Страница 7 из 13
– Гийом к вашим услугам! Чем могу быть полезен?
На том конце провода голос Камий звучит глухо:
– Гийом, мне страшно неприятно беспокоить тебя в выходной, но у меня проблема.
– Я уже догадался, моя красавица. Иначе бы ты не позвонила, – иронично замечает он. – Что у тебя стряслось?
– Я заболела. Мне плохо, Гийом! Меня тошнит и рвет целую неделю.
– …
– Ты меня слышишь?
– Да, слышу. И что ты хочешь, чтобы я сделал?
– По-моему, ты так и не понял, что я пытаюсь тебе сказать.
Почему же, Гийом прекрасно понял, что она хочет сказать. Разве у нее может быть другой повод для звонка?
– Ты хочешь, чтобы я тебя подменил, верно?
Короткая пауза. Молчание Камий говорит о том, насколько велико ее изумление.
– Нет! Ну, в общем-то, да… Но это не самое важное.
Да неужели? Что может быть важнее единственного выходного за всю неделю? И у нее еще хватает нахальства самой решать, что для него важно, а что нет! Он не собирается жертвовать ради нее выходным, он дал себе слово. Неприятно, когда тебя считают простаком, который всегда готов услужить, а когда сам кого-то о чем-то попросишь – у всех находятся дела.
– Послушай, Камий, мне очень жаль, но…
– Меня тошнит по утрам! Это тебе ни о чем не говорит?
– Ну… Ты что, каждый вечер напиваешься?
– Ты дурак или говоришь это нарочно?
На мгновение Гийом обдумывает услышанное. И когда очевидность обрушивается на него, остается одна-единственная мысль: «Дурак – это еще легко сказано!»
По ошарашенному молчанию собеседника Камий понимает, что он наконец-то все понял.
– Послушай, сегодня после обеда я иду к своему гинекологу, я договорилась, меня примут вне очереди. И мне, конечно, нужно, чтобы ты подменил меня на работе. Начиная с половины первого.
– Хорошо.
– Я позвоню, как только узнаю что-то конкретное. В смысле, если все подтвердится, я сразу тебе сообщу.
– Буду ждать.
– Ну ладно. Молись доброму боженьке, чтобы это было не то, что я думаю…
– О’кей.
Камий вешает трубку не сразу. Она догадывается, какой хаос царит в мыслях Гийома, она сама балансирует между ужасом и смущением. И что только на нее нашло? Переспать с типом, которого даже не любишь…
– Ты приедешь и подменишь меня в половине первого, так? – повторяет она, чтобы убедиться, что Гийом понял, что от него требуется. – А я наберу тебя сразу, как только что-то выясню. Договорились?
– Да.
Прежде чем рассерженная девушка успевает отключиться, Гийом слышит ее досадливый вздох. Он долго стоит не шевелясь. Как будто ноги приросли к полу. Масштаб последствий, которые повлекла за собой ночь безрассудства, ночь без будущего, ночь, которая ничего не должна бы изменить, ошеломляет… Вопросы вертятся в голове, как припев назойливой песни. Она начинается с нескольких повторяющихся нот – «Почему? Как? Почему? Как?» – а потом утрачивает монотонность, обогащается новыми нюансами: «Что, если все подтвердится?», «Что, если это правда?», «Что вообще теперь делать?..»
Гийом сам не помнит, сколько времени так стои́т. Кажется, целую вечность. Телефон он по-прежнему прижимает к уху – словно ждет опровержения, ждет, что на том конце провода кто-нибудь засмеется и скажет, что все это шутка. Идиотская, да, но, к счастью, всего лишь шутка. Как в тех видео с YouTube – гротескных пародиях, которые он обожает. Постановочные розыгрыши, порой глупейшие и жестокие, жертвы которых успевают получить психическую травму на всю жизнь, прежде чем окружающие начнут дико ржать и аплодировать бедолаге с перекошенным от ужаса лицом, вопя: «И ты поверил? Это же не всерьез!»
Это не всерьез…
Если бы! Нажимая отбой, Камий даже не думала смеяться.
Гийом встряхивается, кладет телефон на место. Пытается собраться с мыслями, прогнать расплывшийся в голове туман. В горле пересохло, движения стали какими-то судорожными, руки и ноги не слушаются. Боль во всем теле такая, будто он только что пробежал марафон. Что теперь делать?
