Шедевр

Пока он говорил, я увидела черный автомобиль.

Теперь Джо тоже заметил его и кивнул.

— Это за вами.

Я чувствовала приятную расслабленность после водки и общения и была абсолютно готова к предстоящему выступлению.

Это оказалось недалеко. Вскоре машина подъехала к одиннадцатиэтажному зданию в центре Манхэттена. На улице столпилось много людей. Мягкий, изумрудного цвета ковер вел по широким ступенькам к охраняемому входу. Нью-Йорк буквально наводнили телохранители, — все переживают за свою безопасность. Но от чего они могут уберечь? По крайней мере, никакой защиты от вспышек фотокамер они не дают. Фотографы отпихивали друг друга, чтобы пробиться поближе. Я медленно поднялась по лестнице под щелчки фотоаппаратов. Я была здесь знаменитостью: они окликали меня по имени, просили попозировать. Только в Нью-Йорке может происходить такая кутерьма из-за снимка, даже после одиннадцатого сентября. Интересно, насколько закрытой является вечеринка? В Лондоне у входа на подобные мероприятия стоит мускулистый вышибала, который будет долго проверять ваше удостоверение личности, прежде чем неохотно и с ворчанием пустит внутрь. Поразмыслив, я заключила, что так оно было бы лучше.

В фойе было полно людей, но никакой суматохи. Все стояли в очереди, дожидаясь, когда их запишут две девушки с макияжем гейш и в коротких красных платьях из латекса. Они жеманно стояли за столом, сверяя имена пришедших и протягивая им новый журнал. На обложке было графически изображено дуло пистолета зеленого цвета и таким же цветом, в тон к ковру на лестнице, было написано единственное слово: «SO». Очевидно, это было периодическое издание, описывающее жизнь знаменитостей с целью привлечения рекламодателей. Я стала в очередь, но тут ко мне подошла китаянка в белом костюме.

— Эстер, добро пожаловать в Манхэттен! — Внимательные накрашенные глаза смотрели пристально, проникая сквозь нарисованный образ. — Я — Сара, помощница Бена.

Сара потянулась за моей накидкой, и я передала мех ей. Она отдала накидку одной из «гейш» и с притворным восхищением оглядела мой наряд:

— Прекрасный костюм! Бен еще не приехал. Мы думали, что он выйдет на сцену первым, представит вас, а затем сделает презентацию журнала, как только вы закончите… — Сара помедлила, — выступление.

Я спросила, планировали ли они снимать представление. В глазах Сары мелькнуло замешательство; она быстро овладела собой, но я все-таки успела его заметить. Значит, она тоже знала о камерах. Она заверила, что съемка обязательно будет.

Сара отвела меня в главный зал, где мы встретили еще одну «гейшу» в красном латексе, разносившую напитки. Я взяла бокал шампанского и осмотрелась. Сара уже куда-то отошла, и некоторое время я наблюдала за вечеринкой в одиночестве. Презентация проходила в просторном выкрашенном яркой краской помещении, которое, скорее всего, было студией скульптора. Сегодня здесь собралась вся творческая элита Нью-Йорка. Размах, с которым было организовано мероприятие, казался беспрецедентным, даже для Америки, даже по современным меркам. Я вспомнила заведения для аналогичных вечеров в Лондоне: огромные темные склады на песчаных улицах Ист-сайда, задымленные бары на Брик-лейн, белая сверкающая галерея Эйдана — альтернативная Мекка для современных британских деятелей искусства. Все они казались куда менее эффектными: может, мы просто отстали от жизни? В Нью-Йорке сосредоточено невероятное количество денег, они ощущаются в каждом сантиметре одежды приглашенных.

Над окружающими возвышались три впечатляющих незаконченных гипсовых слепка — огромные обелиски, изображающие неизвестное божество. Я сразу же узнала, кто автор, и поняла, в чьей студии нахожусь. Почему Джо не сказал мне? Джек Кин был темой одной из моих письменных работ в колледже. Мысль о том, что мне придется выступать в его студии, показалась мне захватывающей. Я взглянула вверх. Студию окаймляла галерея, расположенная на верхнем этаже, она словно разрезала высокие окна с видом на городской пейзаж. С потолка впечатляюще торчали какие-то выступы и блоки, напоминая собой устаревшие трапеции для циркачей.

