Страница 77 из 86
На самом деле это здание, пережившее Третью войну, в народе называли Библиотекой, а «Дворец» – не более чем ироническое сокращение словосочетания «Дворец знаний». Как бы то ни было, слухов о дворце ходило великое множество. Что там стены и потолки сплошь покрыты позолотой, что подземная часть – настоящие катакомбы, ведущие в уже как полтора века затопленное метро, а оттуда – на Уральский архипелаг, в секретную столицу. Наше с Домиником детство прошло, в основном, в загородной резиденции родителей на островах Смоленской гряды, но и во Библиотеке нам бывать приходилось – и ничего, о чём упорно ходили сплетни, мы так и не обнаружили. Хотя, может, конечно, плохо искали...
Поверхность пола стала постепенно повышаться – мы плавно поднимались с подземного уровня Дворца на нулевой. Хотя обстановка богаче не стала – никакого «хай-тек» или, на худой конец, «ампир» – подобные безликие коридоры запросто могли находиться в любом офисном здании. Только здесь, в отличие от большинства офисов, не было искусственных фикусов в кадках, словно Небом созданных для тушения в них окурков... У меня аж пальцы мелко затряслись, когда я вспомнила, что не курила уже часа четыре как, и это при таких-то треволнениях!
Я поняла, что мы достигли нулевого уровня Библиотеки, только когда свет стал естественным – наши проводники уверенно вели нас по знакомым мне с детства залам. Эти анфилады были, по сути, всего лишь данью прошлым векам, но здесь хотя бы было, на чём задержать взгляд – тяжёлая мебель тёмного дерева, старинные светильники... Наконец, вместо того, чтобы идти дальше, один из сопровождающих бросил: «ждите», и скрылся за очередной дверью. До меня начало доходить, что Государь будет говорить с нами явно не в просторном тронном зале, а в куда как более приватной обстановке.
Государь был фигурой загадочной – так повелось ещё во времена двух его предшественников. Его титул был на устах у каждого чуть ли не с рождения, им клялись, его поминали к месту и не к месту, только ему молились те, кто уже не верил в Небеса и Триаду, хотя немногие видели его живьём. Всей публичной деятельностью занимались его братья, единственные из помилованных во время смуты восемьдесят пятого, но сам Государь оставался в тени. Моя мать приходилась ему правнучкой. Поговаривали про такое феноменальное долгожительство правителя разное – что под одним и тем же титулом уже сменилось несколько представителей разных поколений правящего дома, что Государю продлевают жизнь с помощью постоянно заменяющихся имплантов, потому он и не выглядит глубоким стариком, и даже то, что (но я вам этого не говорила) Государь – самый настоящий ксенос, а вся эта байда с национальной политикой – не более, чем прикрытие. Как бы то ни было, я была среди тех, кто Государя видел. Он человек. По крайней мере, не меньше человек, чем я или Доминик. И именно это – мой шанс на спасение.
– Госпожа, – обратился ко мне второй из сопровождавших, впрочем, ничем не отличавшийся от первого, и кивнул на дверь.
Я озадаченно оглянулась на Илара и Доминика. Брат посмотрел на меня с выражением: «а ты чего ожидала?», а нелюдь только пожал плечами. Особого выбора мне не оставалось.
– Государь, – стараясь выглядеть более внушительно, я вытянулась в струнку и положила ладонь на рукоять прицепленного к поясу складного клинка с эпсилона.
Человек, стоявший у огромного окна обернулся. Единственный глаз Государя внимательно оглядел мою персону, пока, наконец, та часть его лица, что не была скрыта металлической полумаской, не изобразила подобие улыбки узнавания.
– А, Морруэнэ, – голос правителя был мягким, но, в то же время, каким-то механическим. – Вольно, княгиня.
Я позволила себе немного обмякнуть. По крайней мере, внешне.
– Хочу поздравить тебя, – продолжал он (во время этой краткой паузы моё сердце успело ёкнуть энное количество раз), – с успешным завершением миссии на эпсилоне.
Успешным?
Государь в несколько широких шагов преодолел разделявшее нас пространство:
– Зверушка какая у тебя интересная, экзотическая, – заметил он.
Цвиэски настороженно обнюхала протянутую ей ладонь, задумчиво попробовала на зуб металл костей кисти и, видимо, удостоверившись, что этот человек всё-таки заслуживает некоего доверия, перебралась на руки к Государю. Я очень постаралась, чтобы выражение моего лица оставалось каменным, и ответила:
– О да, удивительное создание. Подарок аборигенов эпсилона. Всех кусает, без разбора.
– Подарок... – задумчиво повторил он, поглаживая хрипло урчащую ящерку протезированной рукой, больше напоминавшей стальной костяк, обтянутый полупрозрачными полимерными заменителями тканей. – Как и этот меч, – дед перевёл взгляд на рукоять складного двуклинкового оружия, которое мне отдала Аме. – Редкая штука, кому попало они их не дарят... Скажи, Морру, тебе понравилось на эпсилоне?
Я чуть не поперхнулась. К чему эти отвлечённые беседы?
– Там... удивительно. Но этот мир не для человека.
– Почему? – неожиданно резко спросил он.