Безмолвный

И я встаю. Одеваюсь, а ты рассказываешь мне что-то о химических свойствах полиэстера, что-то об отпечатках пальцев. Ты устроился в моей кровати, как в своей собственной. Ты странным образом зачаровываешь, даже сейчас. А может, сейчас даже больше, чем обычно. Ты как кот, который восхитительно, по-хозяйски растягивается на любой поверхности. Любое место, где бы ты ни расположился, тут же становится твоим. Не могу за это на тебя злиться.

Спускаюсь на кухню. Чем-то пахнет, но мне сейчас не до выяснений. Может, этот запах как-то связан с пальцами.

Первым делом ставлю чайник, потом иду в твою спальню и закрываю окно. Твоя кровать перевернута вверх дном. Одеяла и одна подушка валяются на полу. Нелегкая ночь, понимаю. Тебе бы разбудить меня раньше.

Приношу на подносе чай, тосты и яйца для нас обоих. Подаю тебе завтрак в свою собственную постель, и это не кажется мне ненормальным.

Сижу рядом, завтракаю, болтаю ни о чем. Еще одна точка, в которую можно при желании вернуться. Ты и я. Завтракаем в моей кровати. Только точка резко превращается в прямую, стоит лишь миссис Хадсон крикнуть снизу:

- Мальчики! У вас еще один!

Но я же всегда могу перемотать все назад. Вернуться, застыть в одной точке, в этом моменте. Быть там столько, сколько пожелаю. Завтракать с тобой. Столько, сколько пожелаю.

_________________________

От переводчиков

Семерка и восьмерка в переводе были даны как время.

Изначально для близости к серии я их так и дала.

На деле же тут речь о шкале сложности преступлений. Исправлено.

========== Глава 6: На грани ==========

Вторая чашка кофе была явно лишней. Я барабаню пальцами одной руки по костяшкам другой. Элла может решить, что я нервничаю или лгу. Не хочу ни того, ни другого. Так. Вдохни и успокойся. Господи.

Уставляюсь наверх, на влажное пятно на потолке. Так еще хуже. Как будто я ее опасаюсь, как будто в чем-то провинился. Откидываюсь на спинку кресла, распрямляю скрещенные ноги. Смотрю в окно. Еще один тусклый день. Наверное, скоро хлынет дождь. Потираю виски. Боже. Это невыносимо. Перевожу взгляд на ее руки. Пальцы на чистом листе. Она ничего не пишет. Просто смотрит на меня. Изучает. А то и оценивает. Ждет, когда же я взорвусь.

Ты бы уже все вычислил. Если не по ерзанью, так по застегнутому вороту, или по пятнышку на брюках, которое я не заметил, или по шнуровке ботинок. Ты бы уже знал. Бросил бы на меня ровно один беглый взгляд и сказал: Что, все-таки, наконец, оказался на грани? Еще немного и ты сломаешься. Это давно уже назревало. Удивительно, что ты до сих пор не замечал очевидных сигналов.

Знаешь, а я просто ей все расскажу. Она же для этого и нужна, так? Чтобы помочь. Скажу ей, и, может, она выпишет мне рецепт.

- Я вчера остановил прохожего, - начинаю я. – Нет. Не остановил. Помчался за ним. Как за преступником. Просто потому, что поверил…

Замолкаю, сглатываю. Дыши. Господи.

Это тяжело. Вдох, выдох. Я же ненавижу эти сеансы, так почему я здесь? Почему не могу заставить себя забыть? Все же смогли. Никто не доходит до грани только от того, что лучший друг…

Прекрати. Дыши. Так. Сосредоточься. Сосредоточься. Как же объяснить?

- Я увидел, что он на меня смотрит. Почувствовал его взгляд, ну, вы же знаете, это как…

Это абсолютно неважно. Скука. Не тяни, Джон. Ближе к делу. Хорошо. Попытаюсь снова.

- Он был в пальто, длинном. Высокий. Худой. Вьющиеся волосы. Воротник поднят. Я увидел все это издалека. Вы ведь понимаете, что случилось.

- Скажите это вслух, - отвечает она. Помощи от нее ждать нечего. Хочет, чтобы я это сказал сам. Сам вырыл себе могилу.

Сжимаю переносицу, закрываю глаза.

- Я решил, что это он.

