Огонь и сталь

— Дхан’ларасс! — раздраженно поправила сутай-рат, но дверь за вором уже закрылась. Фыркнув, каджитка повела носом. Запах эльсвейрского рагу и свежевыпеченного хлеба щекотал ноздри, а один только вид орехов в меду заставил воровку облизнуться. Сорвав себя украшения и небрежно бросив их в сундучок, Ларасс достала из прикроватной тумбочки книгу, бережно завернутую в кусок бледно-зеленого шелка. Страницы ее пожелтели от времени и истрепались, чернила местами выцвели, обложка потрескалась, но каджитка ласково прижала фолиант к груди, словно он был живым. «Янтарный дворец», легенды и поверья Эльсвейра. Когда сутай-рат была еще котенком, мама всегда читала ей эту книгу перед сном. Рядом, на тумбочке, возле вазочки с горноцветом сидела тряпичная кукла — ее самая первая игрушка. Платьице, сшитое из разноцветных лоскутков, пуговичные глазки, хвостик из куска козьей шерсти. Ларасс печально ухмыльнулась в усы. Да, Бриньольф… в золоте не суть. В золоте вся их воровская жизнь.

***

Онмунд протер глаза и окинул печальным взглядом спальню, залитую прозрачно-золотистым солнечным светом. Деметра ушла. Опять. Молча, не оставила даже записки… мужчина тяжело вздохнул, опустив голову. Нет, она его больше не любит… Деметра же Довакин, искусная магесса. Да ее будут рады видеть при дворе любого ярла, а что он, Онмунд? Простой, если не сказать заурядный, маг, живущий в доме своей жены… проведя рукой по волосам, норд рывком поднялся на ноги. Когда его жена вернется, они обязательно серьезно поговорят! Это он обещает себе каждый раз, когда Деметра куда-то ускользает, забыв объясниться с Онмундом, причем в компании странного постоянно хихикающего мужика. Этот шут, Цицерон… отвратительный субъект. А его песенки и шуточки!.. Мерзость! Мужчина ополоснул лицо прохладной водой в тазу. Вообще принято, чтобы жены сидели дома, готовили еду, воспитывали детей, а не мотались по всему Скайриму с каким-то чокнутым паяцем, ввязываясь то в одно, то в другое! Онмунд остервенело тер лицо полотенцем. Он же глава семьи! Северянин, даэдра побери! Стукнет кулаком по столу, рявкнет как следует и все, будет так, как он сказал! Маг грустно усмехнулся своим мыслям. Насмешка богов… мир покоится у ног женщины — дочери, жены и матери, а в его случае еще и Драконорожденной. Если пытаться удержать Деметру, разве он не сделает только хуже? Однако же это невыносимо — сидеть в Вайтране, страшась, что с его женщиной что-то случится! Как-то Онмунд обмолвился, что хотел бы сопровождать магичку, так Довакин закатила грандиозный скандал. С битьем посуды, слезами и множеством обвинений, которые летели в мага, словно стрелы. Деметра вообще всегда вспыхивала, как сухой хворост, от малейшей искры. По истине драконий темперамент. Маг накинул на голову капюшон на ходу, сбегая по лестнице на первый этаж. Лидии в доме не было, слава Джулианосу! А то в последнее время хускарл взяла в привычку дневать и ночевать в Доме Теплых Ветров. Не то, что бы Онмунд имел что-то против Лидии, просто… ну, не любит норд заниматься магией, когда рядом находится кто-то… не посвященный.

Солнце приветливо улыбалось с безмятежно-голубого неба, стыдливо прикрываясь кружевной шалью из перистых облаков. Заперев дом, Онмунд неспешно побрел к рынку. В кладовой шаром покати, спасибо Цицерону, особенно уменьшился запал моркови и сладких рулетов. Прокручивая в голове все известные ему охранные руны, маг настолько увлекся, что не заметил, как за ним следуют двое мужчин. Облаченные в меховую и кожаную броню, они шли за Онмундом, стараясь не отставать, но и держались на расстоянии, чтобы не вызывать подозрений у стражников, которые итак провожали их подозрительными взглядами. Когда маг остановился у лавки Карлотты Валентии, мужчины замерли в тени «Товаров Белетора», не выпуская норда из поля зрения.

— Доброе утро, Онмунд, — торговка тепло улыбнулась, ставя ящик с капустой на прилавок. Отряхнув руки о передник, она наклонила голову на бок. — Свежих овощей не желаешь?

— Еще как желаю, — маг позвенел монетами в кошельке, — особенно моркови.

— Понимаю, — Карлотта приняла из рук норда холщовый мешок и принялась складывать в него овощи, — у вас же гости были? Такой… необычный мужчина в шутовском костюме. Кто это, знакомый Деметры?

