Выбор судьбы

— А может быть, ты и прав, может, мое место действительно здесь? Может, мне не суждено вернуться домой до тех пор, пока я не покончу с несправедливостью на этих землях? Но как узнать где истина, а где ложь? Ведь мы не только даем городу свободу, мы рушим древние устои, традиции, по сути, не давая ничего взамен… Но что делать дальше? — спросила она, обращаясь к своему спутнику.

— Дороги для путешествия, а не для конечной цели. Никогда не знаешь, что ждет тебя за горизонтом. Я не ученый, не политик, я всего лишь воин. Не уверен, что имею право давать Вам подобные советы. Поступайте по справедливости и по совести, не давайте волю своей гордости и высокомерию, прислушивайтесь к советам мудрых мужей, — отстраненно ответил он, разглядывая последствия бойни, которая разразилась в городе несколько часов назад.

Душераздирающий крик раздался на противоположной стороне улицы, оборвав их беседу. Дейенерис повернулась в пол-оборота, рассматривая раскинувшуюся перед ее взором картину. Несколько оборванцев схватили молодую девушку, облаченную в дорогой, но изодранный наряд, и пытались затащить ее на залитую кровью плаху, где каждую минуту с плеч срывалась голова очередного господина. Утопая в липкой кровавой жиже, девушка пыталась вырваться из железной хватки своих обидчиков, но те лишь сильнее обхватывали ее, приближая неминуемую гибель. Рыжие волосы незнакомки, когда-то собранные в изысканную прическу, переплетенную шелковыми лентами, разметались по плечам, будто огонь, горя под заходящим солнцем, напоминая перья феникса, возродившегося из пепла.

Даже издали были заметны ее небесные глаза, светившиеся нестерпимым ужасом. Видя их, Дейенерис невольно отступила на несколько шагов, найдя опору в руках своего доброго друга. В этот момент вина и жалость к этому невинному созданию, которому по воле богов пришлось родиться в шелковых пеленках, наполнили сердце юной королевы, но она не могла вымолвить ни слова, чтобы защитить девушку, молчаливо взирая на ее муки. Ее плач, казалось, наполнил каждый уголок залитой кровью площади, привлекая все больше и больше охочих до зрелищ зевак.

— Нет, пожалуйста, не надо! Я ни в чем не виновата! Отпустите меня! Пожалуйста! — срывая голос, кричала она.

Эта мольба, звук ее голоса будто пронзили Дейенерис стрелой. Королева взглянула в глаза своему спутнику и увидела в них то же удивление и сомнения, которые раздирали и ее сердце. Прочитав в ее молчаливом взгляде решительный приказ, Джорах сделал несколько шагов вперед, громогласно объявив:

— Отпустите эту девушку, королева желает поговорить с ней!

Одно упоминание о матери драконов, освободившей тысячи рабов, заставило толпу расступиться, благоговейно склонившись перед своей освободительницей. Несколько оборванцев выступили вперед, подхватив полуживую девушку под руки, и повели к королеве, молчаливо стоявшей в окружении безупречных.

— Ты говоришь на общем языке? — проговорила Дейнерис, оглядывая девушку с ног до головы.

Незнакомка была молода, стройна и необычайно хороша собой. Высокие скулы, тонкие черты лица, а так же осанка, неизменно выдавали в ней благородную девицу, по воле судьбы оказавшуюся жертвой разразившейся вокруг нее войны. Но больше всего Дейенерис поразили глаза девушки — они напоминали небеса, поражая своей невинностью и чистотой.

— Ты говоришь на общем языке? — более мягко повторила королева, видя, что незнакомка от страха лишилась дара речи.

— Когда королева спрашивает, нужно отвечать, — прорычал один из оборванцев, толкая девушку на каменные плиты у ног свой освободительницы.

Несчастная подняла на нее полные слез глаза и едва заметно кивнула в знак согласия. Никогда еще ей не приходилось чувствовать себя такой ничтожной и напуганной, как сейчас. Она молча сносила издевательства Джоффри, пережила потерю близких ей людей, каждый день рискуя расстаться с жизнью из-за очередной прихоти малолетнего короля, сумела сохранить достоинство и честь после нападения толпы в Королевской Гавани и вынести тяготы побега, но сейчас, стоя на коленях у ног серебровласой королевы, ее обуял истинный ужас, смирить который она не могла. Было в этом страхе что-то мистическое, что-то сковывающее ее волю, но неподдающееся никакому объяснению.

