Страница 6 из 28
Конечно, обо всех «нас» А<дамович> написал слишком поверхностно и кратко, но это, пожалуй, к лучшему, ибо в длинных статьях А<дамович> обычно не только убегает от темы куда-то в сторону, но нередко, начав «за здравие», заканчивает «за упокой», и впечатление получается весьма двусмысленное. Такова была статья А<дамовича> о том самом Чиннове[49], о котором я упомянул выше. И все же с тех пор (что значит подпись «Адамович»!) Чиннов числится, так сказать, в полковниках от поэзии. После похвалы А<дамовича> никакой другой критик уже не укусит.
Желаю Вам от души здоровья, благополучья.
Сердечный привет супруге.
Искренне Ваш Д. Кленовский
8
28 июля <19>54
Глубокоуважаемый Владимир Федорович!
В этом «вне программы» посылаемом письме препровождаю относящуюся лично к Вам вырезку из «Русской мысли»[50]. Думаю, что она (если Вы ее еще не читали) Вас порадует, т. к. Ирина Одоевцева (жена Георгия Иванова) — талантливый поэт и мнение ее ценно (не судите о ней по приведенному в интервью неудачному ее стихотворению!). Я, во всяком случае, за Вас порадовался.
Если у Вас есть «Жизнь Арсеньева» (Чеховское изд<ательст>во[51]), обратите внимание на XIV главу первой книги. Перечитывая «Жизнь», я натолкнулся на эти забытые мною страницы и с удивлением прочел, что и Бунин и Ал. Толстой (которого Б<унин> цитирует) — верили в… перевоплощение! Как иначе объяснить слова Б<унина> о «своих прежних, незапамятных существованиях» и многое другое из этой главы?[52] А попробуй об этом написать — критики вцепятся тебе в горло и для всех высказываний Бунина безапелляционно найдут какое-нибудь на редкость простое объяснение! Кстати: мою статью в «Гранях» облаял (совершенно бездоказательно, конечно) некто Андреев на страницах «Рус<ской> мысли»[53]. Любопытно, что он, подобно Терапиано в «Н<овом> р<усском> с<лове>», посвятил свыше трети своей рецензии о журнале моей статье и даже открыл рецензию отзывом о ней, тогда как принято разбирать сперва прозу и стихи. Это свидетельствует о раздражении, которому захотелось скорее дать выход! В заключение Андреев ехидничает, что вот-де, мол, Кленовский, «поэт “христианской музы”», снюхался с антропософией! Как будто антропософы — не христиане! Неизменное заблуждение всех ее противников, которые, к слову сказать, нападают на нее, не имея о ней ни малейшего понятия.
Кстати о перевоплощении: о таких же своих прежних земных существованиях вспоминает Фед<ор> Степун[54] в третьем томе своих вышедших по-немецки мемуаров[55]. Как видите, мысль эта присуща некоторым никак не связанным с антропософией людям и является для них чем-то, если можно так выразиться, органическим, а не вычитанным или заученным.
Послал Вам длинное письмо 17 июля (простой почтой).
Сердечный привет! Д. Кленовский
9
7 авг<уста 19>54
Дорогой Владимир Федорович!
Наши письма скрестились; вероятно, в тот день, когда я получил Ваше (позавчера), получили и Вы мое, находившееся в пути дольше, чем обычно, ибо послал я его, по финансовым соображениям, не воздушной, а простой почтой. После него Вы должны были получить еще одно, с отзывом Ирины Одоевцевой о Ваших «Романсах». Надеюсь, что отзыв этот Вас порадовал и даже, помноженный на отзыв Адамовича, воодушевил на новые поэтические подвиги! Как сказал Козьма Прутков (цитирую по памяти): «Поощрение столь же необходимо гениальному писателю, сколь необходима канифоль смычку виртуоза»[56]. Вероятно, по той же причине последнее время взялся и я усерднее за стихи и после почти годичного полного молчания написал за месяц сразу 10 штук, годных для печати. Опустил их в копилку следующей моей книги (в журналах печатать не буду), ибо, как я Вам, кажется, уже писал, хочу составить ее не менее чем на 3/4 из стихов нигде еще не опубликованных.
