Время до Теней

Я занесла злосчастный записывающий сегмент в кабинет непосредственного начальника. Правда, на месте его не оказалось (ну и хвала Триаде). Мало того, что он представлял собой худшую смесь бюрократа с ретроградом, так ещё и считал своим долгом изводить меня нравоучениями. «Морруэнэ, вы снова припарковались в неположенном месте, опоздали, курили в рабочее время, обедали не в обеденное, резко обошлись с представителем научной делегации с... вы вообще хотя бы отдаёте себе отчёт в том, кто они и откуда?» – тут он начинал раздуваться от негодования, забрызгивая меня слюной. Потом шла фаза сжатия и остывания, заканчивающаяся традиционно: «Да я понимаю, что они высокомерные задницы, и ваши выкладки, действительно, представляют определённый интерес, но, если так и дальше будет продолжаться...» Я скорчила страшную рожу. Всё-то он знает.

Утро и так выдалось тяжелее обычного, поэтому пора, наконец, позавтракать. Разумеется, в незавтрашнее, короче, в необеденное время. Элоиз смотрит на мои выходки сквозь пальцы, пока мои мозги работают в нужном для компании направлении.

Я сидела за столиком у окна в кафе, греясь в жиденьких лучах сентябрьского солнца, поглощала слойку с джемом и обжигающий псевдокофе и размышляла о незавидной своей участи.

Больше двухсот лет, со времён конца света, когда раскалывались литосферные плиты, бушевали кипящие океаны, дымы заволакивали небо, а человечество со скрипом протискивалось сквозь бутылочное горлышко эволюции, мы имеем дело с червоточинами. Они стали нашим спасением, потому что вели в параллельные пространства, которые могли прокормить и приютить голодное, стремительно впадавшее в дикость человечество. Они стали нашим проклятием, потому что эти обширные пространства обычно уже были заселены кем-нибудь другим, кто был голодным агрессивным оборванцам не рад, зато спал и видел, как бы вторгнуться на Истинную Землю.

Никто понятия не имеет, почему до катастрофы червоточин не обнаруживали. Никто понятия не имеет, как они вообще существуют: энергорасход, необходимый для поддержания даже одного межпространственного коридора, невообразимо огромен. Из-за энергоёмкости феномена появилась теория, что Дороги Звёзд – своеобразные штольни, пронизывающие подпространства – заложены в матрице Вселенной как побочный эффект глобальной планетарной катастрофы. Теория не так уж голословна – во всех открытых мирах найдены подтверждения тому, что они когда-то проходили через рукотворный ад.

Государство владеет многочисленными колониями в нескольких десятках Пространств, и за переходы дерут баснословные деньги – запуск и эксплуатация контуров, стабилизирующих межпространственные переходы, дело затратное. Спросом пользуются дешёвые транзитные коридоры для переправки в миры-житницы, импортирующие основную часть пищевых ресурсов для Истинной Земли, да презентабельные Пространства-курорты, захваченные ещё в двадцать втором веке и зачищенные от всего зубастого (и разумного), что могло бы угрожать холёным зад... то есть, конечностям богатых туристов. Мне с моим окладом, окромя как дикарём, шанса с шиком отдохнуть и погреться под лучами других Солнц не предоставлялось ни разу за время работы на «Олдвэй». Пальцы выбили по столу задумчивую дробь. Хотя туда, куда меня посылала Элоиз, совсем не тянуло...

Из размышлений меня вывел стук поставленной на столик чашки. Запахло зелёным чаем.

– Очередная диета? – лениво осведомилась я.

– Тайская методика, – сияя, подтвердила Линви мои худшие опасения.

– Ну-ну, – я нарочито медленно стала жевать булочку. – А у меня вот хлебобулочное с джемом, – пауза. – Смородиновым, – пауза. – С ягодами даже, – Лин голодными глазами уставилась на вторую слойку, дожидавшуюся своего часа на блюдечке, шустро протянула лапку и уже с набитым ртом спросила:

– Мофно?

Тайская методика терпела очередное сокрушительное поражение, тихо и бесславно стыл зелёный чай, обогатившийся тремя кубиками сахара.

– Так что Элоиз?

Я настороженно огляделась – кафе было почти пустым. Только у стойки маялись в ожидании заказа сотрудники отдела рекламы.

– Такое впечатление, что ваши весь день столуются, – заметила я. – Разгонит мать когда-нибудь этот малинник.

Линви беззаботно отмахнулась:

– Да ладно, мы неплохо поработали в прошлом квартале.

– Кстати, давно хотела спросить, кто автор гениальной идеи разрисовать кривоватыми пальмочками рекламу туров на кси двадцать три? – поинтересовалась я. – Если не ошибаюсь, более грязного океана нет больше нигде. Даже у нас. Когда только наши успели там пальмы насадить?

Линви нервно заёрзала:

– Начальство говорит, что наши любят грязный океан. И лысоватые пальмы. Как на родных курортах, понимаешь, себя чувствуют. И не отходи от темы.

Я отхлебнула успевшей остыть бурды с привкусом пережжённых кофейных зёрен.

– Мне сообщили сугубо конфиденциальную информацию.

– Увольняют, что ли?

– Мимо. Командируют.

– Да ты что! – синие глаза пытливо уставились на меня. – Чистить кси?

Я поморщилась:

– Этим пусть экологи занимаются... Не, хуже, – я ещё раз огляделась – рекламщики сгинули в дальний угол. – Эпсилон...

Линви наморщила лоб:

– Так это же...

Я кивнула:

– Угу. Не наша территория.

Линви закусила губу, посидела, задумчиво накручивая на палец светлую кудряшку и, наконец, глубокомысленно выдала:

– Я тебе не рассказывала, как Маринка из бухгалтерии на эпсилон в отпуск ездила? – я отрицательно помотала головой. – Она мне тако-о-ое рассказывала, – мечтательно продолжала Лин, – эпсилонцы, говорит, ого-о-о, – она выразительно подвигала бровями.