Выбор судьбы

«Все бросают меня. И ты оставил. Но почему, Отец всемогущий, где твоя справедливость? Почему боги забирают у меня каждого, кто хочет мне помочь. Почему Вы забрали его у меня?» — думала Санса, отирая рукавом слезы и соленые брызги.

— Без воды мы не переживем и пары дней, — прокричал старый моряк, пытаясь направить лодку.

— Не о том сейчас думаешь, Хигин, мы еще не пережили эту ночь.

В небольшой расщелине между облаками забрезжили звезды, которые подобно лучам надежды, лились в души потерпевших кораблекрушение.

— Я знаю эти звезды, — проговорил капитан.

— И я повторил, Хигин, мы совсем близко.

Санса была слишком подавлена, чтобы вникать в смысл их разговора, но крик, вырвавшийся из груди мальчишки, только начавшего осваивать морское дело, вернул ее к реальности.

— Волна, берегись! Морской бог собрал еще не всю дань!

Моряки попытались повернуть лодку, но огромный вал накрыл ее, забирая в свои объятия еще несколько потерянных душ.

«Матерь всеблагая, помилуй», — пронеслось в голове у Сансы, когда беспощадные волны затянули ее в свою пучину.

Две стихии — море и ветер, — казалось, сговорились, чтобы Неведомый сумел прибрать путников к своим рукам и не позволить им добраться до заветной цели. Море было грозным, вдали по нему ходили злые барашки, затягивающие в морскую в неизведанные глубины все, что попадалось им на пути, а ветер был незримым пособником этого смертоносного преступника, направляя его «руку» на своих жертв.

Ночь сменился днем, свет рассеял тьму, даже Морской Бог, сняв кровавую жатву, усмирил свой гнев. Бушевавшие волны успокоились и теперь мирно омывали прибрежный песок, выбрасывая на берег последние свидетельства трагедии, разразившейся ночью. Были здесь и обломки судна, на века поглощенного морем, и истерзанные тела потерпевших кораблекрушение, и бочонки с товаром, мирно качающиеся на волнах, и рыжеволосая девушка, без сознания лежавшая среди осколков разбитых надежд.

========== Санса Старк из Винтерфелла ==========

Кровавый закат окрасил городские стены, прибрежные воды и облака в пурпур, насыщая своими красками пропитанную страхом землю. Он отражался на гладкой поверхности моря, впитавшей в себя все ужасы минувшего дня. Казалось, будто бескрайние воды обратились в кровь, пророча нескончаемые беды тому, кто посмел осквернить вековые традиции и разрушить существующие устои древнего города. Даже прибрежный песок, обращаясь в рубиновую пыль, предвещал все новые и новые жертвы каждому, кто решил противостоять воле богов и вносить смуту в размеренное течение жизни.

— «Это моя кровь, — подумала Дейенерис, позволив волнам коснуться ее ног, — она вытекла из меня в море, и вода стала кровавой… Вот почему мои щеки лишились последнего румянца, а душа — жизни… Из-за меня вытекла эта кровь».

Она сделала шаг к глубине, потом второй, третий, уходя все дальше и дальше.

— Я по щиколотку в крови… по колено… по пояс… я по уши в крови… я утонула, — прошептала она, почти скрываясь под водой.

Кровь хлынула в ноздри, в уши, в глотку, заставляя ее тонуть в этом мрачном омуте, лишая всякой возможности выбраться на поверхность.

— Моя королева, — раздался встревоженный голос за ее спиной, и Дейенерис почувствовала, как чьи-то сильные руки, ухватив ее за плечи, тянут назад хрупкое девичье тело. — Ваше Величество, что произошло?

Встретившись с обеспокоенными глазами Джораха Мормонта, Дейенерис будто вышла из оцепенения, поглотившего ее в последние часы. Оглянувшись по сторонам, она ужаснулась тому, что едва не натворила под тяжестью собственных страхов и мыслей.

— Что с Вами произошло? — проговорил Джорах, выводя королеву из воды.

— Я не знаю… все было как в тумане, — прошептала она, — этот день должен был стать днем моего триумфа, днем, когда имя Таргариенов воскреснет в памяти людей и огненный дракон вновь запылает на королевском стяге, но я не чувствую той радости, которая должна была меня охватить в этот момент. Я получила армию Безупречных, завоевала Астапор, освободила рабов. Впервые люди решили идти за мной, поверив в меня, поверив в мои права, но почему в душе такая пустота? — промолвила она, устремив на рыцаря полный беспокойства взгляд своих фиалковых глаз.