Ваше сообщение о том, что Вы работаете над новой поэмой, меня глубоко порадовало и… умилило. Есть же еще, подумал я, поэты, которых не устрашает подобное предприятие! Честь им и слава! Ведь когда-то поэта, в «послужном списке» которого не было хотя бы одной поэмы, и за поэта-то не почитали! Как все с тех пор измельчало! Желаю Вам от всего сердца творческих сил и удачи!
Грубость Гуля[57] — общеизвестна, мне на нее жаловались многие. Да и на своей шкуре я ее испытал: весной прошлого года, обидевшись на одну мою пустяковую авторскую просьбу, Гуль после самых восторженных отзывов о моих стихах вдруг, со злости, не иначе, наговорил мне о них в письме такого, что мне, при всем моем миролюбии, не осталось ничего другого, как отказаться от дальнейшего сотрудничества в «Н<овом> ж<урнале>»[58], отказаться, потому что одновременно со всеми своими грубостями Гуль настойчиво просил у меня… новых стихов для ближайшего №! Не думаю, впрочем, что Гуль будет груб с Вами, если только Вы не дадите ему для этого какого-либо повода. Он груб, злостен и злопамятен, когда он обижается (а обидчив он до крайности, и притом по пустякам); по мнению хорошо знающих его людей, это у него своего рода болезнь. Но просто по поводу статьи он, думается мне, грубить не станет. В «Н<овом> ж<урнале>» Гуль полный хозяин. Карпович[59] самоустранился и все передоверил Гулю. За два года своего «царствования» Гуль перессорился со многими постоянными сотрудниками журнала, и Карпович отнесся к этому с полным равнодушием, хотя кое-кто, я знаю, обратил его внимание на ненормальность такого положения вещей. Как раз недавно мне писали, что Карпович «очень огорчен поведением Гуля в отношении меня». Весьма приятно слышать, но что он предпринял, чтобы спасти положение? Карповича все называют милейшим, но бесхарактерным человеком. Гуль, несомненно, улучшил журнал, делает за редактора всю работу, и последнему при нем не житье, а масленица. С какой стати Карповичу ссориться с Гулем ради пары-другой писателей, а тем более поэтов, которых и без того как собак нерезаных? Поэты нуждаются сейчас в «трибуне», а не наоборот! Вот в «Опытах»[60], говорят, поэты годами «стоят в очереди»!
Учтите, впрочем, что Гуль иногда «кивает» на Карповича: мол, мне, Гулю, очень нравится, но необходимо еще мнение редактора… Обычно это случается тогда, когда Гуль собирается отказать и золотит пилюлю или хочет показать свою мнимую непричастность к такому отказу. По последним слухам, однако, Карпович, освободившись от части своих университетских обязанностей, намерен уделить больше времени и внимания журналу.
Да, Чеховское изд-во не жалует поэтов… Нерентабельно, вероятно… В результате получается такая нелепость, что поэты (Цветаева, Ходасевич, Г. Иванов) представлены в издательстве не стихами а прозой[61]! От всех поэтов, прежних и нынешних, издательство отмахнулось антологиями, хотя должно было бы издать хотя бы 5–6 сборников на сотню выпущенных им названий: Мандельштама, Гумилева, Пастернака, Цветаеву, Волошина, Ходасевича. Тут, помимо материальных, играют роль, по-видимому, и другие соображения. Клюева[62], вероятно, «протащил» Гуль. В редколлегии издательства никто не любит стихов и ничего в них не смыслит, иначе не было бы такой неудачи с Ахматовой и боголеповской антологией[63], несогласованности содержания всех трех антологий (некоторые поэты представлены дважды, другие не представлены вовсе) и т. п. Мне кажется, что в дальнейшем ожидать выпуска издательством сборников стихов отдельных поэтов не приходится, если только сие не будет продиктовано политическими соображениями (сборники стихов Хохлова[64] и Петровой[65], например!!).
