Страница 32 из 72
Шеффер с Крыжановским пожелали присоединиться к коллеге, и вся троица отправилась совершать моцион.
Утро действительно выдалось чудесным, однако его изрядно портил по-поросячьи визгливый голос Унгефуха, громко считающий по-немецки. Оказалось, что он, а также Фриц, Карл, Эдмонд и Вилли с неподдельным усердием делают утреннюю физическую зарядку. Белёсые рыбьи тела обнажённых до пояса эсесовцев дёргались в каком-то подобии религиозного экстаза, что производило весьма отталкивающее впечатление.
– Надеюсь, на завтрак нам не подадут рыбу? – заметил Герман.
Краузе неопределённо передёрнул плечами, зато Шеффер отлично понял шутку и ухмыльнулся:
– Очень может быть, что как раз рыбу и подадут – бенгальцы её очень любят. Впрочем, сейчас узнаем – если не ошибаюсь, это удар гонга, созывающий к завтраку.
Действительно, в прозрачном горном воздухе повис чистый мелодичный звук.
К радости Крыжановского, рыбы в гостиничном меню не оказалось – все блюда представляли собой смесь риса, фасоли, гороха и пряностей. Названия зависели лишь от пропорций названных ингредиентов.
Господин Каранихи охотно объяснил причину подобного кулинарного постоянства:
– Таким способом хозяин гостиницы выказывает гостям особое уважение, потчуя их исключительно пищей браминов[75].
– Мы – арийцы, а значит, в расовом отношении стоим выше каких-то там индусов, поклоняющихся коровам! – подал голос Сигрид Унгефух. – Пусть они сами, подобно коровам, едят траву. А мне нужна человеческая пища, и священная говядина подошла бы в самый раз!
С этими словами гауптшарфюрер возмущённо оттолкнул от себя тарелку.
– Не порите ерунды, Унгефух! – возразил Крыжановский. – Мы с вами находимся в исторической области расселения древних ариев. Собственно, само слово «арий» перешло в немецкий язык как раз из санскрита[76]. Более того, научно доказано, что три высшие индийские касты, а именно брамины, кшатрии[77] и вайшьи принадлежат именно к арийской расе. О, смотрю, вы так побагровели, что вот-вот выйдете из себя. Честно говоря, меня удивляет подобная невыдержанность у человека, считающего себя арийцем.
В какой-то момент Унгефух попытался вскочить на ноги, но последняя фраза Германа буквально пригвоздила его к месту. Бросив обеспокоенный взгляд туда, где сидели Карл, Эдмонд, Фриц и Вилли – мол, как подчинённые восприняли его унижение – гауптшарфюрер перевёл взгляд на обидчика и попытался затеять «игру в гляделки». Тщетно! Герман и не посмотрел в его сторону – изящным жестом, перенятым в той – прошлой – жизни у товарища Наумова, он отёр рот салфеткой, небрежно бросил её на тарелку, после чего встал из-за стола и вышел вон.
– Полагаю, завтрак можно считать оконченным! – повелительным тоном объявил Шеффер. – Пора перейти к делам, через четверть часа жду всех у себя.
Эти слова удачно разрядили обстановку, что подтверждало репутацию Эрнста Шеффера как безупречного руководителя экспедиции, а равно и репутацию назначившего его на этот пост доктора Гильшера как человека, который никогда не ошибается в людях.
В скором времени все участники экспедиции, обступив стол с разложенной на нём дорожной картой, горячо обсуждали предстоящий путь, полагая самой насущной задачей проложить маршрут таким образом, чтобы минимизировать контакты с британскими властями, от каковых, вне всякого сомнения, следовало ожидать каких угодно гадостей. Иллюзий на сей счёт ни у кого не возникало – ещё в Калькутте Герман весьма красочно расписал инцидент с мистером Голдом, имевший место в опиумной курильне.
– Первым делом нужно озаботиться транспортом, – рубил воздух ладонью Шеффер. – На яках все равно придется идти, но чем позже на них пересядем, тем лучше. Где взять автомобиль?
– На станции! – подсказал один из эсесовцев – кажется, это был Вилли.
Шеффер скривился.
– На рынке – ведь как-то же они привозят товары?! – предложил Бруно Беггер.
Та же реакция.
– Чайные плантации! – вскричал Крыжановский.
