Обмануть себя

Орлова прожила бурную молодость, не менее интересную зрелость, сменила трех мужей, последнего похоронила год назад и, кажется, с тех времен активно занималась поиском кандидата на освободившееся место. Если бы не пристрастие к спиртному и любовь к богемному образу жизни, она бы сохранилась лучше. При более близком рассмотрении были явно видны маленькие хитрости макияжа, способствовавшие желанию оставаться молодой. Несколько отечное лицо, слегка нависшие над густо накрашенными ресницами веки, губы, контур которых был максимально расширен при помощи карандаша, — все это только подчеркивало бесплодность желания вернуть былую свежесть. Никакие украшения, ароматы, одежды не могли скрыть возраста увядающей женщины. И чем тщательнее она пыталась это делать, тем более выставляла годы напоказ.

Ангелину Севастьяновну Орлову называли золотым сердцем Горинска. Она была добра, щедра, непредсказуема и имела славу лишенной скупости и черствости бизнес-вумен: поддерживала Горинский детский дом, спонсировала многие творческие проекты, занималась благотворительностью, потому что денег, которые она имела в своем обороте, могло хватить на любые капризы. Ангелина знала, что нужно время от времени совершать добрые дела, и желательно, чтобы об этом знали. В ее поступках был еще некий расчет, что вполне естественно для человека, который привык просчитывать каждый свой шаг. Правда, иногда Орлова изменяла себе. Касалось это ее сердечных приключений. В частности поговаривали, что, приближаясь к пятидесятилетнему рубежу, Ангелина совсем потеряла голову — она тратила баснословные средства на развлечения с молодыми мальчиками, которых потом благородно не бросала на произвол судьбы. Она составляла из них своеобразную свиту. Каждый считал своим долгом ответить на проявленное внимание. Они были готовы в нужный момент отслужить, доказать, выказать уважение.

До Вадима давно, в самом начале его брака с Валей доходили слухи, что и Закревский не оказался исключением. Этим якобы объяснялся резкий поворот в его судьбе, связанный с галереей. Вадим не задумывался над правдивостью этой информации. В любом случае он бы не стал осуждать товарища — каждый волен выбирать себе путь к вершине. Но глядя в этот вечер на Андрея, Белов не мог представить, что между ним и этой железной леди что-то могло быть.

— Добрый вечер, — глухой, неожиданно низкий голос Орловой застал Валю врасплох. Она едва смогла скрыть удивление.

— Добрый вечер, — робко ответила Валя.

— Добрый вечер, Ангелина Севастьяновна, — чуть наклонив голову, ответил Вадим. Он только хотел произнести несколько дежурных комплиментов, но женщина опередила его.

— Я не могла не выразить свое восхищение автору всех этих замечательных работ, — медленно проговаривая каждое слово, обратилась она к Вале. — Вы, милочка, превзошли самое себя, должна заметить. Так молоды и так талантливы. У вас столько впереди, поверьте.

— Спасибо. — Валя снова почувствовала неловкость. Эта женщина вела себя так, будто это был ее прием, на котором было позволено выставить свои работы никому неизвестному художнику. Будто она давала жизнь этим окружающим со всех сторон облакам, деревьям.

— Я могу позволить себе быть откровенной. Поверьте, вы молодец. И не только в живописи преуспеваете. Я вижу, что ваш муж — самый красивый мужчина на этом вечере. — Увидев, что Валя окончательно смутилась, Орлова добавила, бросив на Вадима похотливый взгляд: — Вы правы, таких можно удержать только своей неординарностью. Уж я знаю толк в сердечных делах.

— Это очень тонкая тема.

— У вас замечательный малыш. — Ангелина Севастьяновна, словно не слыша Валиного ответа, потрепала Димку по волосам. Потом грациозно повела головой — она сказала все, что хотела, и с царственной улыбкой двинулась дальше. Пройдя пару шагов, оглянулась. — Поздравляю вас обоих с успехом, несомненным и надеюсь — не последним. Увидимся.

Когда она отошла на достаточное расстояние, Вадим рассмеялся.

— Эта надутая гусыня слушает кого-нибудь, кроме себя? — тихо, но возмущенно произнесла Валя. — Зачем она подходила? Что это за дама?