Юноша смотрит на часы. Почти одиннадцать. Если он хочет попасть на работу к половине первого, надо начинать шевелиться… Гийом кивает сам себе, как будто мужества от этого прибавится. И вылезает из постели.
Через полтора часа он занимает место за кассой в мини-маркете на улице де-Терм и думает только о звонке – самом важном в его жизни, еще такой недолгой.
Жеральдин Марбо, 36 лет, и Феликс Марбо, 8 лет
Феликс часто сомневается, есть ли у его матери сердце. Стоит на экране появиться финальным титрам мультика «Черепашки-ниндзя», как она входит в комнату и, не слушая протестов и просьб, решительно выключает телевизор.
– Феликс, ты уже целых два часа смотришь мультики! Не пора ли отвлечься?
– Но я же болею!
– Нет, ты уже не болеешь. Я оставила тебя дома, потому что сегодня пятница, конец учебной недели. Ты вполне мог бы сегодня пойти в школу.
– Еще один мультик, ну пожалуйста, мам! Последний!
– И не проси.
– Но я не знаю, что мне делать!
– Пойди поиграй у себя в комнате. Почитай или порисуй. Найди себе занятие!
Конец дискуссии. Мать Феликса поворачивается и уходит в кухню. Время летит, скоро забирать из детского сада младшую, Нину. А еще нужно обязательно успеть приготовить тирамису! Организовывать себя Жеральдин Марбо научилась в силу обстоятельств, но готовить ужин и одновременно присматривать за двумя маленькими детьми – это выше ее сил и грозит истерикой…
Тем более в такой день, как сегодня, когда у них гости. Близкие друзья, которые ее хорошо знают и любят и, конечно, не станут судить строго. Проблема в другом. Жеральдин хочется получить удовольствие от общения, но это вряд ли удастся, если она встретит своих гостей утомленной и нервной.
– Мам, мне скучно!
А так, скорее всего, и случится…
Мальчик остановился на пороге кухни. Переминается с ноги на ногу, теребит на себе одежду, выражение лица хмурое – словом, весь его вид выражает скуку.
– Феликс! Я сейчас очень занята. Если хочешь, чтобы на вечер я приготовила вкусное тирамису, оставь меня хоть ненадолго в покое. Пойди поиграй сам!
– Но я не знаю, во что мне поиграть…
Жеральдин вздыхает. Она чувствует, как раздражение нарастает, терпение слабеет, а усталость набирает обороты.
– Пожалуйста, не заставляй меня жалеть, что оставила тебя сегодня дома! – делает она последнюю попытку, хотя на самом деле не верит, что сын вдруг преисполнится благодарности, найдет себе развлечение и перестанет ей надоедать.
Она открывает холодильник, чтобы достать продукты для тирамису, а в это время лихорадочно размышляет, какое занятие могло бы увлечь восьмилетнего мальчика.
– Собери пазл!
– Пазлы – это нудно.
И вдруг идея!
– Может, поможешь мне с тирамису?
На личике сына отражается умеренный интерес: ни радости, ни особого недовольства. Просто кухня – не его конек. С другой стороны, это занятно – сделать что-то, что обычно делают только взрослые. Стараясь не показать своего любопытства, Феликс медленно кивает, проходит несколько метров от порога к кухонному столу и останавливается рядом с матерью.
– Ладно! – Жеральдин демонстрирует чуть больше энтузиазма, чем предстоящее занятие внушает ей на самом деле. – Перво-наперво, когда собираешься готовить, что нужно сделать?
Феликс смотрит на мать так, словно надеется прочитать ответ у нее по глазам.
– Что сделать?
Пауза…
– Вымыть руки, конечно! – сдается Жеральдин.
Мальчик делает, что сказано, без особой спешки и возвращается на место. За это время Жеральдин успевает выложить на стол яйца, сахар, маскарпоне и бисквитное печенье савоярди.
– Вот невезение! – объявляет она расстроенно. – Кофе закончился, а он обязательно нужен по рецепту. Может, сходишь в мини-маркет на углу?
– Так я и знал! – моментально надувает губы Феликс. – Ты ничего не дашь мне сделать самому! Я у тебя как раб!
– Нет, конечно! – успокаивает его мать, и уголки ее губ приподнимаются в растроганной улыбке. – Послушай, если не хочешь, я схожу за кофе сама. Но тогда тебе придется взбить белки в пену.