Страница 6 из 23
Мама спросила:
— Это что, вы хотите, чтобы мой сын голым на улицу выскакивал и по сугробам прыгал? Так вас понимать?
— Вот именно! — обрадованно воскликнул врач. — Закаляться, закаляться и ещё раз закаляться. Чтобы не было этих мокрых носов и старческих кашлей.
— Нет, я противница таких крайних мер, — категорическим тоном возразила мама. — Несколько раз я встречала в научной литературе пример того, к каким плачевным результатам приводит необдуманное закаливание.
— Вот именно — необдуманное, — врач поднял вверх палец и, посмотрев на маму, добавил: — А вам бы как раз и подать пример сыну.
— Да ни за что на свете! — воскликнула мама. — Я ужасно боюсь холодной воды.
— Мой вам совет: привыкайте к ней сами и приучайте сына. Холодная вода — великий лекарь. Но помните: важным условием закалки является постепенность. А мне пора к другому больному. К сожалению, люди не хотят жить в единении с природой. Надеются, что лекарства сделают их здоровыми.
Мама проводила доктора до дверей и, спохватившись, спросила:
— Так что, вы никакого рецепта нам не выписали?
Врач уставился на неё и после многозначительной паузы спросил:
— Я для чего битых полчаса долдонил вам об одном и том же?
Мама растерянно молчала.
— Постельный режим и много жидкости. Болезнь закончится естественным путём, — буркнул он и вышел.
— Мам, каким-таким естественным путём закончится моя болезнь? — порядком струхнув, крикнул я маме, едва заслышав щелчок закрывшегося замка.
— Выздоровлением, надеюсь, — ответила она, возвращаясь в комнату, и после короткого раздумья добавила: — Какой странный врач. Надо позвонить в поликлинику и выяснить, действительно ли он тот, за кого себя выдаёт.
А мне, по правде говоря, врач понравился. И советы его мне тоже понравились. Я тут же, недолго думая, сбросил на пол подушку, одеяло и простыню.
У мамы испуганно округлились глаза:
— Ты что?
— Всё, теперь буду спать на полу, — прокряхтел я, пытаясь выволочь на пол матрац, — и водой холодной обливаться.
— Ты спятил? — спросила мама. — Кто же начинает закаливаться зимой? Это делают летом.
— Ну не могу же я ждать целых полгода, — сварливо ответил я и улёгся на полу.
Мама, глядя на меня, покачала головой:
— Придётся вызвать другого врача.
— Зачем? — подскочил я.
— Потому что температура повлияла тебе на голову.
— Эх, мама, — сказал я с огорчением, — хорошо бы раньше повлияла. Я бы уже наполовину Суворовым стал.
— Но ты Клюшкин! — в отчаянии воскликнула мама.
— К сожалению, — мрачно признав её правоту, скрючился я на полу.
В прихожей прозвенел звонок. Оказалось, это примчался Лёшка.
— Здорово! — румяный, в облаке морозной свежести, ворвался он ко мне в комнату. — Ты чего сегодня в школу не пришёл? Заболел, что ли?
— Ага.
— Ну ты нашёл время! Горка такая здоровская, а он на кроваточке полёживает, как какой-нибудь дохлый старикашка.
— Сам ты старикашка, — обиделся я. — Если хочешь знать, я с сегодняшнего дня закаливаться начну и на полу спать.
— То-то я смотрю, ты на полу валяешься, — вытаращил глаза Мишка. — А зачем это?
— Как Суворов, — коротко и важно ответил я.
— Ух ты! — восхитился он. — Слушай, Мишка, так ведь и я хочу, как Суворов.
— Кто тебе не даёт? Придёшь домой и бухайся на пол.
— Да, хорошо тебе говорить, а мне мама не разрешит.
— Спи у меня, — великодушно предложил я.
— А твои не заругают? — опасливо повёл он глазами в сторону кухни, где мама готовила обед.
— Не беспокойся, мои родители люди образованные, войдут в твоё положение.
— Правда? — обрадовался Лёшка. — Классно! Можно, я прямо сегодня у тебя спать начну? Я сейчас домой позвоню.
Он набрал номер телефона и спросил:
— Бабуль, ты?
Видно, Лёшкина бабушка подтвердила, что она слушает.
— Ты это, бабуль, — быстро заговорил Лёшка, — скажи папе с мамой, что я сегодня домой не приду ночевать. Почему? Мы с Мишкой будем на полу спать. Как Суворов.
