Демон

С каждой остановкой была перспектива застрять надолго посреди снега, вдали от цивилизации.

Но, наконец, конечная. Даже Хэммет выдохнул с облегчением, когда поезд остановился. Только никакой станции не было. Пришлось прыгать прямо в снег. Но хотя бы сугробы оказались неглубокими.

- Черт! - выругался после приземления нагруженный донельзя Уильям.

У профессора при себе был лишь небольшой чемодан.

Вокруг них была бескрайняя ледяная равнина, вдалеке от которой виднелся город. Оказалось, железнодорожные пути к нему окончательно засыпало, так что быстрее дойти окольной тропой пешком, прежде чем их откопают. Кроме путешественников с поезда сошли оставшиеся двое пассажиров. В Симбирск вообще мало кто ездил.

- Вот, скажите... - через некоторое время, заскучав по дороге, поинтересовался бывший крестоносец, - мы ведь пришли сюда по зацепке какого-то сумасшедшего старика. Но вы так и не сказали, что или кого мы ищем.

- Мы ищем хозяина церкви в этом городе, который бывал в Англии. У меня есть здесь хороший друг, у которого мы остановимся, и который хорошо знает окрестности.

- Что-то я сомневаюсь, что он православные. Православные редко покидают Россию, посещают только восточную Европу. Например, захолустье, под названием Сербия, - солдат поправил тесемки объемного рюкзака.

При этом он нес на себе винтовку и меч в специальных чехлах, привязав их к телу поверх тулупа. Несмотря на пьянство, Уильям обладал немалой силищей.

- Я тоже так подумал, - отметил профессор. - Если окажется католиком, вам там проще будет внедриться.

Все члены ордена были католиками, туда не брали протестантов, православных, мусульман и других. Можно сменить вероисповедание, как вариант. В остальном суровые догмы не допускали исключений. И пусть сейчас такой религиозной искренности, как в средневековье, мало от кого дождешься, своим основным принципам крестоносцы никогда не изменяли.

Именно поэтому Британская Империя долго была обособлена от их влияния, как только отреклась от католицизма при Генрихе Восьмом. Но в конце восемнадцатого века в связи с потерей Америки, как своей колонии, и угрозы лишиться остальных, они пошли на некоторые уступки, и уже в двадцатых годах девятнадцатого века в Лондоне появилась штаб-квартира тевтонского ордена, имевшая право свободно набирать рекрутов, заодно обращая их в свою веру.

- Ха... я даже 'Отче наш' сейчас не расскажу, а вы меня внедриться просите, - фыркнул Уильям.

- А разве вы не молились по утрам и на ночь, когда служили ордену?

- Молился, и что? Это не значит, что я хоть что-то запоминал, бессвязно пробалтывая весь текст.

Михаил не сдержал дружеского смеха, который через секунду поддержал и солдат.

- Да вы не меньший атеист, чем я, - заметил профессор.

- Ничего подобного! - возмутился собеседник. - Просто у каждого своя вера, не более.

Ну да, кому как не бывшему представителю организации, занимающейся религиозной экспансией на протяжении веков, говорить об этом.

- Кстати, а откуда просочились сведения о моих религиозных взглядах? Я публично о них никогда не заявлял.

- У ордена есть записи о вас. Вы ведь пережили нашествие. Впрочем, как и об остальных, кто был в той же ситуации. Ну и перед самым заданием быстро раскопали о вас побольше сведений. Все-таки вам с главнокомандующим встречаться, а его охранка свое дело знает. Вот и мне кое-что подглядеть перед отправкой удалось.

Профессор знал, что он числится в записях о Семнадцатом нашествии. И про подробные характеристики знал. Но вот то, что его проверяли - это нонсенс. Неужели у крестоносцев нет доверия никому, кроме своих?

- Интересно, - задумался Хэммет. - И что же там такого выяснили?

- Церковь вы не посещаете, - начал вспоминать бывший крестоносец. - Да и вообще официально не относиться себя ни к одному из религиозных течений. Ваше окружение коротко и осторожно расспросили, так что раз так написано, то работа была проделана тщательная.

