Шедевр

Эйдан обнял меня.

— Ты единственный шедевр, в возвращении которого в Лондон я должен быть уверен.

— Задерживаться в Нью-Йорке не входит в мои планы, — прошептала я. — Там твое прошлое, полное отвратительных тайн.

— У меня нет никаких тайн от тебя, Эстер. Каролин давно стала моим прошлым, а отношения с Жаклин — всего лишь плод твоего воображения.

— В прошлый раз я чувствовала себя там неуютно.

— Ты была чересчур напряжена.

Я все еще не верила Эйдану до конца, но видела, что он не лгал мне.

— И что же этот Бен Джемисон потребует от меня?

Эйдан откинул одеяло и провел рукой по моему лицу.

— Сопровождать его, выступать для его друзей и производить на них впечатление.

— Надеюсь, что этого ему будет достаточно.

— Чего бы он ни захотел, ты справишься. В любом случае помни, что по контракту ты можешь всегда отказаться.

— На самом деле меня не так уж это и волнует.

— Вот и хорошо.

— Ты ревнуешь? — спросила я, немного поддразнивая его. Но я понимала, что тема обладания стала для нас с Эйданом слишком личной. Он сделал вид, что не заметил насмешки.

— Бен не в твоем вкусе, — чересчур быстро проговорил Эйдан. — Честно говоря, я больше ревную к Гаю Симеону.

— Вчера он был со своей супругой Жанной. Есть ли повод ревновать?

Гай пришел на аукцион с красавицей женой. Они также посетили вечеринку и оставались там допоздна. Мне было интересно посмотреть на вторую половинку Гая. Ей оказалась изысканная женщина около сорока, со вкусом одетая, с аккуратными скулами и детскими чертами — современная Одри Хепберн, но с оливковым цветом кожи. Черные волосы Жанна собрала в классический узел. На ней было простое шелковое бежевое платье. Она, наверное, привыкла к тому, что Гай флиртует на стороне, для нее это являлось частью семейной жизни. Жанна ясно давала понять не словами, но тем, как она на меня смотрела: ее отношения с мужем стабильны. Я была рада, что Гай познакомил нас: журналисты, наконец, перестанут сплетничать о нас с ним, и Эйдан успокоится.

— Когда я уезжаю?

— Тебе заказали билет на сегодняшний вечер до аэропорта JFK. Ты полетишь первым классом, как и было указано в контракте.

— Ты проводишь меня?

— Неужели ты считаешь, что я позволю главному шедевру из моей коллекции уехать без сопровождения?

Я вдруг поняла, что страшно нервничаю. Аукцион и последовавшая за ним бурная вечеринка опустошили меня.

Эйдан заверил меня, что все мои вещи отвезут прямо в аэропорт, а я могу посвятить весь день отдыху и ничего не делать, если мне так хочется.

— А ты?

— Я буду рядом, — пообещал он.

Мое лицо появилось на первой полосе воскресного номера газеты. Моя продажа стала настоящей сенсацией. В статье подробно рассказывалось об аукционе, хотя никто пока не знал, кто покупатель и куда я направляюсь. Недостающие части мозаики «Продажа Эстер Гласс» будут пестреть на страницах газет еще в течение недели, как и было запланировано. Вчера по пути в Сохо нам с Эйданом удалось избавиться от журналистов, и сейчас нас никто не беспокоил. Я прослушала автоответчик. Кэти была в галерее, и отдел по связям с общественностью отвечал на все звонки. Мы выкрали у жизни этот день, чтобы побыть вместе. В шесть часов вечера мы приняли душ и оделись. Я надела сверху свою бурку, а Эйдан — темные очки и куртку с капюшоном. После этого мы, никем не замеченные, вышли в Китайский район. Черный «Мерседес» доставил нас в Хитроу. Никто не обращал на нас внимания.

На заднем сиденье автомобиля я сняла бурку и положила голову на колени к Эйдану.

— Я совершенно измотана.

— Вы можете отоспаться в самолете, мадам. Вспомните, ведь вы летите первым классом.

Я улыбнулась тому, что он говорил со мной так, словно я была моделью Энгра. Эйдан с рассеянным видом гладил меня по волосам и смотрел в окно на машины под моросящим дождем. На его лице застыла улыбка.

— О чем ты думаешь?

