Безмолвный

______________________

От переводчиков

* «…и видеть сны» - в оригинале “perchance”, отсылка к монологу Гамлета (строка “to sleep: perchance to dream” - в наиболее известном переводе “Уснуть… и видеть сны”).

Быть или не быть, вот в чем вопрос. Достойно ль

Смиряться под ударами судьбы,

Иль надо оказать сопротивленье

И в смертной схватке с целым морем бед

Покончить с ними? Умереть. Забыться.

И знать, что этим обрываешь цепь

Сердечных мук и тысячи лишений,

Присущих телу. Это ли не цель

Желанная? Скончаться. Сном забыться.

Уснуть… и видеть сны? Вот и ответ.

Какие сны в том смертном сне приснятся,

Когда покров земного чувства снят?

Вот в чем разгадка. Вот что удлиняет

Несчастьям нашим жизнь на столько лет.

А то кто снес бы униженья века,

Неправду угнетателей, вельмож

Заносчивость, отринутое чувство,

Нескорый суд и более всего

Насмешки недостойных над достойным,

Когда так просто сводит все концы

Удар кинжала! Кто бы согласился,

Кряхтя, под ношей жизненной плестись,

Когда бы неизвестность после смерти,

Боязнь страны, откуда ни один

Не возвращался, не склоняла воли

Мириться лучше со знакомым злом,

Чем бегством к незнакомому стремиться!

Так всех нас в трусов превращает мысль,

И вянет, как цветок, решимость наша

В бесплодье умственного тупика,

Так погибают замыслы с размахом,

В начале обещавшие успех,

От долгих отлагательств. Но довольно!

Офелия! О радость! Помяни

Мои грехи в своих молитвах, нимфа.

========== Глава 12: Разговоры и яблоки ==========

- Джон?

Мимолетный приступ паники накрывает всякий раз, стоит кому-то меня окликнуть. Как будто меня застукали, и теперь придется во всем сознаться, покровы со всех моих тайн будут сорваны вмиг. Как будто я рассмеялся в голос твоей, слышной только мне, шутке. Или словно на моем лице прочли нечто, что я вовсе не готов обсуждать. Но на последнее способен был только ты.

Меня окликают, а я начинаю гадать: может, я начал говорить с тобой вслух на людях, вместо того, чтобы держать свои реплики при себе? Наконец-то сломался и теперь стою в «Теско» и болтаю с фруктами. Сказал что-то тебе, а озвучил на весь отдел. И теперь все мои тайны выставлены напоказ из-за рассеянного бормотания.

Иногда, когда я один, я говорю с тобой вслух. Я начну делать это и на людях. Это всего лишь вопрос времени.

Об этом Элле тоже не стоит знать. Список под грифом «не упоминать» разросся до невозможности. Наступит момент, когда придется выложить все, что утаивал, и гарантированно получить взамен огромный список медикаментов и кучу рецептов.

Голос женский, не обвиняющий. Я не натворил ничего из ряда вон, точно не натворил. Я просто обычный покупатель, замерший у ряда блестящих яблок. Ничем не отличаюсь от других посетителей «Теско». Абсолютно. Голос женский, высокий и нервный. Она считает, что мы знакомы, хочет пообщаться.

Голос мне знаком. Я его уже слышал. Тихий и самую малость пронзительный. Кто это? Точно не одна из бывших подружек. Клиентка? Вряд ли. Вспомнил: лабораторный халат, нитриловые перчатки, запах формалина, стянутые в хвост волосы, робкая улыбка, в руках – чашка кофе. Молли Хупер. Ну, конечно же, это она.

Проявлю вежливость. Надо обернуться. Заставить себя выглядеть дружелюбно, быть тактичным. Так нужно. Боже, это будет трудно. Мы не общались уже целую вечность. Она наверняка захочет поговорить о тебе, а я не уверен, что смогу через это пройти. Элла только что час пыталась до меня достучаться. Без толку. Мне не вынести больше того, чем сейчас есть. Это физически больно. Я на пределе прочности, вот-вот сломаюсь. Да и сказать особенно нечего. Ты умер. Мы тебя похоронили. Все.

Пальто нараспашку, неровно застегнутый кардиган. Выглядит она даже более дерганной, чем это кажется по голосу. Не знаю, как с ней говорить. Она захочет узнать о тебе. О том, как я справляюсь с тем, что тебя нет. Наверняка спросит. Будет выражать сочувствие. Она была знакома с тобой дольше, чем я, но я знал тебя лучше.