— Госпожа Орлова. Умная, деловая, но одинокая женщина, вступающая в полосу неотвратимого климакса, — прошептал ей на ухо Белов, провожая Ангелину долгим взглядом. — Прости ее. Но это хорошо, что ей понравилось, поверь — ее слова имеют вес. С такими людьми лучше дружить.

— Оказывается, я живу словно под колпаком. Ничего не знаю, какие-то ранги, ступени, а тебе только предстоит карабкаться, да и то с разрешения сильных мира сего, — Валя покачала головой. — На самом деле ведь мне больше ничего не нужно.

— Ты хочешь казаться проще, чем на самом деле.

— Нет, я говорю от души. Люди благодарят, я доставила им радость. Конечно, это приятно, зачем лукавить? Но это все, что мне было нужно. Ты обещал мне признание — я его получила. Спасибо.

— Мне-то за что?

— За выполненное обещание. Однажды мне показалось, что ты забыл о случайно оброненной фразе по поводу выставки, своих связей. Для женщины очень важно, чтобы мужчина, которого она любит, держал слово. Это помогает поддерживать чувства в полной боевой готовности, — засмеялась Валя. — Знаешь, я так хочу, чтобы ты всегда смотрел на меня вот так, как сейчас.

— Да, Сергеевна. Даже в такой момент ты пытаешься обелить портрет своего эгоистичного супруга. Ты действительно идеальная жена, — Вадим снова поцеловал жену в щеку.

Димка стоял совершенно счастливый. Он радовался тому, что мама в настроении, что они вместе, что люди улыбаются им.

— Мама, сегодня праздник? — спросил он.

— Да, дорогой, самый настоящий.

— Странно. А разве праздник бывает без торта? Тем более, что сегодня твой день рождения. Так нечестно! Все говорят о выставке, и никто не дарит тебе подарков, — удивленно произнес малыш, чем вызвал смех родителей. — Дедушка с бабушкой и все ваши знакомые — они ведь должны тебя поздравить!

— Будет тебе торт, — приседая к Димке, сказал Вадим. — Потерпи немного. Скоро дядя Андрей пригласит всех в другой зал. Там будет много вкусного и обязательно торт.

— А сколько на нем будет свечей? — не унимался мальчик.

— Женщины скрывают свой возраст, поэтому на моем торте будут только розы, милый, — ответила Валя.

— Твоя мама неисправимая кокетка — она напрашивается на комплимент, — заметил Белов.

— Ты о чем? — Валя смотрела в смеющиеся голубые глаза мужа, не понимая, как ему удается быть таким разным.

— О том, что ты слишком молода, чтобы думать о количестве свечей. Пойдемте, Закревский приглашает всех к столу. Готовься к очередной порции лести, дорогая.

— Я готова. Андрей сказал, что все только начинается.

— Хорошо. Только не очень высоко отрывайся от земли, ладно? — Вадим взял за руку Димку. — Пусть твои облака не уносят тебя на недосягаемое расстояние.

— Перестань меня пугать. Сначала Андрей, теперь — ты.

— Я предупреждаю.

— Я готова к переменам. Ты не представляешь, насколько я готова, — Валя поправила волосы и взяла мужа под руку. — Вопрос в вас: готовы ли вы принять меня новую?

Вадим пристально посмотрел в ее глаза. Ответа на вопрос не прозвучало. В этот момент он понял, что рядом с ним не та наивная девушка, с которой он познакомился пять лет назад. Почему он почувствовал эти изменения только сейчас? Он так часто витает в своих мыслях, которые уносят его все дальше от семьи, дома, что не оставалось времени наблюдать очевидные перемены. Рядом с ним была красивая, сильная, умная женщина, нуждавшаяся в его любви, внимании. Он сам толкает ее на путь независимости, отрицания. Вадим почувствовал зарождающийся в глубине души страх, что в определенный момент она сможет обойтись без него. Она не будет изворачиваться, балансировать. Она исчезнет в один миг, как снежинка на горячей ладони из белоснежного, резного, хрупкого зимнего цветка превращается в крошечную каплю. Обычную, прозрачную, согретую теплом твоей руки — и это кажется обманом. Так не должно происходить — слишком краткий миг созерцания красоты.