Страница 73 из 80
Я крепче прижал к себе Сашу, и плёнка лопнула. Я открыл глаза. Мир вдруг вспыхнул яркими красками, всё стало выпуклым, рельефным. Прикоснувшись к разуму Саши, я почувствовал его отчаяние, близкие слёзы, его любовь ко мне. Он же отшатнулся, когда моё горе коснулось его.
-Саша, что это?
-Наши души срослись, Саша.
-И что теперь? – чуть не плача, спросил Саша.
-Теперь будем рвать их, и истекать кровью.
-Ты серьёзно?
-Ты разве не слышишь меня? Я уже не разговариваю с тобой, общаюсь мысленно. Я сейчас избавлю тебя от своего горя.
Я стал ласкать его сознание, представив, что нам хорошо, я дул на его ресницы, он смешно моргал и улыбался. «Тебе нельзя быть расстроенным, ты самый хороший, любимый»
Я не думал, что прямой ментальный контакт может принести такое счастье, никакой секс не может сравниться с этим. Мы ласкали сознание друг друга, растворяясь один в другом, испытывая ни с чем несравненное блаженство.
-Мне пора, - сказал Саша.
Нет, небо не почернело, и не рухнуло на землю. Родившийся вой я зажал в груди, Чёрная Пустота коснулась моего сердце, чтобы оно не разорвалось пополам, и, свернувшись маленьким чёрным клубочком, уютно улеглось там. Я знал. Саша хотел ехать. К морю, к новым просторам, туда, где его ждут паруса «Надежды». Я знал, я сам там жил, всё это видел, самого немного поносило по морям. Что я ему скажу? Что море лучше всего видно из окна пассажирской каюты? Что сам прошёл от Берингова моря, до моря Сулу? Что пробороздил всё побережье Приморья, пролетел, проездил его?
Что у самого душа рвётся туда?
Я мог оставить беременную маму, Братика? Нет, сейчас нет.
Мог Саша остаться у нас? Наверно, но он сам ещё ребёнок, он будет страшно скучать по маме и папе. Оставят его наши родители? Оставят.
Если бы это было единственным желанием Саши. Наверно, скоро он поймёт, что это и есть его самое заветное желание, но пока он думал, что пара недель пройдёт быстро, они обустроятся на новом месте, и он приедет ко мне на каникулы.
Он не учёл одного. Наши души будут истекать кровью.
Он не увидит моря, он будет рваться к половинке своей души. Мы ещё не знали, как это страшно и больно.
Если бы мы знали, что сделали бы? Приковали себя цепью? Может быть.
А сейчас я смотрел на Сашу сухими глазами, прощаясь. Я хотел запомнить его, хотел, чтобы он был…
-Саша, почему ты не плачешь? Так же хуже.
Я кивнул. Мы разорвали ментальную связь, иначе никогда бы не разлучились.
-Я не могу, - сказал я, - И не могу первым уйти от тебя. Если можешь, иди.
-Саша! – вдруг затряс он меня за плечи, - очнись!
-Я совершенно спокоен, - соврал я, - не бойся за меня, иди, если у тебя есть силы.
-Мне надо… - сглотнул он, - я обещал.
«Мне ты тоже обещал никогда не покидать меня» - подумал я.
Саша последний раз поцеловал меня и ушёл.
Я остался один. Поняв, что Саша не вернётся, поплёлся домой. По своим следам. Вот они, ещё излучают счастье, с которым я бежал сюда.
Ноги подломились, я упал на колени, потом лёг на свои следы, обнимая их руками. Зарыдать бы, завыть по-волчьи. Почему я не могу? Почему глаза сухие?
Не знаю, сколько так я пролежал, будто надеясь, что сейчас послышатся шаги любимого человека, и он подойдёт и поднимет меня, возьмёт на руки…
«Надо жить» - сказал внутренний голос.
-Надо, - согласился я, переворачиваясь на спину и глядя в бездонную синь.
-Надо жить, даже если душа стонет и корчится от боли.
Может, не надо было зализывать рану у Саши, тогда он не смог бы уйти. Всё равно рана скоро откроется, и он испытает такую же дикую боль.
Что с ним будет, справится ли? Может, побежать, остановить? Поздно. Уже поздно, за поездом не угонишься.
С трудом поднявшись, я потихоньку пошёл домой. Мне показалось, что кто-то зализывает душевную рану.
Дошёл до своего дома, не видя никого. Кто-то звал меня. Какая мне разница? Никто мне больше не нужен.