И, уже собравшееся в презрительную гримасу лицо оберштурмфюрера разгладилось.
– Умница, Герман! – возликовал он. – У меня чётко отложилось в памяти, что всё здешнее чайное дело находится в руках какой-то семьи – то ли англичан, то ли французов, не помню. Вот у них-то наверняка найдется грузовик.
Отправляться на поиски грузовика решили вдвоём – Шеффер и Крыжановский, у остальных не доставало знания языков, да и опыта вести переговоры.
На сонно завозившемся с утра рынке вызнали у местного населения про хозяина чайных плантаций. Тот жил рядом с почтовой станцией, в трёх кварталах от базара. Не откладывая в долгий ящик, начальник экспедиции в свойственной ему стремительной манере припустил вверх по склону, без слов побуждая следовать за собой.
Вот и старательно описанный доброхотами дом чайного владетеля – роскошный колониальный особняк с двумя каменными львами у входа, между которыми на крыльце обосновался чумазый мальчонка, в одиночестве игравший в камешки – высоко подбрасывал их вверх и ловко ловил.
– Саиб Дауни, к вам гости! – крикнул мальчишка, едва завидев незнакомцев. Затем перепрыгнул через деревянные перила и стремглав кинулся прочь со двора.
Переглянувшись, Шеффер с Крыжановским вошли в затененный прямоугольник двери и оказались в большом помещении с белёными стенами. Крышу держала толстая колонна, увешанная гирляндами трав и цветов. Из обстановки первым делом бросались в глаза резная этажерка тёмного дерева, несколько полок с книгами да портрет какого-то усача на стене.
Впрочем, присутствует ещё одна деталь: в правой – затемнённой – половине комнаты в глубоком кресле-качалке сидит хозяин дома – человек средних лет с уставшим лицом и длинными кистями рук. Остальную часть тела скрывает цветастая тряпка.
Завидев пришедших, человек потянулся к столику у ног, щелкнул переключателем. В газовой горелке под блестящим крохотным чайником хрюкнуло пламя. Приметные вытянутые ладони подхватили со столика песочные часы, ловко перевернули и поставили на место.
– Меня зовут Питер Дауни, – заговорил человек по-английски. – Но, скорее всего, вы и так знаете это имя – назвать его мог любой житель городка, да и малолетний Махавир только что ко мне обращался. А кто вы, господа?
Шеффер отрекомендовался сам и представил спутника.
– Очень приятно, чем обязан столь раннему визиту? – продолжил хозяин дома, поведя рукой в сторону длинной и низкой лавки у стены.
– Дружественный визит европейцев, оказавшихся далеко от родины! – усаживаясь, пояснил Шеффер.
– Да будет вам, джентльмены, – засмеялся Дауни. – Какая в наше время может быть дружба у Германии с Англией?! Предлагаю опустить положенные случаю любезности – мы ведь не в Европе, и перейти непосредственно к делу, ради которого пришли.
В комнату вошла индианка в бордовом сари, неся поднос с чашками и десертами. В воздухе повис чудесный запах восточных сладостей.
– Грузовик, мистер Дауни, нам нужен один из тех грузовиков, что вы используете на плантации, – без обиняков заявил Шеффер. – Мы хорошо заплатим.
Хозяин дома удивлённо вздёрнул брови – он, конечно, сам предложил прямой разговор, но к тому, что немецкая прямота настолько отлична от английской, оказался явно не готов.
Вместо ответа англичанин снял чайник с огня с чопорнейшей миной – из разряда тех, что умеют напускать на себя лишь выходцы с Альбиона.
– Не откажите в удовольствии…
Чай был разлит по чашкам. Герман отметил, что посуда, салфетки и даже чехольчик для чайника подобраны в тон – всё белое с синим.
– Наш чай подают в первом классе «Куин Мэри» – этим можно гордиться, не правда ли?
– О, конечно! – воскликнул Шеффер. – Шикарный лайнер, мне доводилось добираться на нем до Нью-Йорка. На борт, кстати говоря, я садился в Британии, в Саутгемптоне. Великолепный круиз, вероятно, лучший из тех, что выпали на мою долю.
Англичанин подался вперед.
– И как вам показался чай, – заметно волнуясь, спросил он. – Вы помните… Вы случайно не помните?…