Огонь и сталь

***

— Тоже эльф?

— Да, еще одна мразь остроухая! — норд с размаху несколько раз ударил хрупкую невысокую девушку по лицу. Она упала на камни, задыхаясь и кашляя кровью. — Приходят, значит, в наши города, зыркают всюду своими глазенками раскосыми… для Империи шпионите, да?! — мужчина схватил эльфийку за волосы и дернул на себя. — Отвечай, что ты тут вынюхивала?!

— Брось ее, — северянин сплюнул сквозь зубы и скрестил руки на груди, — с нее толку мало.

— Скайрим для нордов! Там, как эта здесь не место! — пепельно-серое лезвие тускло сверкнуло. — Но ничего… я выкурю из Виндхельма эту заразу!

— Эй-эй, мы так не договаривались…

— Да не буду я ее убивать, пусть живет… будет напоминанием всем остроухим гадам о том, как настоящие северяне разбираются с крысами и шпионами!..

***

Босмерка глотнула меда и тряхнула головой, стараясь отогнать мрачные воспоминания. Ночью все эльфы серы, а для выпившего норда-патриота тем более. Эльфийка откусила кусочек куриной грудки и принялась жевать, не чувствуя вкуса. Мысли о будущем, столь же безрадостные и пустые, как призраки прошлого, терзали ее. Можно будет поискать работу на лесопилке, благодаря крови вервольфа ее физическая сила не меньше, чем у большинства мужчин. Или же на шахте… вернуться к разбойничьему ремеслу? Нет, слишком много крови, жестокости и смерти… хотя к Тинтур в ту ночь в Виндхельме никто особенно добр не был… да и сама Белое Крыло не отличается кротостью и всепрощением. Те северяне… уж лучше бы она их убила, чем то, что сделала…

Невольно вспомнились Соратники. Ворчливый Скьор, не менее вредный Вилкас, его горе-братец, Эйла, Ньяда… они были для нее как семья, но настоящей семьей не стали. В этом ее вина, босмерка сама не желала с ними сближаться, даже несмотря на то, что Скьор спас ей жизнь. Белое Крыло сама сделала Йоррваскр чужим для себя и окончательно разбила все своим уходом. Эльфийка могла бы исправиться, стать одним из героев Вайтрана, но… если босмерку не принимают такой, какая она есть, с ее прошлым, недостатками, всей грязью и пороками, то так тому и быть. И все же Тинтур уже скучала по Кодлаку и остальным. Надо будет послать им весточку, а то Скьор может с мечом наголо броситься в притон «Серебряной руки», мол, они похитили Белое Крыло, и ничто его не переубедит. Девушка слабо улыбнулась своим мыслям и вылила в чашку остатки меда, когда дверь резко распахнулась, ударившись о стену. Зал трактирчика мгновенно охватила напряженная тишина: четверо матерых охотников с гоготом ввалились в «Мороженый фрукт». Пальцы босмерки принялись нервно играть с медальоном — охотники за головами шумно заняли один из столиков и потребовали жратвы и выпивки. Что ж, видимо, ей придется покинуть Рорикстед намного раньше… Тинтур уже поднялась было на ноги, когда взгляд одного из громил вдруг остановился на ней.

========== BAINUS FONaaR (Подлая атака) ==========

Рубины подобны каплям застывшей крови. Взращенные в недрах Тамриэля, пропитанных кровью сынов и врагов Империи, добытые тяжким трудом шахтеров ради того, что бы жалкие глупцы убивали и погибали за эти красивые сверкающие камушки, когда их можно просто-напросто украсть, не пачкая руки чужой жизнью! Дхан’ларасс, тихо урча, принялась пересыпать рубины из одной руки в другую, любуясь огоньком, горящим в глубинах драгоценных камней. Солнечный блеск золота, мерцающие кроваво-красным рубины и гранаты — что может быть приятнее взору?

Каджитка потянулась, выгнув спину и выпустив когти, хвост обвился вокруг ее правой ноги. Шевельнув острыми ушами, она ссыпала камни в бархатный мешочек и туго завязала. Убрав его в сундук, сутай-рат потянулась к небольшому деревянному сундучку, украшенному резьбой — на полированной крышке расправивший крылья дракон изрыгал пламя. Тихо щелкнул кованый замочек, и в льдисто-голубых глазах воровки вспыхнул алчный огонек. Ларасс облизнулась: золотые ожерелья, браслеты и серьги, бывшие когда то собственностью видных кланов Скайрима, принадлежат ей, королеве воров Севера! И это отнюдь не тщеславие или раздутое самомнение, каджитка прекрасно знает цену себе и своим талантам. Ларасс действительно хороша. Воровка вытащила из кучи украшений венец, усыпанный аметистами, и, повернувшись к большому зеркалу в витиеватой серебряной раме, одела его. Отражение льстиво улыбнулось каджитке, чья голова увенчана символом власти ярла, и подмигнуло. Мурлыкая от осознания собственной неотразимости, Дхан’ларасс унизала свои пальцы кольцами, по несколько штук на каждый, и множеством браслетов, шею воровка украсила варварски великолепным изумрудным ожерельем. На ее бежево-серой шерсти золото и камни сияли во сто крат ярче. Сутай-рат подняла руки над головой, скользя одобрительным взглядом по изящным изгибам своего тела и сверкающим драгоценностям.

