Страница 52 из 86
Картина складывалась странная. Ал’Ттемекке, возраст – около тридцати, Анахармэ, обладает физическим недостатком, который на альфе вполне можно было убрать, так и осталась неприкасаемой в своём обществе. Нэире’Лаисс, инженер, Сфиэст(?), вероятно, ровесник Аме, благодаря дурацкому имени и нетипичной для них мягкости характера тоже не в фаворе в Цитадели. Итаэ’Элар, возраст неизвестен, вероятно, не Властвующий(?), в какие-то баснословные года крутил шашни с Ал'Ттемекке(?!!), призывает божественных посланцев за здорово живёшь, перенастраивает Коридоры, знает, как совладать с таинственными источниками энергии и, вообще, и чтец, и жнец, и на дуде игрец. По странной прихоти среди подчинённых держит классических неудачников, и прозябает в этой глухомани уже с десяток лет, хотя за гордыню и честолюбие набежит ему гореть в адском пламени чуть менее, чем вечность. Сегодняшняя деятельность его, на первый взгляд, вообще мало связана со Старыми Путями, у него красивый цвет глаз... э-м-м... о чём это я? Короче, внимание, вопрос: зачем ему контур-операционщик с Истинной Земли в качестве консультанта?
Неделя на эпсилоне длится десять дней, среди которых только два выходных. Этот факт наверняка серьёзно омрачал бы моё существование, случись мне работать в серьёзной компании. Илар, Ттемекке, Нилас и ещё парочка периодически мелькавших в этой шарашкиной конторе нелюдей раньше полудня серьёзных дел не затевали. До Сердца Света они предпочитали гонять чаи, дремать, трепаться о чём угодно, только не о работе, или болтаться по городу под предлогом проверки Зеркала Цитадели, если погода благоприятствует. Между мной и Иларом установилось что-то вроде не безоблачного, но всё же нейтралитета – мы оба стоически приняли свой крест. В общем, теперь, думаю, понятно, почему их коллектив, в целом, не показался мне таким уж чужеродным.
Правда, почти всё то, что они соблаговолили поведать мне об исследовании Коридоров, представляло чисто академический интерес. Элоиз то ли не совсем правильно поняла Мельтека, то ли, что более вероятно, бессовестно лгала мне насчёт бесконтурных технологий, дабы хоть чем-то заинтересовать. Эпсилон вообще не обладал технологиями контурного оборудования в человеческом понимании. Эта была скорее философия, чем наука. И эта философия гласила, что никаких Коридоров, никакого Междумирья – того нефиксируемого никакими приборами бесконечно краткого промежутка времени, когда тело находится «не там и не здесь» – вообще не существует.
Будучи в особенно благодушном настроении, Илар заметил, что Пространства накладываются друг на друга, где-то пересекаясь, так, что, цитата, «мы можем быть настолько близко друг к другу, насколько это вообще возможно, никогда так и не узнав об этом и сами того не замечая». От этого его высказывания по моему позвоночнику пробежала предательски приятная дрожь, и та часть моего сознания, что была куда древнее цивилизованного человека, вдруг посоветовала повернуть разговор в русло «ну, раз пошла такая пьянка, так почему бы не сблизиться в более приземлённом варианте, а, дружок?» Я тогда умудрилась слегка покраснеть, а нелюдь ухмыльнулся. Он дразнил меня – я не интресовала его как женщина, не интересовала как специалист. Изобразив оскорблённую невинность, я поклялась на всякие двусмысленности больше не покупаться.
Я очень внимательно пересчитала оставшиеся в пачке сигареты и попыталась прикинуть, на сколько времени мне хватит такого изобилия. Ошибки быть не могло. Их было двенадцать, и это была ещё одна трагедия моего неустроенного быта.
День сегодня выдался мрачнее предыдущих. Тяжёлые тучи быстро плыли по мутно-серому небу, верхушки деревьев гнулись под резкими порывами северного ветра. У земли было относительно тихо, но всё равно так промозгло и премерзко, что я подняла воротник куртки и дышала на озябшие руки, искренне недоумевая, зачем, кроме как из изощрённого садизма, было приглашать нас к Зеркалу Цитадели, да ещё и в выходной. Я серьёзно обдумала вопрос, стоит ли брать с собой цвиэски, потому что погоды стояли предзимние, да и туманное предупреждение моего Двойника не могло не настораживать, но, в конце концов, всё-таки усадила ящерку за пазуху.
В полном составе нелюди не собрались – Аме не было. Илар даже соизволил поздороваться, правда, с таким видом, будто желал мне быстрее свести близкое знакомство с Бездной, но он всегда так меня приветствовал, а Нилас ободряюще подмигнул – мол, «давно уже смирились с твоим существованием, не боись». Оба нелюдя сегодня были одеты гораздо более мажорски, чем обычно – в чёрно-серебряную форму, сходную с одеяниями Властвующего на скульптурном изображении богов Гваейт Умбала, и маски, хотя стеклянные забрала и были подняты.
Зеркало светилось ровно, но едва заметно.
– Чего ждём? – нетерпеливо спросила Линви.
Мы пришли на площадь уже с полчаса как, а нелюди нам ничего не объяснили, тихо переговариваясь между собой.
– Чего-то ждём, – эхом повторил Илар.
Очередной порыв ветра взметнул опавшие листья, взъерошил волосы. Радужная поверхность Зеркала прогнулась пузырём под напором ветра, лопнула и облепила светящейся пеленой металлические колонны. Они вспыхнули чистым белым сиянием, по яркости сравнимым с магниевой вспышкой и погасшим так же быстро. Цвиэски зашипела, острыми коготками впилась мне в шею, я чертыхнулась и зажмурилась, сердце на мгновение сжало тревожное тоскливое предчувствие.
Илар и Нилас переглянулись. Представление, по-видимому, закончилось.
– Ну, мы пойдём? – Лин цапнула Ниласа под локоть.
Несчастный уже не сопротивлялся. Сопротивляться было поздно.
Я скорчила крайне неодобрительную рожу, подсознательно ожидая, что Илар тоже будет возмущён тем фактом, что его коллега в который раз удачно откосил от работы, но он только спросил что-то у Ниласа (ну, интонации точно были вопросительные), на что Нэире'Лаисс ответил короткой фразой.