Страница 8 из 17
— Что?.. — удивленно проговорила Фаенна, и в следующее мгновение сама схватилась за рукоять меча, услышав, как конское ржание вдалеке перешло в душераздирающий визг, какое-то скопление черных теней накрыло их и теперь будто рвало на части. Ветер за пределами огромных арок забурлил, заклубился, пронизываемый ослепительными зигзагами молний, сопровождавшихся несмолкаемым раскатистым рычаньем грома.
— Скорее… — сказал я и, будто зная, что делаю, схватил Фаенну за руку и бросился назад, к плоскому камню, в инстинктивной уверенности, что именно там — самое безопасное место. Только что я стремился оказаться от него подальше, а теперь резво вскочил на него, и помог забраться наверх Фаенне.
— Что ты делаешь? — вопросила она.
Я и сам этого не знал. Или, по крайней мере, думал, что не знал.
— Буря скоро будет здесь, — сказал я. Но отчего я был уверен, что на камне будет безопасней?
Вскоре я это понял — песок вокруг заходил волнами, но камень был надежно недвижим. Я ведь знал, что нельзя доверять это песку… и этой траве.
— Смотри! — обеспокоено воскликнула Фаенна, указывая своим светящимся клинком вперед. Качающаяся, посверкивающая под вспышками молний трава принялась скручиваться сама собой в толстые жгуты, принимающиеся извиваться как змеи. И или нам мерещилось, или они устремились к нашему кругу. Но сперва кувыркающийся сгусток черноты спикировал на нас сверху — это была птица, но птица, место которой только в кошмаре — из ее шеи росли когтистые мощные лапы, а брюхо разверзлось в широкую пасть, усеянную острыми длинными зубами. Меж сверкнувших челюстей выскользнул длинный как хобот язык, щелкающий крупным твердым клювом.
Я встретил тварь ударом меча, легко рассекшим ее надвое. Испустив пронзительный скрипящий вопль, распавшаяся на половинки «птица», в следующее мгновение рассыпалась каменной крошкой. Но сверху на нас уже падала другая. Лицо Фаенны было перекошено от омерзения. Она разрубила вторую тварь, а я уже поджидал третью.
— Хорошо, что их легко убить, — выдохнула Фаенна.
— Это наши мечи, — ответил я. — В них магия, которая заставляет тварей рассыпаться в прах.
— Морион… — проговорила Фаенна, отправляя в законное небытие очередную зубастую тварь. Их глаза, как я теперь разглядел, сидели на коротких стебельках, под самыми крыльями — по три с каждой стороны. — Ты все-таки что-то знаешь о древней магии?
— Это просто логично. — Еще одна тварь разлетелась в каменный порошок. — Не сейчас…
Фаенна вскрикнула от неожиданности и пошатнулась. Я глянул вниз, и увидел, что ее ноги опутали живые жгуты, сами собой скрутившиеся из глазастой травы, устилавшей поле вокруг нас, пытаясь стащить ее с каменной плиты вниз, в жадное, готовое поглотить все живое, бурлящее море хаоса. Я принялся ожесточенно рубить травяных змей, не забывая отмахиваться и от «птиц». «Жгуты» поддавались хуже, рассыпаясь лишь частично, а их обрубки сливались с другими, и снова пытались дотянуться до нас. Да и «птицы», как мы теперь заметили, распадались только от точных ударов, а от прочих лишь, издав очередной мерзкий крик, уходили в сторону и, сделав полукруг, снова нападали.
— Прости! — крикнула Фаенна, задыхаясь и кашляя от каменной крошки. — Я не думала, что мы здесь погибнем. Так просто, и в этом месте!..
— Держись, — ответил я ей. — Если мы тут погибнем, мы не совсем умрем, мы останемся тут. А это хуже…
Я больше не держал досады на свою древнюю прародительницу, оставившую нас в таком рискованном положении. Я чувствовал, что это было самое большее, что она могла сделать. Что шанс на спасение, и не только наше, слаб, но он все-таки еще есть. А свою задачу она выполнила. Кажется, выполнила…
Фаенна не ответила, но принялась крошить тварей с удвоенной силой.
