Страница 23 из 108
Она хочет Эрика.
Постыдно. Боже, как постыдно! Девушка сцепляет зубы.
— Юрай, можешь подойти? — И что-то в ее голосе заставляет его подчиниться.
— Что-то случилось?
— Проводи меня, пожалуйста.
Кристина не хочет оставаться одна. Возможно, глупо. Но она боится встречи с Эриком. Не из-за него, а из-за того животного магнетизма, что сидит в нем и яро и неотступно манит ее.
— Не проблема, — отзывается Юрай. Губы его продолжают улыбаться, но глаза серьезнеют. – Эй, ребята! Я скоро вернусь! Не расходитесь! — Он поворачивается, кричит это своим друзьям. Кристина видит, как плечи некоторых девушек недовольно поникают. Юрай им нравится. И он достоин того, чтобы нравиться. — Идем, — говорит он и тянет девушку за собой, приобнимая рукой за плечо. В своей совершенно обаятельной фривольной манере. — Ты дрожишь. — Замечает он. — Тебе холодно?
Кристина молчит, лишь кусает губы. Ей не холодно. Если лишь внутри. Где-то там, в грудной клетке, под кожными покровами. Что-то внутри царапает ей кости, бьется об органы, вызывает эту пресловутую дрожь. Какое-то чувство. И тут девушка понимает.
Острое чувство неудовлетворенности. Физической. Моральной. Любой.
И она лишь слабо кивает на вопрос молодого человека. Этого хватит. А лгать, оказывается, так просто. Легко и естественно.
Юрай стаскивает со своих плеч пиджак и набрасывает его на Кристину. Она перехватывает тонкими пальцами его полы и сжимает. Она благодарна своему спутнику. Действительно благодарна. Идут они в молчании. Это странно, особенно зная характер Юрая. Но Кристина рада этому молчанию. Сейчас ей трудно сосредоточиться. Гораздо проще считать шаги и слушать звук, с которым подошва туфель и острые каблуки соприкасаются с камнем.
— Спасибо, — говорит девушка, когда они оказываются у дверей женской спальни.
Юрай улыбается.
— Точно все хорошо?
Повторяется. Внимательно заглядывает в глаза, словно проверяет ее на ложь. Он как Трис. И снова приходится лгать.
— Да, честно. — И как это получается улыбнуться в ответ столь правдиво? Оказывается, носить маски проще простого. — Я очень устала и хочу спать. — Кристина стаскивает со своих плеч плотную черную ткань пиджака и протягивает вещь молодому человеку. Юрай забирает ее, снова надевает и пытается поправить галстук. Получается плохо. Девушка тихо смеется в кулак, потом протягивает руку и ловко завязывает бабочку на шее парня. Он ловит ее пальцы и сжимает в своей ладони.
— Отдыхай. — Шепчет Юрай, а потом разворачивается и уходит.
Сердце Кристины стучит громко. Так сильно, что его стук звенит в висках. Бом. Бом. Бом. Между ней и Юраем сейчас что-то было. Химия. Мгновение. Миг. Девушка закрывает глаза, резко втягивая носом воздух, и толкает дверь спальни.
Уилл — хороший парень, друг. Юрай — еще один друг, симпатичный друг. Они оба замечательные, и оба проявляют к ней интерес. Она видит. Тогда почему она может думать лишь о темном, порочном взгляде истинно сатанинских глаз?
— Кристина, ты — дура, — цедит она сама себе сквозь зубы, стягивая платье и отправляя его на пол к ненавистным каблукам. А потом юркает в теплую постель.
Ложится, натягивает одеяло до самого подбородка и смотрит в потолок. Ее тело до сих пор вибрирует, низ живота тянет, а само женское естество помнит, как в него бесцеремонно вторгались чужие пальцы.
Эрик вызвал в ней желание. Сильное. Неведомое. Порочное. Ненужное.
Кристина тонко всхлипывает, поворачивается на бок, подтягивая к груди ноги, утыкается носом в подушку и накрывается с головой. Она беззвучно плачет. Плачет от внутреннего бессилия, рожденного самым опасным человеком. Как ей жить с осознанием того, чего просит ее тело, кого оно просит? Как посмотреть ему в глаза?
Через некоторое время, оставляя мокрое пятно на наволочке подушки, Кристина засыпает. И снится ей всепоглощающий жар, лижущий ей пятки и ползущий по ногам. Пламя скалится, расползается и приобретает черты знакомого лица.