— Да, знакомый, — пробурчал Онмунд, недовольно морщась.

— Не в обиду тану будет сказано, но меня от него мороз по коже. Песни про котят и крысиный яд, птички со сломанной шеей, — женщину передернуло.

— Согласен. Но он много раз спасал жизнь моей жене, не мог же я отказать ему в гостеприимстве, — хотя очень хотелось.

— Да, да. Прости, я лезу не в свое дело, — торговка смущенно улыбнулась, ее щеки слегка порозовели. Карие глаза имперки устремились куда-то за спину мага. — О, Соратники…

Онмунд обернулся. По рыночной площади гордо шествовала Эйла Охотница в компании близнецов Вилкаса и Фаркаса.Надменно кивая горожанам, она остановилась у мясной лавки. Окинув товар брезгливым взглядом, Соратница фыркнула и, демонстративно поправил на спине лук, направилась к воротам Вайтрана. Фаркас тяжело бежал вслед за Эйлой, бряцая доспехами, Вилкас же невозмутимо рассматривал украшения на прилавке Фрейлии. Старушка вовсю расхваливала свой товар, уделяя особое внимания кольцам. Карлотта хихикнула, когда юноша резко покраснел, круто развернулся и поспешил вслед за товарищами, провожаемый смехом и шуточками.

— Видел? — женщина приняла из рук мага деньги. — Совсем парню прохода не дают. Болтают, мол, влюбился Соратник.

— Да? — несчастный… — и в кого же? Надеюсь, не в мою жену?

— Да нет, что ты! В девицу, тоже их порода, из Йоррваскра. Не помню ее имени, но ты точно ее видел. Худенькая такая, в чем душа держится… ох, — торговка всплеснула руками и протянула Онмунду покупки. — Что-то я разболталась, а дома ведь дочка ждет… передавай привет Деметре! — крикнула она уже вслед норду.

— Обязательно, — кивнул маг, закидывая суму на плечо. Как только она вернется…

Выходя из «Гарцующей кобылы», нагруженный покупками, Онмунд споткнулся и едва не упал. Один из незнакомцев, по-прежнему подпирающий спиной стену лавки Белетора, криво усмехнулся, второй же хмуро сплюнул сквозь зубы и покосился на стоящего рядом стражника бельмастым глазом. Маг, склоняясь под тяжестью продуктов, направился к Дому Теплых Ветров. В таверне болтали, что какой-то вампир напал на караульного. Неужели Деметра? Тогда понятно, почему она исчезла столь стремительно. Онмунду стало почти стыдно, но он тут же отбросил это чувство. Он давно предлагал жене найти лекарство от этой заразы, но Довакин все отнекивалась, отмахивалась, мол, некогда… эх, угораздило же его влюбиться в вампира и убийцу драконов по совместительству! Когда-нибудь это может плохо закончиться. Как для Драконорожденной, так и для Онмунда. Вспомнить хотя бы как семья отреагировала на его свадьбу! Бретонка, да еще и магесса! Отец целых пять листов исписал своими угрозами, обещаниями лишить наследства, если его сын-северянин не бросит «эту ведьму». Письма маг сжег, а Деметре сказал, что родители рады принять новую дочь и желают им счастья и многих сыновей. Он просто не мог, да и не хотел расстраивать жену, ну, а мать с отцом… оттают когда-нибудь…

Ключ выскользнул из пальцев и со тихим звоном упал на ступеньки, нахально поблескивая на солнце. Мужчина, чертыхнувшись себе под нос, аккуратно придерживая сумку с продуктами, нагнулся за ключом, как на его затылок обрушился тяжелый удар. Голова вспыхнула болью, земля ринулась ему навстречу. Картофель и капуста весело покатились по земле.

***

— … То есть, он — муж этой ведьмачки?

— Ага.

— Дрищеватый какой-то… с одного удара свалился. Вот подкаблучник, нутром чую, ходит у своей женки на цыпочках…

— Мне по херу, как там он у нее ходит. Пусть хоть рога себе на задницу цепляет да соски углем подкрашивает.

— Фу, пакость-то какая!.. вот как знал, что все маги извращенцы!

Онмунд нехотя, с трудом разлепил веки, чуть слышно застонав. Затылок пульсировал болью, запястья саднили, а на языке — привкус грязной тряпки. Маг не сразу понял, что лежит связанный на траве, а за пять шагов от него весело полыхает костер, вокруг которого сидят двое утренних незнакомцев. Бельмастый чистил свой меч, а второй, с изрытым оспинами лицом рассматривал зачарованный кинжал Онмунда: на серебристо-сером лезвии мерцали огненные руны. Норд попытался позвать своих похитителей, но мешал кляп. Небо алело за закате, словно горизонт окропили свежей кровью. Сколько же он пролежал без сознания?!