Снова сглатываю. Еще немного, и я самым позорным образом разрыдаюсь. Не хочу я быть таким. Не хочу видеть призраков. Хочу быть нормальным. Но я от этого далек. Очень, очень далек. Как будто все случилось только вчера. Или вовсе сегодня утром. Кровь. Слишком много крови. Конец падения я так и не увидел, но он все равно стоит перед глазами, ярко и отчетливо. Ты ударился головой о тротуар, проломил череп. И какую-то долю секунды ты еще все осознавал, все чувствовал. Успел ли ты увидеть меня перед тем, как уйти навсегда? Вряд ли. Ты же и сам знаешь: когда это случилось, я был на другой стороне улицы. Там, где ты сказал мне. И не сводил с тебя глаз.

Шерлок, если ты действительно должен был умереть, а я уверен, что это не так, лучше бы мне быть рядом с тобой. Но я был немыслимо, невозможно далеко. Чудовищная несправедливость.

Ты хотел, чтобы я все увидел. Зачем? Ты же мог позвонить откуда угодно. Так почему ты заставил меня пройти через это? Зачем заставил смотреть?

Хороший вопрос.

Еще бы. Хочешь, задам его Элле? Эй, Элла, как думаешь, почему Шерлок заставил меня смотреть на то, как он прыгнет с крыши и расшибет башку? Думаешь, это потому, что он был психопатом и понятия не имел о том, что чувствуют окружающие? Или потому, что ему просто было насрать на то, что это разорвет меня на части? Хотел произвести на меня впечатление? Шерлок, я в курсе, конечно, что ты не в ладах с невербальным общением, но… Черт подери! Это было жестоко. Это, твою мать, было слишком жестоко. Ты умер, и ты заставил меня смотреть на это. Чертов кретин. О чем ты вообще думал?

Хороший вопрос, Джон. Воспользуйся моим методом, ты же его знаешь. Почему я это сделал?

Нет. Не надо. Не заставляй снова проходить через это.

- И вы подумали, что это он? - Элла требует от меня продолжения, ей нужно больше подробностей. Нужно дать честный ответ. Может, тогда она пропишет что-то посильнее.

- Не подумал. Знал точно, - вот что самое страшное. Уверенность. Я знал, что это ты. Не сомневался ни секунды. Ни капли. Как будто ждал твоего возвращения. Понимаешь, Шерлок? Как будто где-то в глубине души не верил в твою смерть. Я видел тебя. Слышал, как ты разбился о тротуар. Кровь, разбитый череп. Я видел. Пульса не было. Я видел твои глаза, Шерлок. Господи. Я видел их.

Мы похоронили тебя. Я знаю, что ты мертв. Но какая-то крохотная упорная часть меня отказывается в это поверить. Ты ведь умен, Шерлок. Очень умен. Ирен уже так делала. Тело в морге. Тесты ДНК. Все доказывало, что она мертва. Но это было не так, она всех провела. Может, и ты тоже?

Но я же видел тебя. Твою кровь. Видел.

Ты заставил меня смотреть, чтобы дать неопровержимые доказательства? Чтобы я даже не воображал, не смел даже надеяться, что ты каким-то непостижимым образом вернешься?

- Я был уверен, что это он, - говорю я. – Уверен. Но я же знаю, что он мертв. Я…

Да. Я видел твою смерть. Но не хочу говорить об этом. Не хочу плакать здесь. Я сжимаю губы в попытке сдержаться. Слишком очевидно. Элла точно все видит. Даже я смог бы без труда прочесть горе на своем лице.

- Джон. Это совершенно нормально.

Нормально?

- Вы пережили травму. То, что вам требуется время, чтобы адаптироваться и принять новую реальность, – нормально.

Мне так не кажется.

- Вы ищете его. Почему? Вы хотите ему что-то сказать. Что-то, чего вы сказать не успели. Вы ищете его, чтобы подвести черту. Это вполне ожидаемо.

Она так уверена. Почему? Что я так и не смог сказать?

- Попробуйте поговорить с ним, Джон.

- Но он, - умер, хочу сказать я, но не могу. Не могу. Только не опять. Изо всех сил сжимаю переносицу. – Не могу.

Наглая ложь. Ты говоришь со мной постоянно.

Этого ей лучше не знать. Иначе она точно упрячет меня в психушку.

- Попытайтесь, Джон, - она откидывается на спинку кресла. – Просто попытайтесь.

Что, прямо сейчас? Здесь? Вслух?

- Что вы хотите ему сказать?

Что я хочу тебе сказать? Не знаю.

- Почему ты это сделал? – смотрю ей в лицо в поисках одобрения. Как в школе, у доски: учитель знает ответ, а ты – нет. – Почему ты так со мной поступил?

Она приподнимает бровь. Ответ неверный. Ладно.

Закрываю глаза, пытаюсь представить тебя. Это легко. Ты всегда здесь, просто стоишь за дверью или за шторой. Ты так близко. Всегда.