Безмолвный

Я это вижу, и я все понимаю. Все это время, хотя я этого и не знал, мы работали в паре. Я рисковал жизнью, защищая тебя, убивал ради тебя, - к этому я привык и ни разу не испытывал сомнений. Просто в этот раз от меня потребовалось чуть больше.

Я знаю, что должен быть зол, и, наверное, в какой-то мере так и есть. Ты оставил меня, намеренно и именно таким образом, ты наблюдал со стороны за моими страданиями. Но ведь тебе тоже было больно. Ты поступил так, как поступил именно поэтому, потому, что тебе это тоже причиняло боль. И все сработало только поэтому. Ты одержал над ним верх, совершив немыслимое. Оставив меня.

Это гениальный ход. Холодный, расчетливый, манипулятивный и гениальный. Идея была твоя или Майкрофта? Наверное, это неважно. Это не имеет значения.

Мы с самого начала знали о паутине Мориарти. Ты несколько лет прослеживал ее очертания, и вот, наконец, эта паутина порвана на части. Ну, конечно же, в роли Мориарти ты смог увидеть ее всю целиком, так, как даже сами ее участники ее не видели. Ты увидел ее рисунок и постепенно разрушил ее изнутри. Вот что ты сделал, вот чем ты занимался все это время. Вел охоту. Тебе пришлось поступить так, как ты поступил, пришлось подделать собственную смерть, оставить меня мучиться, ради того, чтобы обнаружить их всех, достать их из-под земли и вытащить из тьмы на свет, чтобы никто из них больше не смог навесить на меня взрывчатку, не смог использовать меня против тебя. У тебя все получилось, ты остановил их всех. Остался последний, и этот последний точно знает, как и почему ты все это сделал.

Последняя угроза. И единственная известная ему цель – я.

Ты не сможешь скрывать его вечно.

Я – наживка.

- Ты выдавал себя за Мориарти, - я знаю, что ты уже не спишь. Поворачиваешься, смотришь на меня.

Лежишь, завернувшись в покрывало, от тебя все еще пахнет сексом. Ты кажешься напуганным. Думаешь, я не смогу тебе этого простить? Да, ты причинил мне боль, жуткую боль, но я понимаю, почему. Попроси ты меня тогда сделать это: потерять тебя ради того, чтобы защитить, чтобы сохранить твою тайну и помочь тебе уничтожить крупнейшую преступную организацию в мире, ради того, чтобы этот человек не смог больше угрожать нам, – я бы ответил «да», не позаботившись о том, чтобы выпытывать подробности. Я всегда считал, что умру ради тебя, Шерлок, примирился с этой мыслью с самого начала. Я обнимал бы тебя в том полете с крыши, даже если это означало бы всего лишь дать тебе еще несколько секунд поддержки. Ты ведь и сам знаешь, что это так. Ты всегда знал, что можешь на меня рассчитывать очень во многом. Я всегда готов был дать свое согласие.

- Я не думал, что на это уйдет столько времени, - звучит как извинение. Ты не собирался оставлять меня на три года. Не хотел, чтобы я так сильно страдал, не хотел, чтобы твое предприятие затянулось до бесконечности. Мы не должны были остаться в одиночестве, друг без друга настолько долго. Если бы ты рассказал мне правду и попросил это сделать, мое поведение было бы другим. Оно бы не было правдоподобным, я не смог бы жить дальше. Я ждал бы тебя здесь, зная, что ты вернешься. Сидел бы здесь, в гостиной, босой, уставившись в телефон и ожидая твоего возвращения.

Ничего страшного. Ничего страшного, Шерлок. Поверить не могу, что я действительно так считаю, но так и есть. Я понимаю. Ты сделал то, что должен был. И ты почти победил.

- Он угрожает тебе, - я говорю это, потому что хочу, чтобы ты знал: я прочел сообщения и все понял. Он хочет обнаружить меня, захватить, пытать, уничтожить. Высылать тебе по частям почтой. Не потому, что хочет мучить меня. Потому, что хочет заставить тебя страдать еще сильнее. Единственный способ добраться до тебя – причинить боль мне. Он ведь знает, что я тебе не безразличен. И я это понимаю. – Он ищет меня.

Киваешь. Тебе ведь нужно, чтобы он меня обнаружил. Если ему это удастся, ты сможешь обнаружить его самого. И ты прячешь меня здесь, в стенах укрытия, надеясь, что он догадается проверить, нет ли здесь тебя. Потому что, стоит ему приблизиться, ты его засечешь. И на этом все закончится.