Королева была молода, красива, и в ее глазах читалось вполне искреннее сочувствие, но страх, наполнивший каждый уголок ее души, никак не отступал. Дейенерис сделала едва уловимый знак своим охранникам — и они оттеснили беснующуюся толпу прочь, давая столь необходимый простор. Сделав глубокий вздох, незнакомка отважилась и взглянула на королеву.

— Ты знаешь, кто я? — спросила Дейенерис, давая девушке знак, чтобы она встала на ноги.

— Да, Ваше Величество, — пролепетала Санса, опустив глаза.

— И откуда же? — продолжила королева.

— В моих краях много говорят о Вас, ходит множество разных слухов, — более уверено ответила девушка.

— И кто же я?

— Вы Дейенерис, прозванная в народе Бурерожденной, последняя представительница рода Таргариенов, дочь короля Эйриса II Безумного.

— Что ж, похвально, — проговорила королева, — но раз ты знаешь о том, кто я, будет вполне справедливо, если ты назовешь мне свое имя. Кто ты? Как здесь оказалась? Откуда приехала?

— Я приехала из Королевской Гавани, Ваше Величество. Мы держали путь в Вольные города, когда наш корабль попал в шторм и потерпел крушение. По воле богов меня вынесло к этим берегам.

— Но ты так и не назвала своего имени, — продолжила Дейенерис.

На какое-то время девушка замолчала, явно обдумывая свой ответ, но потом в ее мыслях прозвучал до боли знакомый голос Пса:

— «Никогда не забывай, кто ты!»

Сделав глубокий вздох, она подняла глаза на свою собеседницу, и в этом взгляде читалась скрытая решимость, отодвинувшая страх на второй план.

— «Уж лучше я погибну Сансой Старк, чем безымянной нищенкой без рода и племени», — проговорила она, а вслух добавила:

— Я Санса Старк из Винтерфелла, дочь Хранителя Севера Эддарда Старка и его законной жены Кейтилин Талли.

Произнося эти слова, сердце девушки будто воспарило от радости и гордости, лишая ее душу страха и наполняя смирением. Независимо от того, что принесут ей эти слова, она была готова принять любой исход. Санса подняла глаза на королеву и увидела удивление и недоверие в ее глазах, но больше всего ее поразила бледность рыцаря, стоявшего за спиной Дейенерис. Казалось, что вся кровь отхлынула от его лица, лишив того возможности действовать.

— Но как такое возможно? — будто не веря своим глазам, проговорила королева.

— Во время осады мы сбежали из Королевской Гавани, Ваше Высочество! — промолвила Санса, не понимая причин столь резкого изменения в поведении королевы.

Дейенерис какое-то время постояла в молчании, пытаясь совладать со своими эмоциями, а потом, резко развернувшись, направилась в сторону пирамиды, где еще вчера возвышалась покрытая золотом гарпия, держа в своих когтях цепи, сковывающие всех рабов Астапора.

— Идите следом, королева не отклонила Вас, — проговорил Джорнах Мормонт, всматриваясь в испуганную девушку.

Санса быстро подобрала испачканные кровью юбки и, спотыкаясь, побежала вслед за королевой, уже успевшей пересечь улицу. Пройдя через высокую арочную дверь, спутники оказались внутри огромной пирамиды. Высокие своды были покрыты изящной резьбой, колонны — золотом, а стены — разноцветными шелками. По роскоши это творение человеческих рук не уступало Великому чертогу Красного замка, но роскошь эта была иная, ни на что не похожая: в каждом дюйме чувствовалась самобытность и древняя культура этого далекого края. Никогда еще Сансе не приходилось видеть ничего подобного.

Узкие тоннели запутанными лабиринтами уходили в разные стороны от основного прохода, поднимавшегося на самую вершину этой древней громады. Каждое помещение, которое они оставляли позади себя, отличалось от предыдущего своим убранством, и чем ближе они подходили к вершине пирамиды, тем дороже становились шелка, искусней каменные орнаменты и прекрасней мебель. Так продолжалось до тех пор, пока они не очутились на самой вершине этого строения. Тогда взгляду Сансы открылся огромный зал, представлявший собой покои новой королевы. По роскоши с ним не могли тягаться даже покои Серсеи Ланнистер в Красном замке.