- Что ж, я впечатлен, и даже льстит, что я привлек такое внимание, - хмыкнул Михаил.

До города, казавшегося столь близким, путь занял не меньше часа из-за петляющей неудобной дороги. Но главное, что все-таки добрались.

Захолустье еще то. Пять-семь каменных зданий, лишь два из которых можно назвать большими, а остальное представляло из себя скопления деревянных домов и изб. Мимо сновали закутанные в шубы и теплые шапки люди, нередко в сопровождении ручных медведей. Благо к их присутствию Уильям немного привык.

Целью путешественников был большой, ухоженный каменный дом на окраине города.

Стук в крепкую дубовую дверь ничего не дал.

- Он в курсе, что мы приедем? - засомневался бывший крестоносец.

- Я написал ему письмо еще в Лондоне. Впрочем, почта могла и запоздать...

Но тут дверь со скрипом открылась, и на пороге показалась молодая девушка.

- Илья Николаевич, они приехали! - по-русски звонко крикнула она, после чего обратилась к мужчинам. - Здравствуйте, проходите скорее, - выполнив свой долг, она быстро удалилась.

Как только они вошли, по лестнице со второго этажа спустился немолодой джентльмен с густой бородой средней длины и практически лысой головой. Будучи среднего роста, он приходился профессору по шею, а Уильяму и того меньше.

- Миша! - радостно воскликнул хозяин дома, крепко обнимая гостя.

- Будет, будет тебе, Илья... - усмехнулся Хэммет, похлопав старого знакомого по плечу, а после представил своего спутника. - Это сэр Уильям. Мой друг, - после чего он перешел на английский, - Это Илья Николаевич Ульянов. Он инспектор народных училищ в Симбирской губернии. Мы с ним познакомились время Семнадцатого нашествия.

Бывший крестоносец кивнул в знак приветствия, слегка поклонившись.

- Брось, Миша, я знаю, английский, - вставил свои пять копеек хозяин дома.

- Рад, что ты успел его выучить, - улыбнулся Михаил.

Тут хозяин дома спохватился:

- Что мы здесь стоим? Пройдемте скорее в обеденный зал. Никита! - громко позвал он другого слугу.

Вскоре в ним вышел крепкий детина с упитанными щеками.

- Прими у гостей вещи, и вели готовить баню.

Тот молча выполнил все приказания.

- А тут, случаем, не рабство? - шепнул Уильям на ухо Михаилу.

- Нет-нет, - быстро ответил тот. - Крепостное право отменили в тысяча восемьсот шестьдесят первом году.

- Россия вообще не поспевает за Европой... - покачал головой озадаченный солдат.

Он был рад, наконец, избавиться от тулупа, в котором провел столько времени. Внимание Ильи сразу привлек скрывавшийся под ним синий мундир крестоносца, но пока он ничего не сказал.

Пока они раздевались, на стол уже успели накрыть. Стоило Уильяму увидеть водку в графине, как его щеки порозовели еще до его непосредственного приема.

- Сколько же мы не виделись, Миша? - попытался вспомнить хозяин дома, когда они расселись. - Девять лет?

- Двенадцать, - назвал точно пунктуальный профессор. - А как поживает твоя семья?

- -Ну, жена Мария отдыхает наверху и присоединится позже. Старший сын Саша учится в Петербургском университете. Младший Володенька отлично учится в гимназии. Только что-то уж больно он зачитался произведениями одного немецкого экономиста... впрочем, неважно. Анна тоже в Петербурге. Ольга вместе с Дмитрием отправилась погулять. Так что, мы пока одни... у вас очень интересный мундир, - вдруг обратился Ульянов к бывшему крестоносцу, разрезая ножом пожарские котлеты.

Тот уже успел опрокинуть две стопки и дальше начал налегать на еду, пробуя доселе неизведанные блюда. В поезде кормежка была так себе...

Но после заданного вопроса вдруг замер и, прожевав, неохотно ответил:

- Отцовский.

- Как интересно... ваш отец воевал под Севастополем? Такие мундиры носили элитные кавалеристы ее величества. Те, кто пережил Крым, утверждали, что не видели воинов лучше. Вокруг них ходило много мифов еще десятилетие после войны...