Безмолвный

- Вот, - ставлю тарелку рядом с лаптопом. – Держи.

Ты задерживаешь взгляд на экране, затем смотришь на меня. На лице коротко вспыхивает улыбка - небрежное «спасибо». Это мне знакомо.

Когда-то эта короткая улыбка была частью нашего будничного общения. Для меня просто невозможно было неверно истолковать ее. Ты подмечал все, что происходит вокруг, но принимал к сведению только то, что важно. Ты пользовался этой улыбкой, чтобы поддержать мирные отношения. И этому я тебя не учил. Ты и так знал: выразить признательность за незначительный знак внимания и симпатии – все равно, что смазать механизм социального взаимодействия. Знал, но пользовался этим редко. Однако сейчас вот оно – «спасибо». На здоровье, Шерлок. На здоровье. А теперь ешь.

Теплый тост, подтаявшее масло, яйца всмятку. Мэри бы это не понравилось. Начнем с того, что она не любит яйца всмятку. Да и тосты у нее не в чести. Ей куда больше по нраву завтрак с большим количеством овощей. Помидоры и сладкий зеленый перец. Грибы. Ингредиентов куда больше, чем то количество, с которым я способен справиться спросонья, пусть и хочу, прежде всего, порадовать ее. Кофе, омлет с добавками. А тебя устраивает такой завтрак, как сейчас: единственный момент, угодить в котором тебе куда проще, чем большинству. Нам обоим по душе одинаковый завтрак. Ты ешь, смахиваешь с клавиатуры крошки. Как будто с нами вовсе не случалось ничего плохого.

У тебя на лице синевато-красная отметина. След моего удара. К нему хочется прикоснуться, хочется каким-то образом его стереть. Отек есть? Кажется, да. Небольшой. Может, приложить лед? Ты откажешься, ведь не настолько все плохо. Мне жаль, Шерлок, но ты мне солгал. Ты оставил меня. Я держался, как мог.

Ночью от тебя не пахло сигаретным дымом. Мне показалось? Ты же опять начал курить, разве нет?

- Снова куришь? – спрашиваю я и откусываю еще кусок тоста. Я очень проголодался, надо было сварить два яйца.

Смотришь на меня, слегка приподняв брови. Удивлен, что я это понял, так? Знаешь, иногда я тоже способен что-то заметить. И замечаю.

- Нет, - снова улыбка. Видеть ее отрадно, даже очень. Мне приятно, когда ты мне улыбаешься. Но я ведь чувствовал его, чувствовал запах сигаретного дыма. Может, курил кто-то другой? Нет, для этого запах был слишком сильным. – Выкурил одну, когда ты не пришел вовремя, - продолжаешь печатать.

Ты курил из-за того, что я опоздал?

А. Так, значит, ты нервничал, да? И сильно. Это даже приятно. Так и надо? Не знаю. Когда я тебя увидел, ты не показался мне взволнованным. Я, конечно, был совсем не в том состоянии, чтобы это понять, но ведь это – то, в чем ты достиг совершенства. Ты подавляешь эмоции, делаешь вид, что у тебя их нет вовсе, не даешь им проступить на лице, не позволяешь выдать себя жестами. Но ты нервничал, ты был взволнован, когда увидел меня, и когда я увидел тебя. Мы не общались три года. Ты волновался. Считал, что я могу уйти? Разозлюсь? Откажусь жить с тобой взаперти в этом убежище, откажусь вернуться к нормальной жизни?

Быть может, тебе стало легче, когда я обнял тебя этой ночью. Быть может, вчерашним утром, сидя здесь, в «221б» ты рассчитывал и надеялся, что именно так и произойдет. Тебя потянуло курить из-за меня.

Да, это приятно. Странно, но приятно.

- Тебе ведь это аукнется, - я помню, что ты, бывало, срывался и снова начинал курить: всякий раз после этого тебе становилось скверно. Качаешь головой, но на меня не смотришь. Брось, ты и сам знаешь, что я прав. – Через пару часов тебя снова потянет курить, а спрятанных у меня нигде нет.

Может, ты и припрятал пачку где-то в квартире. Надо будет ее разыскать.

Отпиваешь глоток чаю.

- Я буду в норме, - да, скорее всего. Ты поглощен делом, сосредоточен на расследовании. Ну, или на чем-то вроде него.

