Тяжесть слова

Боль оборота уже привычно первым поразила позвоночник. Сцепив зубы, я отрешённо ощущала, как перестраиваются позвонки, а потом сдавливает грудную клетку и выламывает суставы. Сознание померкло, а затем вспыхнуло вновь. Но восприятие стало иным.

Я с любопытством осмотрелась, увидела свой хвост и тут же прихлопнула его лапой. Он вывернулся, и я бросилась за ним. В пылу погони я налетела на собственные тапочки и некоторое время после этого с удовольствием их жевала.

Но это занятие мне быстро надоело, и, вздёрнув хвост, я пошла гулять. Громкое «мяф» отразилось от стен.

 

В гостевом крыле намечался переполох. Глубокая ночь. Гости спят. Охрана на карауле. В коридорах прыгает свет от лампад. Тишина и покой.

МИ-И-ИУВ!!!!

Слегка сонная стража у покоев принцессы испуганно дёрнулась. Более бодрая охрана у покоев наагасаха насторожённо прислушалась.

МИ-И-И-И-И-ИУ-УВ!!! МИ-И-И-И-И-И-И! МИ-ИУ-У-У-У-У-У-У-У-У!!!

Послышалось бряцанье доставаемого оружия. Загадочные звуки стали ближе.

МИ-И-И-И-ИУ! МИ-И-И-И-ИУ!!!!

Дверь покоев принцессы распахнулась. На пороге появилась её высочество, одетая лишь в винного цвета пеньюар. Она окинула коридор любопытным взглядом.

– Что происходит?

МИ-И-И-ИУ!! МИУ-У-У-У-У-УВ!

Двери в покои наагасаха отворились, и чернохвостый наг выполз в коридор. Охрана принцессы тут же её окружила, насторожённо уставившись на хвост нага. Сама принцесса не была испугана его появлением, наоборот, её взгляд стал крайне заинтересованным.

МИ-ИУ-У-УВ!!!

Наагасах прислушался, недоверчиво хмуря брови.

– Да ладно? – усомнился он, а звук раздался ближе.

МИ-И-И-ИУВ-В-В-В! МИ-И-И-И-И-И!

Наагасах подполз к стене и, сложив руки на груди, задумчиво изучил кладку. Затем наотмашь ударил по одному из нижних камней хвостом. Раздался скрежет, стена дрогнула, и в сторону отъехала плита, открыв проход.

МА-А-А-А-А-А-АУ-У-У!

Звук раздался более чётко. Наагасах сунул голову в проём и что-то сказал. То ли «тайна», то ли ещё что-то. В следующий момент потусторонний звук раздался ближе, но звучал он как-то прерывисто, словно издавался на бегу. Наагасах вернулся в коридор и приготовился чего-то ждать.

МА-А-А-А-А-А-А-А-А-АУ-У-У-У-У-У-У-У-У!

Охрана принцессы вздрогнула. Слишком близко был звук. Из проёма высунулась чёрная кошачья мордашка. Она издала жалобное «мя-я-я», теперь довольно тихое без акустики тайного коридора. Наагасах смотрел на животное с неодобрением.

Зверёныш вышел в коридор и боком обтёрся о хвост нага, своим звериным чутьём понимая, что этот здоровый дядя почему-то сердится на него. Затем повернулся и обтёрся другим боком. От подлизывания его отвлёк раздражённо похлопывающий по полу хвост. Детёныш тут же подобрался и через мгновение атаковал конечность, вцепившись в неё лапами и зубами. Хвост нага поднялся вверх, и наагасах за шкирку отодрал от него зверёныша. Тот засучил лапами и жалобно замяукал. Со вздохом наг взял вздорное животное на руки и пополз в комнату.

– Получше присматривайте за своими питомцами, наагасах, – уже на пороге настиг его насмешливый голос принцессы.

Наагасах обернулся и неожиданно усмехнулся.

– Непременно, – пообещал он.

 

Наагасах Аршавеше део Ширрадошарр

 

Котёныш наконец-то утихомирился. Лампады пришлось затушить, чтобы он их не опрокинул и не устроил пожар. Охотясь за моим хвостом, он не замечал препятствий и успел опрокинуть кресло и украсить одну из стен длинными рваными полосами.

Сейчас утомившийся зверёныш лежал у меня под боком брюхом кверху, разбросав в разные стороны лапы. Не удержавшись, погладил мохнатый животик. Всё-таки милая зверушка.

Девочка поступила крайне необдуманно, гуляя в этом облике, когда дом полон посторонних. Сначала я даже решил, что слух меня обманывает. Но я вырос недалеко от места обитания скальных котов и часто слышал подобные завывания в пещерных гротах. Наличие же такого обилия потайных ходов в столь небольшом замке меня слегка удивило. Наверное, один из предков рода Авайских был знатным параноиком.

Поведение девчонки меня уже немного напрягало. Эти её смирение и готовность покориться обстоятельствам раздражали. Ход игры складывался не в мою пользу. Вечером я хотел напомнить ей, за кого она выходит замуж. Но хвост её больше не пугал. Она довольно быстро привыкла. И её смирение не было наигранным. Чувствовалось, что эта девочка готовилась терпеть столько, сколько нужно. Когда-то дед рассказывал, что бабушка тоже проявила смирение, подчиняясь воле родителей, которые отдали её ему. Она и дальше вела себя тихо, но прикоснуться к её человеческому телу дед не мог год. Смирение обернулось своенравием. С Таюной, видимо, такого превращения не будет.

Покорность этой девочки была другой. Она действительно покорилась и была готова нести обязанности, предполагаемые новой ролью. Это и напрягало. Игра теряла смысл. Какой интерес загонять кого-то в угол, если он сам спокойно туда встаёт?