Я была настолько поглощена рассматриванием обстановки, что не сразу заметила гостей — аморфную массу, ведущую между собой невнятный разговор. Они все старались выглядеть очень стильно, большинство из них носили черный цвет. Исключение составлял лишь какой-то эксцентричный модельер с безвкусно выкрашенными волосами в стиле панк. Я узнала несколько лиц, которые видела в журналах — писателей, актеров, актрис — а потом заметила в другом конце зала Соню Мирч. Я обязательно пообщаюсь с ней, но не сейчас. Она увлеченно беседовала с мужчиной средних лет в черном костюме и с зачесанными назад седыми волосами, который показался мне знакомым. Это был Грег Вейц. Он внимательно слушал Соню, медленно покачиваясь из стороны в сторону и скрестив руки за спиной. Мы несколько раз встречались с Грегом; единственное, что я точно знала о нем — он не может ни минуты стоять спокойно. Грег беспрестанно раскачивался на своих крепких ногах, наклоняясь то вперед, то назад, словно взвешивал сказанные слова, что, впрочем, действительно необходимо людям его профессии. Мне вспомнился Эйдан. Когда он старался на чем-то сосредоточиться, то барабанил пальцами по столу; если не считать этой привычки, он всегда был спокоен и внимателен. Я вдруг поняла, что ужасно соскучилась по Эйдану, к тому же я знала, что он в Нью-Йорке, но не со мной.

Я медленно огляделась по сторонам. Мои глаза остановились на светловолосой голове с безукоризненной прической, а потом я увидела предмет своих дум. Эйдан шел к блондинке с двумя бокалами в руках. Конечно же, это была Каролин. Я могла бы догадаться, что она будет здесь. Я смотрела, как он протягивает ей коктейль и их головы интимно склоняются друг к другу. Они казались настолько близкими людьми, что я тут же испытала приступ ревности, но, понимая полную ее абсурдность, взяла себя в руки.

Мои наблюдения были прерваны чьим-то голосом:

— Эстер, как я рад наконец-то тебя встретить!

Я обернулась и увидела Бена Джемисона, который стоял за моей спиной и пристально смотрел на меня. Рядом с ним была Сара, которая, наверное, никогда не снимала наклеенной улыбки с лица. Я предвкушала встречу с Беном с момента посадки самолета в аэропорту JFK, но сейчас оказалась захваченной врасплох. Бен был выше и шире, чем я себе представляла. Обычно на фотографиях люди кажутся больше, чем на самом деле, но на Бена это правило не распространялось. Я медленно протянула ему руку для пожатия. Он взял ее и задержал немного дольше, чем нужно. Я знала, что не должна поддаваться на провокацию.

— Мне очень нравится твое платье, — сказал Бен с довольным видом, — прямо первая леди!

Он на что-то намекал — на описание Изабеллы в каталоге аукциона или на то, что видел, как я переодеваюсь для предыдущего представления, а может, его кто-то надоумил так сказать. Бен, должно быть, затребовал полнейшую информацию о новом приобретении, например, какие костюмы будут на художнице, которая временно станет его собственностью. Знать о том, что он видел, как я переодеваюсь, было крайне неприятно; меня задело такое проявление его безграничной власти.

— Надеюсь, оно вам действительно нравится, — спокойно ответила я. — В конце концов, все, что вы видите, принадлежит вам.

Бен широко улыбнулся, обнажая прекрасные зубы.

— Тебя устраивает твое временное жилище?

— Да, спасибо.

— Замечательно. Не могу дождаться следующего представления.

— Я готова исполнить его, как только пожелаете.

— Превосходно. После того как я произнесу речь, мы сможем продолжить разговор. О, надеюсь, ты знакома с Соней Мирч?

Я бросила взгляд в сторону Сони. Они с Грегом по-прежнему увлеченно беседовали.

— Я предложил ей взять у тебя интервью для «SO». Насколько я знаю, вас объединяет любовь к искусству, к тому же Соня сказала, что ей будет интересно попробовать себя в новом амплуа.