========== Глава 12 ==========
Кристина ненавидит себя. Питает такую лютую неприязнь, что ей хочется выкорчевать собственное сердце, достать его из грудной клетки и посмотреть, как оно трепыхается в ладони, работает словно насос. Сжимается и разжимается. Все такое багряное, в крови, орошающей руки. Ей кажется, что именно так будет правильно. Вместе с сердцем вытечет душа. Ломаная, вывернутая, грешная. Именно так ощущает себя Кристина последующие несколько дней.
Дело не только в том, что произошло на празднике Пяти Фракций. Не в том безумии, что застилало ей сознание, когда она гнулась и стонала под теми руками, что должна презирать и ненавидеть. Хуже всего то, что ненависть стала исчезать. Девушка все чаще ловит себя на том, что думает об Эрике. И эти думы не носят более столь черного характера, как следовало бы. Теперь Кристина вспоминает его тело. Горячее, жаркое, распаленное тело. Сильные руки с рельефом мышц, требовательный рот, теплую кожу. И это так неправильно, что девушка кусает губы и сетует на себя.
Спать ложиться стало страшно. Потому что Кристине снится он. Это как морок, наваждение. Словно она сходит с ума. Во сне Эрик целует ее, мнет ее тело своими губами, так широко разводит ее бедра, что становится больно. Но девушка во сне развратна и порочна. Она ластится к нему словно кошка, трется о его тело своим, берет его ладони и сама накрывает ими собственную грудь с ноющими сосками. Во сне Эрик всегда доводит дело до конца. Оказывается внутри нее так глубоко, так сильно. И тело вибрирует.
Кристина просыпается в поту. Весь лоб у нее влажный, по виску бегут капли пота. Они же застывают на шее и ключицах. Грудь под тонкой тканью майки поднимается и опадает. Горошины сосков болезненно трутся о черную материю, а между ног сладко ноет. Так мокро, жарко, влажно. И Кристина в бессилии бьет кулаком по подушке. Потом еще раз, и еще. Тихо, но как можно ожесточеннее, представляя, что на месте наволочки лицо Эрика.
Он мучает ее. И от этого хочется рычать.
Реального же Эрика девушка старательно избегает. Да и он, надо признать, не ищет встречи с ней. Кристина всегда ходит и нервно озирается по сторонам. Это даже заметила Трис и, конечно же, поинтересовалась, все ли у подруги хорошо. Брюнетка лишь кивнула. С ней все хорошо. Лишь сознание играет в дурные игры. На самом деле, это гормоны, возраст юности. Наверное, это нормально. Кристина пытается убедить себя в этом раз за разом, просыпаясь ночью и все еще ощущая бесплотные объятия Эрика на своей коже.
Тогда девушке приходит в голову, что она зациклена на сексе. Может в этом все дело? Может просто надо с кем-то переспать? Это абсурд. Она не из рода потаскух и шлюх, раздвигающих ноги лишь от внутреннего зуда. Но и так жить нельзя. Это не только тело, это сознание, мозг. Ей просто необходимо вытравить это из своего сердца, своей души. Хотя бы просто не думать постоянно о том, что произошло.
Кристина начинает проводить больше времени с друзьями. Она даже думает поговорить с Трис об их отношениях с Четыре, о той, приватной, латентной, интимной стороне. Но передумывает. Ей почему-то неудобно спрашивать об этом. К тому же, подруга может нагородить в собственном воображении такое, что придется объясняться. Именно это Кристина и не жаждет делать. Она слишком запуталась, заплутала, чтобы хоть что-то понять.
Уилл снова с ней не разговаривает по какой-то неведомой, неясной и мутной причине. Он стал раздраженным, даже злым, несколько дерганным. Все больше молчит. Сядет, расставит колени, обопрется о них руками и сверлит взглядом стену напротив. Если бы не собственные проблемы, то девушка всенепременно бы поинтересовалось у него, что случилось. Но личная беда ест Кристину гораздо больше. Поэтому она просто перестает трогать его, коли он на всех рычит. Кроме Эдварда. За все время, прошедшее с инициации, эти двое поразительно сдружились. Наверное, это хорошо. Друзья — это хорошо.
— Нет, вы бы только это слышали! — Смеется Юрай. И голос его разносится на всю округу. Зычный, громкий, мужской. — Подходит и начинает качать права. И притом дышит мне чуть ли не в пупок. — Молодой человек хмыкает, его губы кривит усмешка. Он рассказывает о забавном случае, произошедшем с ним на патрулировании.