49
В своей статье Адамович написал, что «стихи Игоря Чиннова — последнее явление в нашей поэзии действительно достойное внимания. <…> Я готов согласиться, что в его поэзии есть что-то душное и, пожалуй, слишком подчеркнуто скромное, по приему Боратынского, что иногда может охватить тоска по совсем другим стихам, таким, где больше самозабвения, упоения, риска, порыва, неизвестности. <…> Иногда одну его строчку хотелось бы и можно было бы развить в целое стихотворение. Не то чтобы эти стихи были чрезмерно сжаты, нет, скорей они сплошь построены на намеках, на полусловах и даже полувздохах, будто к словам полным потеряно у поэта доверие. Замечательно, однако, что отчетливость им достигнута полная, без малейшей облачности в стихах» (Он же. Новый поэт // Новое русское слово. 1952.23 марта. № 14576. С. 8).
50
В своем интервью сотруднику «Русской мысли» И.В. Одоевцева высоко отозвалась о «Гурилевских романсах» Маркова, назвала их «прелестной поэмой» и добавила: «Я очень люблю ново-эмигрантских поэтов за широкое дыхание и свежесть, утраченные нами» (Гость. В гостях у писателя: К вечеру Ирины Одоевцевой // Русская мысль. 1954.30 июня. № 674. С. 4).
51
Бунин И. Жизнь Арсеньева: Юность: 1-е полн. Изд. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1952.
52
И.А. Бунин писал в этой главе «Жизни Арсеньева»: «В письмах А.К. Толстого есть такие строки: "Как в Вартбурге хорошо! Там даже есть инструменты XII века. И как у тебя бьется сердце в азиатском мире, так у меня забилось сердце в этом рыцарском мире, и я знаю, что я прежде к нему принадлежал”. Думаю, что и я когда-то принадлежал. <…> В тамбовском поле, под тамбовским небом, с такой необыкновенной силой вспомнил я все, что я видел, чем жил когда-то, в своих прежних, незапамятных существованьях» (Бунин И.А. Собр. соч.: В 9 т. М.: Худож. лит, 1966. Т. 6. С. 36–37).
53
Рецензируя № 20 «Граней», Николай Ефремович Андреев (1908–1982) писал: «Д. Кленовский поместил малоубедительный и странный по сути дела набросок — “Оккультные мотивы в русской поэзии нашего века”: как будто бы к такой теме следовало подходить основательнее, то есть в плане историко-литературном, иначе его толкования производят впечатление настойчивой “про-оккультной” стилизации. И совершенно наивно звучит его пожелание, чтобы “в минимум общекультурных знаний”, необходимых для чтения стихов, “входили и некоторые элементарные сведения по оккультизму” указывать на присутствие моментов которого у поэтов “следовало бы”, по мнению Кленовского, “нашим литературным критикам и литературоведам”. Литературоведам, если есть соответственные факты, и “книги в руки”, но да уберегутся критики от сомнительных призывов Кленовского, который, по-видимому, стихи Блока считает “около-мистической болтовней” а в "горсти стихов” Гумилева, якобы “оккультных”, видит “основной смысл творчества” вождя акмеизма, равно как в ряды “оккультствующих” поэтов вовлекает яснейшего в своей сложности Ходасевича, перетолковывая ряд его стихотворений именно в “про-оккультном смысле”. Все же несколько неожиданным оказывается это пристрастие певца “христианской музы”, каким обычно определяется Кленовский, к “оккультизму”, в понятие которого он включает и теософию, и антропософию, и, в сущности, общемистические элементы» (Андреев Н. Заметки о журналах // Русская мысль. 1954.30 июня. № 671. С. 4).
54
Степун Федор Августович (1884–1965) — философ, писатель. С сентября 1922 г. в эмиграции в Германии, участник Религиозно-философской академии, соредактор сборников «Логос» (1925–1928), профессор Дрезденского университета (1926–1937), соредактор журнала «Новый град» (1931–1939). В 1937 г. уволен нацистами из университета с запретом преподавания и публикаций. Профессор Мюнхенского университета (1947–1965), основатель издательства «Товарищество зарубежных писателей» при Центральном объединении политических эмигрантов. Степун был дружен с Кленовским и приезжал к нему в гости в Траунштейн (см. об этом: Иоанн (Шаховской), архиеп. Переписка с Кленовским / Ред. Р. Герра. Париж, 1981. С. 51).
