Страница 33 из 216
- Кэл! – Фостер закатила глаза, отталкивая его голову и расплескала немного виски.
- Эээээ, так не пойдет, – он отобрал у нее бокал и протянул свой, в нем едва плескалось на донышке, – Достаточно?
- Вполне.
Кэл шумно всосал приличную порцию виски из бокала Фостер. Проглотил, ошалело вытаращив глаза.
- Прекрати издеваться, – замахнулась на него Фостер, ее влажные губы приоткрылись в улыбке.
– Софи была прелестной малышкой, Джилл, но она была. Никто не заставляет тебя, ее забывать. Да и вряд ли это у тебя получится. Просто постарайся жить дальше.
- Я пытаюсь.
Она положила голову Кэлу на плечо.
- С тобой так хорошо, уютно, тепло, – женщина сладко зевнула. Крепкий напиток сделал свое черное дело и Фостер ослабила самоконтроль, что случалось крайне редко, позволив пограничной полосе между ней и Кэлом сузиться до узкой, почти неприметной тропки.
- Ого, милая, кажется перебор.
- Нет, – она слабо улыбнулась, – Совсем чуть-чуть, я замерзла и устала, – она говорила сонным голосом.
- Приляг, – он выбрался с дивана, опуская потяжелевшую Фостер на свое место и подсовывая ей под голову подушку.
Джиллиан редко пила крепкие напитки, предпочитая скотчу или бурбону красное вино, и видимо не рассчитала силы. Чуть- чуть.
Разбудил ее резкий и злой голос Алека. Спросонья она не сразу поняла, кто кричит и упрекает Кэла в развратном поведении, обзывая его наглецом, а разобравшись, была глубоко оскорблена и обижена. До ее слуха донеслись весьма нелестные слова сказанные мужем теперь уже в их с Лайтманом адрес. Кэл даже не пытался оправдываться, язвительно поддакивая Алеку. Она подождала передышки в их своеобразном споре, и с извиняющей улыбкой вышла из библиотеки, тут же прищурилась от неожиданно яркого света, ослепившего ее после уютного полумрака библиотеки, прикрыв ладонью лицо, спрятала затаившуюся в глазах боль. Женщина решила не бросаться в битву, и не начинать очередной круг выяснения отношений. «Можешь меня не убеждать в обратном: ты спишь с Лайтманом». Слишком часто она слышала эти слова, брезгливо или обиженно брошенные ей в лицо, если поздно возвращалась домой, или когда стараясь не шуметь, выбиралась из постели и в темноте ночи отправляясь выручать Кэла из очередной передряги. Алек был ее мужем, она все еще любила его или так считала. И менять свою, не сказать что счастливую, но устоявшуюся семейную жизнь пока не собиралась.
Спрятавшись под недоумением и легкой улыбкой, она пошла к Алеку, с едва заметным укором посмотрела на Кэла, ее взгляд умолял не ссориться больше. Тот скривил рот и развел руками, опускаясь в кресло.
- Алек, – погладила мужа по спине, – Не стоило тебе сюда приезжать.
Он открыл рот собираясь что-то сказать, но промолчал, подхватив Джиллиан под локоть потащил за собой.
- Скоро три ночи, возвращаюсь домой – никого. Твой телефон не отвечает. Что я должен был думать и делать, – выговаривал он ей по пути домой, – Помчался к вам в офис …
- Алек, – она потерла виски, голова разрывалась от боли, сглотнула горькую слюну, – не кричи на меня. Мы с Кэлом не делали ничего предосудительного.
- Даааа? Но напиться, ты напилась!
Оправдываться было бессмысленно. Он застал ее спящей, а запах виски говорил сам за себя. Не было смысла объяснять про долгий день, говорить о промокших ногах и усталости. Все снова бы закончилось истерикой Алека. «Он тебе дороже, чем я».
В тот вечер, или правильней сказать ночь, или утро, они больше не обменялись с мужем ни единым словом. Алек дулся на нее целую неделю, обращаясь только в случае крайней необходимости, а Джилл на немые вопросы Кэла отвечала с потаенной грустью, что все в порядке.