Тот человек в охотничьей шляпе попал в газеты. Не на передовицу, естественно. В конец, в криминальную рубрику. Фотографий куда больше, чем текста: писать особо нечего. Рядовой фальшивомонетчик, причем работал именно с монетами. Ни слова о криминальной сети. Но я бы и это прикрепил к стене. Из-за шляпы. Обязательно. Преступление выбивается из общей картины, в статье ни одного ключевого для меня слова. Но шляпа – это послание. Знак. Решился бы я вообразить, что его подал ты? После всех тех шифровок в объявлениях я бы решил, что это обращение ко мне. Три-три нет игры. Игре конец. Вернись к нормальной жизни. Это стало бы приятным посланием. Я бы его ни за что не понял.

Один из телефонов издает трель. Пришло сообщение. Хватаешь аппарат, встаешь.

- Наконец-то, - пальцы мелькают по клавишам. – Серьезно, Джон, от личности столь параноидальной и циничной, как Себастьян Моран, я ожидал подобных действий гораздо раньше.

- Подобных чему? – что произошло? Что он сделал?

- Если только это не ответное послание, - ты разговариваешь с телефоном, как будто он может тебе ответить. – Возможно ли? Тогда это умный ход. Опасный. Но умный. Неужели он настолько умен? – я не помню, чтобы вчера на столе было радио, но сейчас оно есть. Видимо, появилось, когда я уже был слишком пьян, чтобы обратить на это внимание. – Нет, не думаю. Но даже у темного идиота случаются моменты просветления, не так ли, Джон?

Это оскорбление? Ха. Двое: тактичный и язвительный. Совсем, как раньше.

Что же он сделал? Иду в гостиную, прихватив чай и тост, становлюсь рядом с тобой. Халат на тебе свободно болтается, ты переминаешься с ноги на ногу. Ты босиком, как и я. Ночью ты стянул с меня носки. Почему? Ненавижу в них засыпать. Неужели ты знал об этом? Наверняка. Ты знаешь меня лучше, чем я сам.

Что еще ты обо мне знаешь?

Включаешь радио. В наш крохотный мир, еще мгновение назад казавшийся таким личным, врываются голоса чужаков. Все личное остается в той ночи. Теперь все кажется куда более открытым, нормальным, сдержанным. Как будто сами стены вдруг вернулись на положенные им места. По радио рассказывают что-то о садоводстве. Моран посадил сад в твою честь, Шерлок? Переключаешься на другую волну. Теперь что-то говорят о раскопках. Опять садоводы? Нет. Грабители могил. Ночью откопали и стащили гроб с телом.

Грабители могил в Лондоне.

- Раскопана могила Шерлока Холмса.

Мне нужно сесть.

Это Моран сделал? Раскопал твою могилу. Зачем? Послание? Звучит логично. Он хочет тебе что-то сообщить, сообщить, что ему все известно. Не многовато ли усилий для одного послания? СМС послать куда проще. Или он ничего не знал? Ты назвал его идиотом. Быть может, он раскопал могилу, чтобы узнать наверняка, жив ты, или нет. Осмелься я хоть на секунду такое заподозрить, сделал бы то же самое. Голыми руками.

Ты выстрелил первым: продемонстрировал ему задержанного в своей шляпе. Начал его задирать.

Он украл твой гроб. Теперь он знает, что тебя в нем не было. Не было. Ведь ты здесь, со мной. Я знаю точно, ведь я всю ночь прижимал ладонь к твоей груди напротив сердца.

Я проливал слезы над пустой могилой? Видимо, так.

- Джон, - телефон плашмя шлепается на стол. Ты сверкаешь глазами, ты взбудоражен. Игра началась, так? Что-то произошло. – Тебе нужно сходить в «Теско».

========== Глава 40: По кругу ==========

Нет, тебе нельзя выходить из квартиры – Его слова. Нет, тебе нельзя в «Теско», пусть даже он всего-то за углом, а ты – взрослый, способный сам о себе позаботиться человек. Слишком опасно – Его слова. Квартира сейчас – безопасное укрытие. Его слова. И где они все теперь? Он наговорил все это, только чтобы внушить мне параноидальную мысль никуда не выходить без его разрешения? Что ж, теперь разрешение получено. Вот он я, стою на тротуаре, и от любого другого обычного человека меня отличает лишь прижатый к пояснице пистолет. Вот он я, здесь, со все еще не до конца высохшими волосами. Смотрю наверх, на наши окна, ищу взглядом тебя.

Вот он ты. Ходишь туда-сюда вдоль окна, растрепанные волосы кое-где стоят торчком. Ты нервничаешь. Я справлюсь, Шерлок. Справлюсь. Это всего лишь «Теско», до него всего ничего вниз по улице. Я быстро вернусь. Все обойдется.