55
Речь идет о книге: Stepun F. Vergangenes und Unvergangliches: Aus meinem Leben. Dritter Teil. 1917–1922. Miinchen: Verl.JosefKosel, 1950.
56
Афоризм Козьмы Пруткова Кленовский воспроизвел хоть и по памяти, но точно.
57
Р.Б. Гуль исполнял обязанности секретаря «Нового журнала» (с 1952), после смерти М.М. Карповича в 1959 г. стал редактором (первоначально в совместной редколлегии с Ю.П. Денике и Н.С. Тимашевым, но практически редактируя журнал в одиночку), с 1966 г. официально утвержден единоличным редактором.
58
21 июня 1953 г. в письме архиепископу Иоанну (Шаховскому) Кленовский рассказал об этом инциденте подробнее: «Последние годы я печатался регулярно в нью-йоркском “Новом журнале”. С редакцией у меня установились самые сердечные, почти дружеские отношения. Секретарь редакции восторженно откликался на каждую мою присылку стихов, называя их не иначе как “прекрасными”. И вдруг, не так давно, получаю я от него письмо, в котором он подвергает неожидан ной переоценке мое творчество. Он, видите ли, при шел к убеждению, что в стихах моих слишком много “цветов добра” (это как контраст к бодлеровским “цветам зла”) и что он предпочел бы иметь от меня эти последние, ибо они, по его мнению, художественно всегда более ценны, чем “цветы добра”. Короче говоря: я должен перестать быть собой в угоду чьим-то вкусам. Мне не осталось ничего другого, как известить редакцию о том, что я отказываюсь от дальнейшего сотрудничества в журнале. Не скрою от Вас, что вся эта история больно хлестнула меня по душе» (Иоанн (Шаховской), архиеп. Переписка с Кленовским / Ред. Р. Герра. Париж, 1981. С. 37–38).
59
Карпович Михаил Михайлович (1888–1959) — историк, главный редактор «Нового журнала» с 1945 по 1959 г.
60
«Опыты» — литературный журнал, издававшийся в Нью-Йорке М.С. Цетлиной с 1953 по 1958 г. Первые три номера совместно редактировали Р.Н. Гринберг и В.Л. Пастухов, начиная с № 4 редактором стал Ю.П. Иваск. Всего вышло девять номеров. Кленовский опубликовал в № 1 журнала стихи, а в № 5 — рецензию на книгу С.К. Маковского «Портреты современников».
61
Все книги ведущих поэтов эмиграции, выпущенные Издательством имени Чехова, действительно были прозаическими: Иванов Г. Петербургские зимы / Предисл. В.К. Завалишина. Нью-Йорк, 1952; Цветаева М. Проза / Предисл. Ф. Степуна. Нью-Йорк, 1953; Ходасевич В. Литературные статьи и воспоминания / Ред. и предисл. Н. Берберовой. Нью-Йорк, 1954.
62
Имеется в виду издание: Клюев Н.А. Полн. собр. соч.: В 2 т. / Ред. Б.А. Филиппов. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1954. Вопреки догадке Кленовского Р.Б. Гуль не имел отношения к этому изданию.
63
Имеется в виду составленная Александром Александровичем Боголеповым (1885–1980) антология «Русская лирика от Жуковского до Бунина» (Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1952).
64
Хохлов Николай Евгеньевич (р. 1922) — советский разведчик, капитан МГБ, затем перебежчик (1954). Член НТС, мемуарист, оставивший воспоминания: Хохлов Н. Право на совесть. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1957; Khokhlov N. In the Name of Conscience. London, 1960.
65
Возможно, Кленовский имеет в виду Галину Николаевну Кузнецову (по мужу Петрову; 1900–1976), в то время сотрудницу русского издательского отдела ООН.