Она тебя любила. В этом не приходится сомневаться. Она любила тебя. А ты обходился с ней жестоко. И мне никакими словами не смягчить то, что было. Конечно, я могу сказать: Он не хотел тебя обидеть. У Него просто не очень развиты навыки общения с людьми. Но будет ли это правдой? Не знаю. Ты достаточно умен, чтобы изобразить их наличие. Думаю, ты третируешь только тех, кто тебя любит и не скрывает этого. Я мог бы сказать: Он не хотел тебя обидеть, но тогда я солгу.

Ты действительно хотел, так? Ты всегда говоришь ровно то, что хочешь сказать. Ты всегда прямолинеен. Только в смерти вышло иначе. Даже и не знаю, с чего начать разговор.

Это ничего. Просто скажу ей, что спешу. Что у меня назначен прием. Надеюсь, она не видела, как я выходил от Эллы. Я выбился из сил и не хочу говорить. Шерлок мертв. Он мертв. Он самоубийца. Я могу это принять, но не могу понять. Я не могу справиться с этим. Да, звучит жалко, знаю. Но земля под ногами уже кончилась. Я дошел до края скалы, единственный возможный путь – вниз.

- Привет, - произносит она и улыбается. Улыбка фальшивая, я такие узнаю́.

- Здравствуй, Молли, - тоже улыбаюсь, и тоже – фальшиво. Зачем это все?

- В норме?

- В норме. А ты как? – может, удастся сменить тему.

- Отлично, - она кивает и на секунду опускает взгляд на свои руки.

Мне бы воспользоваться паузой, сказать, что я спешу. Но я даже еще ничего не взял, в тележке пусто.

- Ты не… - она замолкает.

Что «не»? Она поднимает взгляд, снова смотрит на меня, пристально. Как будто пытается что-то прочесть на моем лице. Что? Что?

- Ты знаешь, что он не мошенник, - произносит она. Прямолинейно, не стала ходить вокруг да около.

Пожимаю плечами. Разумеется, знаю. Что прикажете на это ответить?

- Журналисты считают иначе.

- Но ты знаешь правду, - она слегка повышает тон в конце, словно хочет, чтобы ее фраза звучала, как вопрос. Ты знаешь правду? Нет, не знаю. Я не знаю правды, я вообще ничего не знаю. Я только и делаю, что спрашиваю, но все, что получается, – ходить кругами. Ответа нет, и я никак не могу положить всему этому конец. Нет. Я не знаю правды. Я в полном неведении.

- Я больше не знаю ничего, - говорю я, выдав больше информации, чем хотел бы. Не стоило быть настолько честным. – Но это не имеет значения.

- Нет, имеет, - возражает она. – Ты знаешь, что он… - пауза. – Про его попытки… - вздох… - Он готов на все ради тебя.

Как-то все это запутано. Что за…

Она ревнует? Говорит так, чтобы выплеснуть на меня свою боль? Боль разбитого сердца.

Да, иногда Он спит со мной в одной кровати. Она знала об этом? Догадалась? Он забирается ко мне в постель утром, когда Ему холодно и хочется поговорить, или когда на Него находит скука, и Ему нужно, чтобы я Его отвлек. Он читает записки в блоге, стоя у меня за спиной, положив ладонь мне на основание шеи, а я притворяюсь, что мне это неприятно. Она ревнует к этому? Но это же не значит ровным счетом ничего. Мы просто соседи. Друзья. Сны – это всего лишь сны. О них она точно не знает.

- Мы не были парой, - говорю я.

Господи. Как будто я не спорил ровно о том же сам с собой весь последний час. Шерлок и его чувства ко мне, я и мои чувства к Шерлоку – разве это теперь так важно? Его больше нет, Молли. Ты ревнуешь? Не к чему ревновать.

Но, похоже, это не так с ее точки зрения. Да, меня Он тоже третирует, но я знаю, что ему не все равно. Он считает меня потрясающим. Он сам это сказал, пусть и всего один раз. Ему приятно мое внимание, приятно мое восхищение. Он знает, что я им восхищен. Ведь знаешь, так, Шерлок? Это так очевидно. Ну, разумеется, ты в курсе. Меня восхищает все, что ты делаешь, и я выражаю это всеми доступными способами. Тебе это нравится. Ты от этого просто светишься. Если честно, мне кажется, ты на это немного подсел. Наверное, именно поэтому ты хочешь, чтобы я все время был рядом. Ты отпускаешь очередное умное замечание, оборачиваешься ко мне и ждешь. Ждешь, потока восхищения. Превосходно, скажу я. Гениально. Удивительно. Шерлок, это просто невероятно. Чудесно. Фантастика.