Он широко улыбнулся, посмотрев на меня.
— А? Да нет, не у Суворова, а у Клюшкина. Мишку знаешь? Ну вот, у него.
Лёшка мученически закатил глаза, всем своим видом демонстрируя, что бабушкины расспросы действуют ему на нервы.
— Как это где будет спать Суворов? Теперь уж нигде. Почему? Так помер же он. Когда? Да почём я, бабуль, знаю? Меня на похороны не приглашали… Ну не учился он в нашем классе, бабуль… Это вообще дяденька, понимаешь? Военный… Да ничего ему от нас не надо. Говорю тебе, он помер давно… Клюшкин? Клюшкин жив. Вот сидит передо мной и улыбается. Привет тебе передаёт… Да почему от Суворова-то? От себя. Я же объясняю тебе, что Суворов помер давно… Отчего? Ну откуда мне знать? Я же, бабуль, не вундеркинд… Почему спать на полу? Так надо, бабуль, так надо, — Лёшка подмигнул мне. — Да не заставил он нас! Помер он давно… и мы помрём? С чего это? Да не плачь ты, толком скажи… Нет, не надо к нам на выручку ехать. Сиди дома, я скоро вернусь. Вот ведь придётся домой идти, пожаловался он мне, кладя телефонную трубку. — Прямо детский сад какой-то. Да поспешить надо, а то, боюсь, как бы бабуля не набедокурила. И смех, и грех с ней. А ночевать я к тебе завтра приду.
Не успел уйти Лёшка, как с работы вернулся папа. Мама тотчас поспешила рассказать ему о визите странного врача. Через несколько минут папа, задумчивый и озабоченный, вошёл в мою комнату и, поглядев на меня, гордо и одиноко возлежавшего на полу, произнёс:
— А знаешь, Михаил, пожалуй, ты прав. С Суворова нужно брать пример немедленно, иначе можно опоздать. Вот что, Таня, — добавил он, обращаясь к маме, — я тоже хочу спать на полу и обливаться холодной водой.
Мама охнула и убежала на кухню пить валерьянку. А мы с папой ещё долго обсуждали, как нам стать здоровыми и сильными.
На ночь мама напоила меня чаем с малиновым вареньем и уговорила перейти на кровать.
— Когда выздоровеешь, — пообещала она, — я сама буду стелить тебе на полу и обливать ледяной водой из ведра.
Я ведь тоже хочу, чтобы мой сын был здоровым и знаменитым.
И почему-то засмеялась. От гордости за меня, наверное.
Как мы ходили в цирк
В той четверти, когда меня назначили старостой, я так хорошо стал учиться, что даже закончил её на одни четвёрки и пятёрки. Когда я показал дневник с оценками папе, он очень удивился.
— Вот это да! — сказал он маме. — А наш-то, оказывается, молодец. Соображает. Так, глядишь, к одиннадцатому классу и медалистом станет.
Мама ласково улыбнулась мне, а папа благодушно добавил:
— Слушай, Михаил, а ведь тебе за успехи премия полагается. Как думаешь?
Я, конечно же, возражать не стал.
— Выбирай, чего душенька пожелает, — предложил папа.
— Может, чего-нибудь вкусненького хочешь? — спросила мама. — Тортика, пирожных?
— Нет, — мужественно отверг я заманчивое предложение. — Это неинтересно. Съел — и забыл. Я хочу, чтобы память осталась.
— Может быть, тебе какую-нибудь новую компьютерную игру купить? — высказал идею папа.
Я поморщился:
— Нет, не надо. Хочется чего-нибудь необычного.
Родители в растерянности переглянулись. Потом папа снял очки и, рассеянно протерев их платком, спросил:
— А может, наручные часы?
— Зачем? У меня же мобильник есть.
— Или новый портфель?
— Ну уж нет, — запротестовал я. — Не хочу на премию портфель.
— Н-да, — согласился папа, — портфель и правда как-то неинтересно. Он ещё немного подумал и сказал: — Раз тебе так трудно угодить, выдам-ка я тебе денежную премию, а уж ты распорядишься ею по своему усмотрению. Договорились?
— Договорились.
Я стал думать, что мне купить на эти деньги. Думал-думал, даже голова заболела. Так и спать лёг, ничего не придумав. А назавтра подхожу на перемене к Лёшке и так небрежно спрашиваю: