финикию и Египет. К нашим ногам пал грозный Вавилон и Персиполь, нам отдали свои сокровища Согдиана и Бактрия. Теперь перед нами Индия. Вы сами видите, сколь сказочно богата и прекрасна эта страна. Никто из смертных героев никогда не проникал так далеко как мы. Здесь мы разобьем новые города, в них любой желающий сможет остаться и вкусить плоды мирной жизни. Но для этого нужно выиграть это сражение, которое будет последним на пути к возвращению домой. Ибо дальше лежит только седой Океан, которым и заканчивается наша Ойкумена.
Царь Аграмес хочет одолеть нас своим числом. Он и не ведает, что весь наш поход мы неизменно воевали с врагами в меньшем количестве и всегда одерживали победы. Их даровали вам ваша смелость и храбрость, ваше умение и дисциплина, ваша выучка и стремление к победе. И сегодня я уверен, что вы вновь одержите славную победу над противником. Помните о ваших близких и родных, о тех, кто ждет в далекой Македонии. И пусть каждый из вас исполнит свой долг.
Так сказал царь, и воины ответили ему громкими криками, славя его и богов, обещая добыть нужную победу. Облаченный в золоченые доспехи, в красном плаще и рогатом шлеме, Александр первым начал выводил на бой своих верных гетайров. Вслед за ним, ободренные речью предводителя, македонцы и их союзники спешили занять места построения.
Аграмес напротив воодушевлял своих подданных предстоящей легкой победой, сравнивая своих воинов с могучими быками которым противостоят жалкие лягушата, раздувшиеся от своего тщеславия. Владыка обещал отдать лагерь врага на разграбление солдатам и большую награду за головы главных македонцев во главе с их царем.
— Эти головы я прикажу засолить и выставить перед своим дворцом в назидание другим выскочкам по желающим покорить царство Нандов — грозно вещал Аграмес со своего любимого слона. В далеком уголке при этом был неприятный осадок от сообщения начальника стражи о появлении в лагере люди от Чандрагупты. С кем они встречались, выяснить не удалось, и царь уверял себя, что это были простые лазутчики, а не тайные посланцы к неведомым ему заговорщикам.
Когда солнце уже встало, и окончательно рассеялся туман, со стороны реки громко и протяжно закричало множество птиц из речных зарослей, как бы предвещая большую бойню людей во славу их жадности и гордыни.
Впереди у македонцев находились пращники, лучники и пельтеки с небольшими щитами и короткими копьями. За ними грозной стеной стояла фаланга сариссофоров подпертая гоплитами и щитоносцами по бокам. Чуть выдвинувшись в бок, за ними стояла вторая линия гоплитов с конницей по бокам возглавляемая Гефестионом и Александром.
У Аграмеса все пространство занимало пешее войско с легким вооружением. Впереди располагались колесничие и слоны, собранные со всего царства. Их задача была нанести ощутимый урон неприятелю, которого добьют своей массой пехотинцы. Благородных кшатриев владыка поместил по краям, обязав их громить фланги и преследовать противника.
Первыми по сигналу царя в бой устремились колесницы и слоны. Взметая тучи пыли и песка, грозно грохоча, колесницы неслись во весь опор на врага, намериваясь разгромить его стройные ряды. За ними, управляемые погонщиками широким строем двинулись слоны со стрелками на спинах.
От движения серых гигантов жалобно загудела земля, с каждым мгновением все больше и больше увеличивая его мощь. Казалось, что на людей несется ужасная стена, состоящая из рева, грохота, ржания и криков. От этого возникало дикое желание бросить все на свете и бежать, бежать как можно быстрее и дальше, позабыв обо всем лишь бы избавиться от этого кошмара. Но македонцы к огорчению Аграмеса, наблюдавшего за ходом сражения со своего слона, не обратились в бегство, и лишь замерли в ожидании противника.
Стоявшие впереди фаланги легкие пехотинцы, внимательно наблюдали за стремительно приближающимися к ним колесницами гангаридов, чтобы в нужный момент обрушить на них свой удар. Минута, другая и вот уже град камней, стрел и дротиков обрушился на противника атакующего македонское войско.
Главной целью метателей были возницы, не имевшие щитов, а так же сами лошади. Любое их ранение, не говоря смерти, приводило к нарушению координации движения колесницы. Лишившись управления или одной из лошадей, они либо переворачивались, либо не могли продолжать атаку. Кроме этого, воины Александра издавали громкий нестройный крик, сильно пугающий лошадей и заставлявший животное отворачивать в сторону. Подобная тактика был с большим успехом опробована македонцами ранее против колесниц Дария и Пора, не подвела она и на это раз.