Я вошёл в квартиру, прошёл на кухню, умылся из-под крана и сел за стол.
Вот здесь сидел Саша. А сейчас сидит этот мужчина. Я с такой ненавистью посмотрел на него, что мужчина отшатнулся.
-Саша, ты чего?
Я опомнился. Это же мой папа.
Но снова я разозлился.
-Папа, за что ты меня ненавидишь?
-О чём ты? – искренне удивился папа, - да что с тобой?
-Помнишь, осенью, ты сказал, что ненавидишь меня, чуть не убил ещё тогда.
-А, это, - протянул отец, - может, забудем?
-Нет уж, давай выкладывай свою последнюю тайну.
-Какая же это тайна? Она у тебя в компьютере, даже без пароля.
-За что ты хотел меня убить? Показывай.
-Да кто тебя хотел убить? Не выдумывай. Я не знал, что у тебя пробита голова.
-Лица не было видно? Показывай!
Отец с трудом поднялся.
-Может, если ты всё забыл, не стоит?
-Стоит. Чтобы исправлять, надо знать, что исправлять.
Отец пошёл в нашу комнату, включил компьютер.
-А где мама с Юриком?
-Гуляют где-то.
-А ты что?
-Был срочный вызов на работу вот, загрузился, смотри.
На экране появилась фотография: Мальчик в ковбойской одежде смотрел на меня. Где-то я эту фотографию видел.
-Это кто? – хмуро спросил я.
-Ты притворяешься? Посмотри в зеркало.
У нас в комнате висело зеркало, я посмотрел. Какое угрюмое лицо! Заострившиеся скулы, запавшие, лихорадочно блестящие глаза. А это кто?
Где улыбчивый мальчик с озорной улыбкой и пухлыми щёчками?
Где влюблённая девочка, очаровавшая всё мальчишечье население?
-Ты уверен, что это я?
-Теперь трудно сказать, но это ты, год назад. Неужели не помнишь?
Я покачал головой: - ничего не помню.
Отец показал следующую фотографию. Очень качественные фотографии.
На этих снимках я рекламировал нижнее мальчишеское бельё.
Сколько ни приглядывался, особенностей своего тела не разглядел. Мальчик и мальчик. Мастер снимал.
На следующем снимке я был голым. Не голой, а голым. С мальчишеским половым органом. Опять вплотную стал приглядываться. Стыков не разглядел.
-Это я? – спросил я отца, - ты видел такого мальчика?
Отец, молча, открыл ещё одну фотографию. Точно такую же, но уже с моим органом.
Потом две рядом. Не понять, где настоящий, мальчик это, или девочка.
-Ты что-нибудь понимаешь? – спросил я.
-Очень хороший фотомонтаж.
-Может, кто-то из двоих не я?
-Ты видела брата - близнеца?
-А что, такой есть?
-У нас нет. Это фотомонтаж. Видишь, позы одинаковые.
Мне понравились фотографии. Та, что с мальчиком, была недавней моей мечтой, та, что с девочкой, я бы хотел оставить всё как есть и даже улучшить.
- Но это ягодки, - сказал отец, - смотри сюда.
На новом фото я, или кто-то, похожий на меня, сосал огромный мужской член, с обожанием глядя на кого-то, чьё лицо было скрыто в тени.
Фотомонтаж? Ничего не докажешь. Очень хорошо сделано, каждый волосок, каждая ресничка видны.
И следующий снимок, где меня во все дыры.
-А вот это враки! – воскликнул я, - у меня всё на месте, всё цело!
-Кому ты это будешь доказывать? Саше? – тусклым голосом спросил отец.
Я вскочил. Впервые мелькнула мысль, что хорошо, что Саши нет.
Все мои потуги показались бессмысленными. Ведь если эта гадость выползет наружу… Я вспомнил, где видел фотографию пацана в ковбойском костюме: в руках у майора, в школе. Если есть одна… «ты уже в школе начала соблазнять!»- говорила директриса.
В глазах у меня потемнело, и я рухнул на стул.
Я пришёл в чувство, когда отец брызнул на меня водой.
-Дошло? – спросил отец, - ты понимаешь, что с нами будет, если это будет известно всем?
Я немного успокоился и стал рассуждать более здраво.
-Во-первых, почему вы обвиняете меня? Это наверняка чья-то чудовищная провокация!
-Нет, это ты сделала по доброй воле! Вы за это получили деньги!
-Вы меня начали называть на «Вы», или имеете кого-то конкретного?