— Я просто вспомнил день, когда мы познакомились.

— Да?

— Я заплатил за твои работы где-то одну пятую той цены, за которую они были проданы после выставки.

— Это все, чем я для тебя являюсь. Качественным товаром.

— Правильно.

— И как, по-твоему, я стоила того, чтобы вложить в меня деньги?

— Я бы сказал, что ты намного превзошла мои ожидания.

Я раздумывала над его словами. Сейчас мне казалось, что Эйдан прав. Моя карьера во многом сложилась благодаря ему.

— Эст, — сказал он и замолчал.

— М-м?

— У меня для тебя маленький сюрприз.

Я вопросительно посмотрела на него.

— Я полечу с тобой.

— Но ты не можешь, — ответила я первое, что пришло в голову.

Эйдан чуть смутился, но его голос звучал так же решительно.

— Я думал, ты будешь рада. Мне надо провести переговоры с Грегом. Так что, если я понадоблюсь тебе — я буду рядом.

— Мне не нравятся сюрпризы. Они не оставляют мне времени на подготовку, — сурово сказала я. — Я должна сама сделать по крайней мере эту часть проекта. Ты ведь понимаешь, что это мой эксперимент.

Голос Эйдана прозвучал несколько раздраженно:

— Подумай вот о чем. Я отдаю тебя коллекционеру на целую неделю. И я сам везу тебя. Это не такая уж редкость для столь дорогого произведения искусства.

Я вдруг почувствовала, что меня загнали в угол. Это был мой собственный проект.

— Может, ты и мой агент, Эйдан, но ты, черт подери, не являешься моим владельцем, — прорычала я.

Он молча смотрел в окно. Затем у него зазвонил телефон.

— Алло? — произнес Эйдан, и я ощутила, как его тело напряглось. — А, Бен. Поздравляю тебя. Она здесь, передаю трубку.

Он дал мне телефон. Мое сердце стучало в бешеном ритме.

— Привет, Эстер. Я рад, что смог предложить достаточную сумму.

Мне было странно слышать этот незнакомый голос, такой далекий, но вместе с тем четкий и уверенный.

— С нетерпением буду ждать встречи, — ответила я, — что мне делать, когда я прилечу в Нью-Йорк?

— Я пришлю машину. Не стоит ни о чем беспокоиться.

В трубке послышались чьи-то голоса. Бен с кем-то быстро говорил.

— Извини, Эстер, мне надо идти, — сказал он. — Приятного полета. Увидимся, когда ты приедешь.

Он повесил трубку прежде, чем я успела что-либо ответить. Я молча протянула телефон Эйдану и уставилась на дождь.

Во время полета я то спала, то смотрела в иллюминатор направляющегося на запад самолета; небо превращалось из серого в угрожающе-лиловое. Эйдан не обращал внимания на мое настроение, он был занят воскресной прессой, которую изучал от корки до корки. Не то чтобы я не хотела видеть его рядом, но ведь предстоящая неделя посвящалась серии «Обладание», а не нашим отношениям. Меня всегда возбуждала мысль оказаться в совершенно неизвестной обстановке. А вместо этого Эйдан, казалось, уже обо всем договорился, и мне остается лишь следовать его планам.

Хотя эти мысли вызывали во мне разочарование, но, когда мы прилетели, в аэропорту уже толпились журналисты и мне было приятно выйти с Эйданом под руку. К нам приблизилась охрана, чтобы сопровождать до ожидающего нас автомобиля.

Мы въехали на территорию Манхэттена, миновали его деловую часть и неожиданно очутились на грязноватой темной улочке, где повсюду валялся мусор. Наконец мы остановились рядом со зданием, похожим на офис. Это был неизвестный мне сверхсовременный производственный район, что-то среднее между Челси и Вест-Вилладж. Я была удивлена, что богатый человек может жить тут. Наверное, ему просто нравится северо-восточная часть города, расположенная недалеко от Хэмптона, где можно проводить выходные.

Все здания походили на промышленные предприятия и выглядели одинаково. Но, как и Лондон, Нью-Йорк всегда что-то скрывает за видимой оболочкой.

Эйдан крепче обнял меня, и я обнаружила, что отвечаю ему тем же. Затем он ласково заговорил:

— Все нормально?

— Конечно.

— Позвони мне, если возникнет необходимость.