Страница 7 из 12
Вскрыв консервы, Хозяин понюхал содержимое и, покачав головой, принялся намазывать его на ломтик хлеба. Мне он наложил немного в одну из припасённых жестянок. Примрррятного аппетита, Хозяин!
- Вот знаешь, Скотинка, если б кто раньше мне сказал, что буду я, дескать, каждый день есть печень трески, да к тому же ещё и кота своего кормить... - проглотив первый кусок доверительно сказал он. - Не поверил бы я! Да что там - в лицо бы такому шутнику рассмеялся! Кстати, кошатина, я тут недавно на пузырёк валерьянки набрёл...
Стоп, что? Валерьянка?
Подняв глаза от уже осточертевшей печени, я испытующе уставился на Хозяина.
- Да ладно, что уж и пошутить нельзя? - хихикая с набитым ртом пробубнил он.
Да ты, да ты... Хозяин, у меня просто нет цензурных слов что бы описать твой поступок!
Неожиданно и немного разочаровывающе еда закончилась: в консервной банке осталось лишь масло, а от хлеба так и вообще просто закончился... Старательно упаковав консервку в большой кусок полиэтилена, Хозяин бережно уложил её в рюкзак - он был одним из людей, придерживающихся правила "всё в хозяйстве пригодится". Вот и остаткам дневной еды он находил самое правильное применение: варил вечером ирландское рагу, восхваляя какого-то Джорджа за изумительную идею. Получалось, надо сказать, достаточно вкусно, хоть и весьма необычно.
Собравшись мы вновь отправились в путь. К моему вящему разочарованию оказалось, что я окончательно проснулся и умру, если ещё хоть минуту буду лежать. Найдя компромисс между врождённой сонливостью и желанием поноситься кругами вокруг Хозяина, я, извернувшись, высунул голову из мешка. Как и прежде пейзаж вокруг был уныл и однообразен. Мы шли по на удивление широкому проходу, дальше, по-видимому, сильно сужающемуся; по бокам цельной стеной возвышались сросшиеся пьяные зданий с редкими кривыми проёмами окон.
Отвернувшись, я ещё некоторое время с интересом разглядывал затылок Хозяина, затем, когда и это занятие мне окончательно наскучило, вновь нырнул в мешок. Свернувшись там калачикам, прикрыл глаза, медленно погрузившись в спокойную бесконечность дремоты. Вверх-вниз, вверх-вниз...
Так скороталось ещё около получаса.
Беспокойство пришло неожиданно, нахлынуло нестройным прибоем, усиливаясь с каждым шагом. Очнувшись от мирной дремоты, я извернулся и что было воздуха в лёгких заорал, предупреждая Хозяина об опасности.
Он тут же замер - шаги остановились.
Высунув голову из мешочка, я огляделся, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Бетонные обломки под ногами поскрипывали при малейшем движении. Серые стены вокруг, изборождённые красными витиеватыми иероглифами, закручиваясь спиралями уходили в чистое, цвета чеканного золота небо, оставляя на обозрение снизу только узкую полоску. Проход между ними, по которому мы двигались, через несколько метров ещё больше сужался, а стены над ним смыкались, образуя неровную арку. С первого взгляда всё тихо.
Тревога перестала нарастать, но и не пропала. Фу, на этот раз вроде пронесло.
Прекратив выть, я тихо зарычал, не меняя тональности, замолчал.
Хозяин меня понял.
Понял верно.
Присев, он подхватил горсть щебёнки, размахнулся, с силой метнул вперёд. Камешки дробью застучали по сужающимся ребристым стенам, некоторые, пущенные удачнее, должны были попасть прямо в арку. Но вдруг за пару метров до неё щебёнка начала замедляться - не сразу, постепенно - будто угодила в густой кисель.
- Что опять за хрень... - пробормотал Хозяин, невольно пятясь.
Оказавшись прямо под аркой, бетонные осколки окончательно остановились, повисли в воздухе. Точнее, скорее всего они продолжали двигаться, но настолько медленно, что глазом это было невозможно заметить.
- Ну вот и первый сюрприз на сегодня... здравствуй, Рэд, давно не виделись... Ладно, Скотинка, не печалься, попробуем через здания обойти.
Опасливо миновав иероглифы, Хозяин, выбрав одно из искривлённых до неузнаваемости окон, уже собирался забраться в него, как я почувствовал - что-то не так. Уже вроде бы улёгшееся чувство опасность вновь нахлынуло, забило в набат.
