Огонь и сталь

- Защити себя надежно – купи броню у Грелхи! – грубая торговка хмуро зыркнула на котенка, и уголки ее губ дрогнули, взгляд колючих темных глаз немного потеплел. Камо’ри остановился у ее лавки, окидывая придирчивым взглядом ее товар. Может, украшения сестре и племянницам, а парнишке кинжал какой-нибудь? Да и девчонкам оружие пригодится, а Дро’Оану уши раньше колоть. Пират похлопал по кошелю, висящему у него на поясе, задумчиво прищурив единственный глаз.

- Твой котенок, каджит? – осведомилась торговка, протягивая руку к малышу. Мальчик подозрительно обнюхал пальцы Грелхи, сморщил носик и громко чихнул. Всегда мрачная норжанка скупо улыбнулась, неловко погладила Дро’Оана по головке. Котенок прижал уши, тихо зашипев в ответ на ласку от незнакомой женщины.

- Конечно, мой, - самодовольно шевельнул усами пират, - у кого еще мог такой уродиться? Только у Камо’ри!

- Не зазнавайся, хвостатый, - фыркнула лавочница, - ты покупать будешь или просто так мое время отнимаешь? Коль дела нет – проваливай!

- Не сотрясай воздух бранью, красавица. Покажи-ка мне кинжалы подороже да покрасивее, что б память у детей осталась…

- И что б я этим кинжалом ему яйца отрезать могла! – рявкнула Ларасс прямо на ухо брата, заставив того испуганно присесть и втянуть голову в плечи. Каджит глухо зарычал, но обиженно мяукнул, когда разъяренная воровка вцепилась когтями ему в ухо. Дро’Оан радостно захихикал, завидев мать, потянулся к ней всеми четырьмя лапками. Сутай-рат решительно вырвала сына из объятий непутевого дядюшки. - Прихожу я навестить своих детей и что же вижу?! Девочки спят себе спокойно в колыбели, а сына моего нет! Ты чем вообще думал, ублюдок блохастый?!

- Не ругай сильно каджита, сестрица, - покаянно просипел пират, однако в малахитово-зеленом взгляде мелькали шаловливые искорки. Народ на рыночной площади начал собираться поглазеть на перепалку двух каджитов, Мадези ухмылялся до того пакостно, что будь воля сутай-рат, скитимаром бы отсек эти чешуйчатые губищи. - Каджиту уплывать скоро. Каджит скучать будет по деткам.

- Вот плоди своих и скучай по ним сколько пожелается! – с пламенем ярости в льдисто-голубых глазах Дхан’ларасс, качая на руках сына. Мальчик прекрасно понимал, что гнев матери направлен не на него, поэтому довольно урчал, потираясь головой о шею каджитки. Родной запах, теплый и сладкий, успокаивал маленького. Уютно свернувшись клубочком, Дро’Оан прикрыл глазки. Наверху так шумно, столько всяких запахов… котенку больше всего хотелось оказать дома, где тепло и сухо, где никто не глазеет и не пытается схватить за ухо кроме сестер. Мальчик тихонько заканючил, поняв, что проголодался, но Ларасс сунула его в руки Векс, даже не взглянув. Возмущенный таким жестоким обращением, малыш завопил.

- Посмотри, сестрица, теперь. Видишь, напугала его своими криками, - злорадно ухмыльнулся Камо’ри. Воровка шикнула на него и протянула руки к сыну, но котенок был слишком расстроен. Не прекращая реветь, он уткнулся в шею имперки, кончик его хвостика подрагивал от горькой обиды. Сутай-рат нежно почесала малыша за ушком, потерлась носом о затылок. Дро’Оан немного успокоился, громко икнул, елозя на руках разомлевшей от умиления Векс.

- Воры не должны плакать так громко. Они движутся тихо, как тени, - голос Ларасс упал до едва слышного шепота, - чтобы никто их не услышал, - она лизнула мордочку ребенка, собирая слезы. Малютка шмыгнул носом, и Соловей погладила его по подрагивающей спинке, - отнеси его домой, покорми и уложи спать. Мне нужно отлучиться. И достаньте к моему приходу цукатов, я детей хочу побаловать.

Глядя, как ловко командует согильдейцами сестрица, Камо’ри довольно хмыкнул. Будто не партнеры они ее, а слуги! Истинно, она так строга лишь когда дело ее детей касается, но все же. Каджит с тоской смотрел вслед воровке, уносящей его племянника.

- Ты же говорил, что уезжаешь, наконец, а день, второй – и ты все еще в Рифтене, - деловито заметила Ларасс. Она не таясь носила камзол гильдии воров. И верно, кого бояться? Новая кузина Черный Вереск держит стражу в ежовых рукавицах, а леди–ярл по слухам сходит с ума. Кто тут посмеет пикнуть? Разве что Мьол Львица, но что сможет сделать одна девка со стальными яйцами против набирающей мощь гильдии?