Я сейчас уязвим как никогда. Холодно, я стою перед тобой нагишом. Я собирался забраться обратно в кровать, прижаться к тебе, к теплу. Целовать и гладить тебя. Нашептывать на ухо, как сильно я тебя люблю. Я – твое слабое место, уязвимая точка, ведь так. Ты сделал меня своей величайшей силой. Пистолет у меня в ящике. Я не боюсь Морана. Я собираюсь со всем этим покончить.

- Так пусть он меня найдет.

========== Глава 48: Безотказный вариант ==========

Ты пытаешься отпить из чашки вот уже второй раз подряд. Она пуста, Шерлок. В ней все еще ничего нет. Ты допил кофе десять минут назад. Хочешь еще? Я принесу, мне не сложно.

Ты сейчас явно где-то далеко. Погрузился в раздумья, уставился на стену так, словно можешь проломить ее усилием воли. Не удивлюсь, если это окажется правдой.

На экране ноутбука – трансляция с камер наблюдения, в руке у тебя – два телефона. О, а это еще откуда? В кухне на столе развернута карта Лондона, вся исписанная твоими пометками, испещренная значками, выведенными красной ручкой, облепленная стикерами. В центре, там, где сходятся все складки, она протерлась. Ты сворачивал и разворачивал ее много раз. Быть может, каждый день, каждый вечер раскладывал ее на столешницах, кроватях и столиках пропыленных подвальных квартирок. Кое-где на бумаге пятна. Кофе? Кровь? Надеюсь, не последнее. Хотя бы, что кровь не твоя. Надеюсь, что это так.

Этим утром я еще даже одеться не успел, а ты уже погрузился в работу. На полу теперь расставлены открытые коробки. Обхожу их с кофейником в руках. Книги, бумаги, папки с документами. Три года работы, расследований, конфиденциальных свидетельств и прочего. Три года – долгий срок, чтобы их упаковать, нужно много коробок.

Ты прикончил половину своего завтрака, а это что-то да значит. Ты ведь составляешь план. Пытаешься нащупать любые варианты развития событий, любые варианты их окончания. Это бессмысленно, Шерлок. Есть только один путь, и ты это знаешь: я должен показаться ему на глаза. Я – наживка, мной нужно помахать у него перед носом, вынуждая клюнуть. И я не должен быть где-то под защитой, под полным контролем. Я должен покинуть укрытие, выйти за пределы устроенного тобой и твоим братом «ограждения». Тебе нужно, чтобы он появился и попытался меня пристрелить. Я готов на этот риск. Но ты ведь продумываешь все на двадцать четыре шага вперед. Ведь все не может быть настолько просто. Ты планируешь разыграть эндшпиль. А все мои мысли – только о кофе. Точнее, не только. Я вспоминаю. Не могу прогнать мысли о том, как прикасался к твоей коже. О тех стонах, что слышал в темноте. О твоих губах. Все произошло на самом деле? Кажется совершенно невероятным, если честно. Но ведь это же было. Было.

Закрываешь глаза, откидываешься на спинку кресла. У тебя все еще не до конца высохли волосы. Мне хочется наклониться, оставить поцелуй на твоей шее, за ухом, хочется взять тебя за руку, сжать пальцы, прижаться губами к внутренней стороне запястья. Мне хочется отвести тебя обратно в постель и целовать тебя при свете дня, сцеловывать с твоих губ сладость кофе, хочется рассказать тебе, как сильно мне тебя не хватало. Но я не буду всего этого делать. Не время. Тебя это только отвлечет, и ты будешь от этого не в восторге. Когда я поцеловал тебя впервые, ты этого ждал. Будешь ли ты ждать этого снова? И смогу ли я это понять? Всему свое время, знаю. Сейчас – время завтрака, кофе, газет, раздумий и отсмотра записей с камер. Тебе нужен план. Ты желаешь опережать его на двадцать четыре шага, ты мысленно проигрываешь сценарий. Какой там конец, Шерлок? Я выживу? Надеюсь, что да. Ты сможешь найти решение. Сможешь, я знаю.

Все хорошо. Сейчас налью тебе еще кофе. Черный, два кусочка сахара, я помню. Сейчас.

- Спасибо, - ты открыл глаза, изучаешь меня. Наливаю тебе кофе, ставлю кофейник на стол. Добавляю сахар. Два кусочка, я помню. А как же иначе? Руки совершают уверенные, давно заученные движения. Я даже мечтать не мог, что вернусь к этой прежней непонятной жизни, к странно-тесным отношениям с тобой. Но возвратился ты, а вместе с тобой и я, со своей преданностью и мускульной памятью. Изменилось все и ничего. Кофе: два кусочка сахара.