Страница 31 из 86
Шесть конечностей, считая крылья. Бред какой-то. Такой экзотики не встретишь даже в Пространствах с наиболее древними точками расхождения с альфой. Тварь достигала полутора метров в холке и четырёх в длину, не считая хвоста. Чёрной глянцевой блестящей шкурой, узким вытянутым телом и сравнительно длинными гибкими лапами оно напоминало астарнатеров, поджарых гончих мира пресмыкающихся. Зачем этому существу крылья? С такими пропорциями оно не сможет даже парить в восходящих потоках, не то, что летать. Тонкую морду существа прикрывали шипастые роговые пластины, вдоль хребта шли какие-то извивающиеся гибкие выросты.
Я решилась подойти ближе, только когда увидела умильную картину, как Илар треплет цвиэски за щитками брони на морде, а тварь хрипло, будто наждаком методично водят по камню, урчит.
– Боишься? Иди сюда, цвиэски ненастоящие.
– Да я уж вижу, что плюшевые, – буркнула я, боком, по-крабьи, подходя ближе. – Какой-то слепок эволюционного абсурда…
Лошадиная морда цвиэски мотнулась в мою сторону, пасть с частоколом острых игольчатых зубов оказалась прямо перед моим лицом. Зная, как воняет от плотоядного астарнатера, я готовилась к худшему, но дыхание цвиэски пахло только осенним ветром. И было таким же холодным. Существо повернуло голову вбок, изучая меня внимательным бледно-зелёным глазом. Удивительно, я чувствовала, что животное не слепо, но зрачок у твари отсутствовал. Я протянула руку, осторожно коснувшись костяных надглазных щитков твари. Что бы это ни было, на ощупь оно было вполне материальным.
– Что значит «ненастоящие»? – я покосилась на безнадёжно отсыревшую сигарету в своей руке – нет, от перекура, да и то, перекура чем-то нелегальным, только розовые слоны могут случиться, такую гадину моё подсознание приглючить не додумается.
– То, что тобой они не закусят.
Цвиэски с хлопком развернул перепонку крыла – моя макушка и так промокла, но пренебрегать импровизированным зонтом я не стала.
– Э-э… отлично, – соврала я.
Тут считается нормальным совершать моционы под крылышком алогично эволюционировавшего куска чешуи? Ладно, сделаю вид, что там, откуда я родом, такое тоже в порядке вещей.
– Приятный дождь, что тебе не нравится, – заметил Илар.
Промокнув насквозь, особо удручённым этим фактом он не выглядел и укрываться под крылом цвиэски не спешил (хотя я смутно представляла, как это возможно, – нелюдю пришлось бы сгибаться в три погибели).
– Вот сам бы и прогулялся тогда.
Рядом была огромная зубастая ящерица, которая не порывалась отгрызть мне ручку-ножку. Ситуация бредовей уже не станет: можно и нелюдю похамить.
– Время против нас, – он поморщился, осознав, что какое-то слово утекло из устойчивого выражения, и добавил: – Работает.
О я не могу, все вокруг такие занятые, только нам с конё… с цвиэски заняться нечем, как под дождём бродить. Я легонько похлопала ящерицу по впалому боку и сказала:
– Ну, пошли, что ль...
.. «Но!», вроде, только лошадям и верблюдам кричат. Хотя насчёт последних не уверена. Тварь послушно потрусила рядом со мной.
– Чуть не забыл, – прокричал нам вслед Илар. – Бери всё, что хочешь, только никакого медузного желе! Терпеть его не могу.
Я озадаченно обернулась.
– Ты о чём вообще? Нелюдь расплылся в довольной ухмылке:
– О пицце.
Цвиэски боднул меня головой в плечо, отвлекая от выдумывания достойного ответа на тему, где я видела Илара и его поручения.
– Эх, нет во Вселенной справедливости, – философски заметила я и скормила бычок ящерице.
Бычок пошёл на ура. Таким образом блестяще была решена одна из экологических проблем, которой я могла угрожать этому миру.
Зеркало, конечно, светилось, но как-то вполнакала, когда я видела его в первый раз, мыльное сияние полуарки было радужней и ярче. Хотя, мне-то откуда знать, может, дождь так действует? Я для порядка ещё раз обежала вокруг Зеркала и решила, что оно исправно.
Вопрос с провизией тоже был решён. И в этой деревне нашёлся свой СуперСельПо (иероглифы на вывеске мне ничего не говорили, а по-другому окрестить этот... хм... склад продовольствия я никак не могла). Впрочем, истинно пиццей купленное мной не являлось – идею взять кусок теста и набросать на него всякой всячины обитатели эпсилона, наверняка, утащили у зазевавшегося человечества ещё века полтора назад, но разве ж они теперь в этом признаются... «Всякая всячина» в данном случае опять же сводилась к такому обилию разноцветных многощупальцевых пупырчатых обитателей глубин, что я до сих пор сушибары стороной обегаю, а на мидии смотреть спокойно не могу. На повестке дня стоял также вопрос с коварной мстёй. И с этим я разобралась, схомячив половину единственной пиццы без полупрозрачных кусочков желейной гадости. Больше в меня не влезло, потому страшная месть получилась какой-то незавершённой.
Дождь не прекращался, и я нырнула под крылышко Твари, которая, аки серьёзный смирный пёс, ждала меня у входа в местный супермаркет. Впрочем, вопрос о том, Тварь это или, хм, Твар, оставался открытым. Триединый, да какая разница? Я машинально отметила, что макушкой касаюсь перепонки крыла. Путём сложных логических умозаключений типа: «Рост Морру пять футов и один дюйм, крыло цвиэски постоянно держала параллельно земле... Дождик не грибной, следовательно, Морру не растёт. Напрашивается вывод...» Я обескуражено куснула философский заусенец на мизинце.
Тварь уменьшается?!
По дороге к лаборатории цвиэски старалась поднимать крыло повыше, а я – стать как можно меньше. Почти добежав до крыльца, я выскочила из-под крыла и обернулась. Тварь застыла, раскрыв многосуставчатые крылья и судорожно зарываясь когтями в гравий. Её силуэт задрожал, будто не попадая в фокус, и стал осыпаться разбитым витражом. Кусочки чёрной мозаики с пронзительным стрёкотом разлетелись в стороны, вокруг меня взвихрились сотни крошечных перепончатых крыльев. Я часто заморгала и осторожно покашляла, проверяя, существует ли ещё этот мир, я – в нём, коробки с провизией – в моих руках, а моё сознание – в моей голове.