Ядрён Газон, да что ж у нас всё через пятую точку?! Хозяин, давай, я тебя предупредил, линяем отседава пока пятки не поджарило!!
Услышав мои причитания, Хозяин тут же отпрянул от проёма, быстро осмотрелся по сторонам, сдавлено выругался и, развернувшись, что было сил рванул по извилистому проходу.
И было от чего.
Вцепившись когтями в плотную ткань, едва не вываливаясь из мешка, я, развернувшись мордой назад, мог разглядеть происходящее в деталях. Воздух под аркой сгустился, потемнел, начал заворачиваться по спирали, всё быстрее и быстрее, образуя даже не воронку, а скорее цилиндр кружащихся потоков тёмного воздуха. Он разрастался, набирал мощь, легкий гул исходивший от него быстро перерос в оглушительный грохот, казалось, способный легко порвать самые крепкие барабанные перепонки. Когда звук достиг апогея, в центре воздушного столба вспыхнуло что-то белое, и он тут же начал расширяться, образуя выпуклый диск. Коснувшись стен, его края легко прошли сквозь них, не причинив никакого вреда.
Неожиданно мир, подпрыгивающий в такт бегу, провернулся, и мы плашмя растянулись на земле. Мешок сорвало с плеч, меня в нём протащило ещё метра два. Вывернувшись из спеленавшей ткани, я на неверных ногах подошёл к Хозяину.
Давай, вставай, ну же! Вставай!! Хозяин, пожалуйста, ещё чуть-чуть и мы покойники! Ну пожалуйста!..
Безуспешно потыкавшись мордой в его рассечённый, мокрый от крови лоб, я, покачиваясь, обошёл распростёртого на земле паренька. Вот и причина падения - левая нога, провалившись в щель между разошедшимися пластами асфальта, застряла, и теперь ниже колена неестественно напоминала металлическую косичку, скрученную спиралью. Все попытки хоть как-нибудь помочь Хозяину оказались безуспешными.
В отчаянии я забрался ему на спину, улёгся, уткнувшись мордой в грязную одежу. Ну что ж, помирать - так вместе... Хозяин, мордой тебя в прокисшие сливки, слышишь, из-за тебя моя жизнь прервётся, так и не вступив во взрослую пору!..
Неожиданно спина дёрнулась, и глухой, едва различимый сквозь адский грохот, царящий вокруг, Хозяйский голос произнёс:
- Котяра, слезь... с меня!..
Как только я скатился на землю, он, дёрнувшись, поднялся на четвереньки и с проклятиями выдрал лязгнувшую ногу из каменной ловушки. Придерживая её левой рукой, осторожно перевернулся, усевшись на бетонное крошево.
Левый глаз его изнутри заволокло зеленоватым, с бирюзовыми проблесками, туманом.
Грохот тем временем всё нарастал, я уже не мог расслышать кого именно поносит Хозяин совсем рядом. Разросшийся метров до тридцати в диаметре диск всё также, казалось, не тревожил ничего окружающего - даже пыль не взметнулась под порывами нематериальной бури.
Вдруг всё вокруг залило ослепительно-белое сияние, исходившее, казалось, со всех сторон - вспыхнули иероглифы, до того едва выделявшиеся на фоне стен. Они искрились десятками звёздочек, разлетающимися во все стороны, воздух вокруг дрожал и колебался, как в жару над асфальтом, тончайшие дуги молний соединяли затейливо закрученные линии ярчайшего света. Мир сплющился, потерял тени, став гладким и двумерным. Небо, такое светлое и приветливое, померкло, приобретя неприятные коричневые оттенки. Всё вокруг казалось невзрачным и малозначительным, всё, помимо пылающих иероглифов. Даже грохот и водоворот теней, беснующийся неподалёку не внушал такого трепета, как они. Сам мир, казалось, существовал ради них.
Сияние всё усиливалось. Чёткие линии горящих символов размылись, потеряли контрастность, словно бы свет, стеснённый временным пристанищем, начал неудержимо просачиваться наружу. Секунды, и первые язычки белого огня серебряными паутинками тумана потянулись к бушующему водовороту. Белые искорки, изредка мелькавшие сквозь ревущий хоровод света и тени, разгорались, впитывая энергию тускнеющих иероглифов. Вскоре те вновь стали серыми, едва-едва светлее окружающего бетонного лабиринта.