- Я пошел купить что-нибудь племянникам на память, но ты отбила мне все настроение, - пират тяжело вздохнул, - хотя в трюмах «Меча» полно безделушек, найдется и вам.

- Да, я всегда мечтала, что бы моим детям дарили завалявшийся мусор, - воровка взяла брата под руку, ведя его к воротам из города. Но Камо’ри вырвал локоть из пальцев сутай-рат и опустился перед ней на колени, зазывно похлопав себя по шее. Дхан’ларасс задорно хихикнула словно девчонка и ловко запрыгнула на шею каджиту. Пират сдавленно охнул.

- Да ты потолстела, uakie, как бы мне не уронить тебя в канал.

- Только попробуй! – возмущенно взвизгнула воровка, но Камо’ри только рассмеялся. Под насмешливыми взглядами да под смех сирот из местного приюта он нес сестру к конюшням, где сутай-рат уже ждали его парни. Дэлшэд и Фолки хоть и безхвостые, но они братья по кораблю, сыны моря, а такие узы крепче стали. Не раз каджиту метили кинжалом в спину, а команда всегда его защищала. Как и он – их. Вот только беда – почти у каждого парня семья есть, только капитан бобылем ходит.

Фолки первым заметил пару сутай-рат. Пират гордо ступал по дорожке, держа за руки сестру, важно рассевшуюся у него на плечах. Бретон сочно расхохотался, хлопнул себя по колену. Дэлшэд меланхолично погладил свою черную курчавую голову, учтиво кивнув капитану.

- Видали?! Нет, вы видали такое хоть раз, а? – Фолки подпрыгивал на месте, бил себя кулаком в грудь. - Капитан, ты что, саму королеву воров украл, а? Что ж не сказал, что красоткой такой окажется, а?

- У тебя нет шансов, человек, - ощетинилась Ларасс, грациозно поводя плечами, - но ты продолжай, твоя болтовня нравится мне больше тебя.

Пират, ничуть не обидевшись, хрипло хохотнул и, внезапно успокоившись, скрестил руки на груди. Хай Рок – провинция торговцев и магов, а у Фолки язык из золота, не иначе. Зимой и снег продаст, песком в пустыне озолотится. А вот редгард, Дэлшэд, напротив, молчаливый и суровый, не улыбнется никогда. Хотя куда ему смеяться, когда все лицо шрам пересекает. Когда молчит зрелище жуткое, а коль улыбнется…

- Ну что, в путь, капитан?

- Конечно, - расставание с размаху дало по голове так, что из глаза искры посыпались. Камо’ри бережно опустил сестру на землю. - Что, дождалась, uakie? Уезжаю я. Привезли? – отрывисто бросил он, обращаясь уже к пиратам. Дэлшед кивнул и бросил ему кожаный мешок. - Это тебе и племянникам. Откроешь, когда к себе в нору спустишься. Поняла, сестрица?

Дхан’ларасс вместо ответа всхлипнула и бросилась на шею брату. Сутай-рат закатил глаза. Вот ведь ведьма! Сама его гнала чуть ли не пинками, а сейчас опять слезы лить собралась?!

- Береги себя, братец, - пробормотала воровка, вкладывая в ладонь каджита амулет Мары. Зачарование мягко обжигало пальцы. - Помни, я жду тебя.

- Как же забыть? – пират лизнул сестру в нос, чувствуя, как горлу подкатывает колючий ком. Дурная вещь, прощание. Сколько не прощайся, а все ж мало будет. Сжимая амулет в кулаке, Камо’ри вскочил в седло. Ларасс украдкой вытирала слезы. - Не хулигань, пока меня нет, uakie!

Он пришпорил коня, боясь, что если еще посмотрит на хнычущую сестру, то уже точно не сможет уехать. Море зовет его, пусть не так сильно как раньше, но все же. Коль повезет ему еще причалить к белым берегам Севера, то точно останется здесь навсегда.

***

Томление, волнующее кровь, изрядно раздражало Тинтур. Зверь в ней рычал и бился, распаленный чувствами. Она радовалась, что Хацутель все-таки жив, хоть и потерял кисть левой руки, но и могла унять своих тревог. Практически все из ее шайки погибли или в лавине, или от мечей рифтенцев, но… ведь кто-то выдал их убежище Черным Верескам. Уж не Хацутель? Не потому ли он жив, когда Люпа, Подкова и Джэлех в могиле? Босмерка прикусила нижнюю губу, прикрыв глаза. Не зря ли она в живых оставила остроухого? Убила бы тогда и не тревожилась сейчас попусту.