Бриньольф ворвался в покои главы Гильдии без требуемого этикетом и вежливостью стука. Распахнув дверь ударом ноги, вор, нагруженный подносом с едой, ввалился в комнату.

— Кушать подано, детка, — мужчина поставил поднос на столик и только потом повернулся к напарнице.

— Я не голодна, — бросила Ларасс, повелительно взмахнув рукой, от чего браслеты на ее тонких запястьях музыкально зазвенели. Все слова застряли у норда в горле, голубые глаза слегка потемнели, на лице вора заиграла широкая улыбка. Рун должен ему септим, Соловей все-таки был прав. Она… пушистая. Все тело покрыто шерстью, лоснящейся, блестящей и, очевидно, мягкой. Плечи, шея, руки, грудь, живот… и то, что ниже. Сутай-рат же, нимало не стесняясь, продолжала упоенно разглядывать свое отражение, присутствие Бриньольфа, кажется, ее совершенно не волновало, чем он и воспользовался. Когда еще удастся увидеть нагую каджитку и атаманшу воров Рифтена по совместительству?

Тело у кошечки почти ничем не отличается от тела обычной норжанки или бретонки. Сосков всего два, не как у ее четырехногих сестер, крупные, нежно-розовые, дерзко торчащие вперед, грудь полная и округлая, на плоском животе шерстка несколько короче, зато вдоль хребта намного длиннее и гуще и встает дыбом каждый раз, когда сырой сквозняк, гуляющий по «Фляге» касается обнаженной шкуры каджитки. Хвост мерно раскачивается из стороны в сторону, то и дело нежно касаясь округлых бедер своей владелицы. Увешанная побрякушками и томно мурлыкающая какой-то незатейливый мотивчик, Ларасс больше напоминала дорогую куртизанку, нежели воровку. Не мудрено, что ее внешний вид оказал некоторое влияние на Бриньольфа. Внизу живота начало ненавязчиво тянуть, по телу будто растекся жидкий огонь, а во рту резко пересохло. Соловей тяжело сглотнул и невольно облизнул губы.

— Нравишься себе? — усмехнулся он, прислонившись спиной к стене.

— Конечно, — Дхан’ларасс легла на живот, не сводя с мужчины пристального взгляда. — Как же иначе?

— И тебя… не волнует, что я на тебя смотрю?

— Нет, — каждитка пожала плечами, — а разве должно? Животные не носят одежд и не стесняются друг друга.

— Мы не животные, — подобное грубое сравнение загубило на корню все романтическое настроение Бриньольфа. Не то, что бы он хотел… просто интересно, любопытно. — Я уж было подумал, ты соблазнить меня решила, детка.

— Тебя?! — Ларасс воркующе рассмеялась. — И в мыслях не было! Каджиты не вяжутся с людской породой… конечно, существуют исключения, но они отвратительны и богомерзки.

Вор капризно поджал губы. Отвратительно и богомерзко! Спасибо, кисуня, очень приятно такое услышать. Эгоистичная, самовлюбленная, строптивая, как все дети Эльсвейра, Дхан’ларасс не снизойдет до простых смертных нордов. Издевается, нарочно завлекает своим мохнатым телом, прикрытым только бриллиантами да цацками, чтобы потом ткнуть мордой в грязь. Соловей круто развернулся и направился к выходу. Нужно срочно выпустить пар… выпить вина, набить кому-нибудь морду или завалить какую-нибудь пылкую девчонку на сеновале… и баба точно будет без хвоста и усов.

— Забери еду, — донеслось ему вслед. — Что будет зря пропадать.

— Нет уж, детка, тебе придется поесть, — Бриньольф остановился на пороге комнаты. — Как нажрешься своей скумы, так бегаешь потом голодная. А от этого, знаешь ли, лапы будет ломить и хвост отвалится, — до безумия, до рези в груди хочется сказать ей какую-нибудь гадость, но нельзя. Ларасс его шеф, негоже начальству дерзить. — И зачем тебе столько безделушек? Думаешь, сделают тебя счастливее или красивее? Ха! Не в золоте вся суть, Дханларас.