— Моя королева, путь к власти пролегает через боль, смерть, кровь и обман, а путь к свободе — через тюрьму. Нет истинной свободы без заточения, у каждого свои оковы, которые не дают ему подняться к солнцу. Возможно, вашей тюрьмой является совесть, но монарх не вправе от нее отречься. Вы слишком юны, чтобы понять это в полной мере. Сейчас не многие рабы смогут оценить тот дар, который Вы им подарили, ибо все новое несет в себе страх, но я уверен, что дети этих несчастных и дети их детей увековечат Ваше имя.

Едва уловимым движением Джорах накинул плащ на плечи своей королевы, медленно направляясь к городской крепости.

— Когда я отдала приказ Безупречным уничтожить господ, мной завладела непреодолимая жажда крови. Я искренне ненавидела тех, кто посмел обречь этих несчастных на такие муки, я была уверена в том, что они достойны самой жестокой смерти, но сейчас, стоя тут, меня одолевают сомнения…

— Эта черта истинного правителя, моя королева. Монарх, который не преклоняется перед святостью человеческой жизни, очень быстро превращается в тирана, без разбора убивая виновных и невинных, — заключил он, поднимая голубые глаза к небесам, будто спрашивая у них совета.

— Как мой отец, — отстраненно проговорила она.

— Да, моя королева. Поступки Безумного короля послужили причиной краха Вашей династии, превратив Вас в беглянку на многие годы, так не повторяйте же его ошибок. То, что Вы испытываете сомнение перед тем, как занести топор над виновным, говорит о Вашей человечности и справедливости.

— Но что будет, если сомнений не останется? Если не останется чувства неуверенности и страха перед исполнением приговора? — не унималась она, устремив на собеседника обеспокоенный взгляд.

— Это будет означать, что Вы обрели силу. Однако не позволяйте власти ослепить Ваши глаза, иначе невинные могут стать виновными, и Вы покараете их за преступления, которых они не совершали. Судьба выбрала для Вас этот путь, и вместо Вестероса Вы получили власть в Вольных городах, так покажите всему миру, что Дейенерис Таргариен достойно сможет вынести эту ношу, и не сомневайтесь, что рано или поздно дорога приведет Вас в Семь Королевств.

В порыве благодарности Дейнерис сжала мозолистую руку рыцаря, не отдавая себе отчета в том, какое неизгладимое впечатление произведет это легкое прикосновение на ее собеседника. Неуверенно сглотнув, Джорах позволил себе слегка прижать спотыкающуюся фигурку королевы к своей груди, отчего сердце буквально затрепетало от неконтролируемого восторга.

Астапор по-прежнему был погружен в беспокойную суету: то здесь, то там в изодранных одеждах сновали горожане, пытаясь залить водой тлеющие пепелища домов, оставленные после налета Дрогона; из угла в угол ходили лекари, пытаясь облегчить страдания умирающих; по узким улочкам маршем проходили отряды Безупречных, проводя последние зачистки работорговцев и господ, сумевших сбежать во время бунта. В целом, город представлял собой достаточно жалкое зрелище: пирамиды из красного кирпича, тянувшиеся вдоль крепостной стены, когда-то отражавшие своими гранями солнечные лучи, теперь были покрыты копотью и кровью; мощеные улицы были залиты вязким слоем крови, привлекавшим жадное воронье; прекрасные дворцы знати подверглись разграблению, которое сопровождает каждый бунт, а знаменитая Астапорская Гарпия, сброшенная со своего пьедестала, одиноко лежала на камнях, бессильно раскинув свои золоченые крылья.

Переступив городские ворота, к Дейенерис вновь вернулась уверенность и ясность мысли. Сильнее закутавшись в плащ, чтобы скрыть под ним намокшее платье, она горделивой походкой прошла сквозь ряды освобожденных рабов, сопровождаемая благодарственными криками и благоговейным преклонением, которого достойна мать драконов. В ту секунду последние остатки сомнений развеялись по ветру, сделав ее путь как никогда ясным.