Может, мне это только показалось, но вой бури начал стихать. Неуловимо и неуклонно, и вдруг пропал. Твари перестали испускать крики, превратившиеся лишь в шумные вздохи, потеряли свою хищность и резкость, вяло проплыв куда-то, на небольшом от нас расстоянии, они безмолвно унеслись куда-то прочь и, быть может, просто растворились. Жгуты рассыпались на отдельные подобия безобидных растений, и будто сами всеяли себя в землю вокруг камня, и успокоились, лишь тихо что-то шепча и посверкивая, ловя бледный свет. Земля больше не тряслась, она словно заснула, застыла в оцепенении. Судорога прошла, и мы в изнеможении опустились на камень, исцарапанные, засыпанные пылью и каменным крошевом.
— Прости, — снова пробормотала Фаенна, все еще вздрагивая, и я обнял ее за плечи.
— Спасибо, — сказал я, и по ее измазанному пылью лицу покатились слезы.
— Что случилось? Теперь все потеряно?..
— Нет, хуже чем было, не стало.
— Что она сказала тебе?
— Фаенна, сперва расскажи мне — как ты нашла это место? Как тебе удалось добраться сюда в первый раз?
— Это ведь было ее условие — не рассказывать мне почти ничего?
Фаенна кивнула, быстро взяв себя в руки. Ее слезы высохли, их и было всего лишь две — сверкавших как алмазы.
— Да, но если теперь ее нет, то это уже не имеет значения, — подтвердила она.
— Верно.
Фаенна вздохнула.
— Об этом месте мне рассказал мой отец.
Я не смог скрыть удивления и невольно перебил ее.
— Но как? Она сказала, что ее пробудило множество смертей. Разве это произошло еще до Мора?
Фаенна пристально посмотрела на меня и кивнула.
— Это было давно. Думаю, когда к этому месту только подступал хаос. Она имела в виду другое множество смертей — ведь весь наш мир вымирает, а когда-то он простирался очень далеко — не всего лишь на несколько дней от Города, как бы он ни был велик. Мор — это лишь одно из происшествий во всей истории.
— Фаенна… — проговорил я задумчиво. — Если это было давно, то твое имя — это не случайное совпадение?
— Да, — сказала Фаенна. — Отец любил ее, эту женщину из сна и не из сна, и потому назвал меня так. В этом было что-то от мечты и от надежды.
— Понимаю, — кивнул я. Значит, она знает об этом давно?.. Но почему только теперь она привела к ней того, кто обладал кровью Альтерна.
— Но он никому не рассказывал об этом месте и о ней. Может быть, это было ее условие, я не знаю. А может быть, он боялся потерять ее, колебался. Может быть, он и хотел привести к ней еще твоего отца или кого-то из твоей родни, но ему не удалось это сделать. Или тут была замешана политика. Мне он рассказал обо всем только перед самой смертью. И многое осталось тайной. Она тоже не любила говорить об этом. А может быть, по какой-то причине, не могла. Но мне кажется, теперь не время для политики. А как думаешь ты?
Я задумчиво посмотрел вокруг. Нам бы следовало поскорее отсюда уходить. Но после схватки нужно было и перевести дух. Обратный путь будет длинным, и куда труднее.
— Если она и тебе поставила условие ничего не говорить мне, значит, она не только хотела исчезнуть. Наверное, в этом был какой-то смысл. Возможно, у твоего отца просто ничего не вышло. Может быть, приход сюда, не зная точно, зачем, был каким-то знаком — можно ли еще разбудить нашу кровь. Кто знает, получилось ли все-таки у нее хоть что-то.
— Должно быть, — согласилась Фаенна, и тоже осмотрелась. Вокруг блуждали клубы темной пыли, но пока еще дремлющие. — Теперь нам нужно отсюда уходить. Может быть, мы еще сумеем вернуться в Город не слишком поздно.
— Не слишком поздно для чего? — спросил я мягко.
— Для всего, чего ты опасаешься так же, как я.
Я опасался, что мы можем не вернуться вовсе. И кроме того, похоже, придется попробовать на вкус местную дичь. Но все же не здесь, как можно дальше отсюда.
5
Обратный путь без лошадей. Почему-то в этом обстоятельстве мне чудилась некая мировая ирония. И все-таки, пока все шло не так уж плохо, хотя я старался не думать о подступающей ночи.
— Как ты? — спросил я Фаенну. — Сильно устала?
Фаенна покачала головой, но, пожалуй, несколько кривила душой. Она была расстроена, все же она ждала большего, но мы не получили никаких прямых указаний, а само наше возвращение было теперь под вопросом.