Оставив машину у невысокой ограды из черного кованого железа, Джиллиан невольно залюбовалась тонкими белыми колоннами на фасаде и высокими стрельчатыми окнами немного осевшего от времени, но все равно выглядевшего величественно двухэтажного особняка. Да, этот элегантный стиль принадлежит другой эпохе.
«Какая прелесть!» – подумала она, восхищенная искусством архитекторов, не замечая поблекшей краски и кое-где облупившейся побелки на балюстраде.
Поднявшись по широким, местами выщербленным мраморным ступеням остановилась, привычными движениями проверяя все ли в порядке с ее внешним видом, и постучала в дверь медным молотком, в виде льва зажавшего в пасти кольцо.
После весьма нелестной характеристики Локера, побывавшего вчера у мисс Дюваль, Джиллиан ожидала увидеть старую, злобную мегеру, готовую кого угодно довести до умопомрачения, но дверь приоткрылась и пожилая женщина остановившаяся на пороге оказалась изящна и легка, невысокого роста с хрупкой фигурой. Мягкие белоснежные с голубизной волосы были зачесаны назад, открывая ее нежное, испещренное мимическими морщинками лицо. Она всплеснула руками.
- О, Боже я не заставила вас ждать? Сегодня такой пасмурный день и я задремала в кресле.
- Нет, нет, – приветливо улыбнулась Фостер, – Все в полном порядке.
- Проходите мисс, – пожилая дама пошире распахнула двери, пропуская Джиллиан впереди себя, – Пожалуйста, налево. Думаю, нам будет удобнее всего побеседовать в «солнечной гостиной». Я уже сварила горячий шоколад и только что вынула из жарочного шкафа лимонный кекс. Надеюсь, вы не откажетесь от моего скромного угощения.
Глянув в лицо мисс Дюваль, Джиллиан хотела вежливо отказаться, но мольба и надежда в выцветших, некогда ярко голубых глазах старушки была столь явной, что она не смогла отказать, и с кратким вздохом согласно кивнула.
Проследовав через парадную залу, под не нескончаемую болтовню хозяйки дома, они вошли в небольшую комнату. По трем стенам располагались высоченные, от пола до потолка окна, пропуская много света. Открывшийся из них вид на зеленеющую лужайку и кусты боярышника, только-только начавшие распускать свои цветы и похожие на кружевные облака, вызывал умиротворение.
Гостиная была обставлена старинной кожаной мебелью. Потертая от времени обивка, потрескавшийся лак на деревянных подлокотниках и резных ножках, ничуть не умалял ее величественного вида. Натертый до блеска паркет и … домотканые коврики.
- Прошу, вас присаживайтесь, – предложила старушка, – Извините, что прохладно, – она сокрушенно развела руки в стороны, – Весна в этом году не торопится, дом большой, а газ слишком дорог, хотите поближе к теплу?
Она указала на включенный электрокамин.
- Мне будет удобно здесь, – Джилл остановилась около кресла.
Снимать верхнюю одежду она не стала, лишь развязала пояс и расстегнула пуговицы, распахнула полы пальто, опускаясь на обиженно скрипнувшее сиденье. Закинула ногу на ногу, вынула из сумочки и положила перед собой на кофейный столик переведенный на вибровызов мобильный, опасаясь случайно пропустить важный звонок.
- Чтобы, не упустить детали нашей беседы, я запишу ее на видеокамеру, – пояснила, Джилл, заметив изумленный взгляд пожилой женщины, следящей за ее действиями. Фостер расчехлила и стала настраивать камеру, установив ее на штатив.
- Я не против, – махнула рукой мисс Дюваль.
Тем временем, она разлила по полупрозрачным чашечкам мейсенского фарфора с золотыми розами на боках, невероятно душистый, дымящийся шоколад и нарезала тонкими ломтиками кекс, украшенный карамельными дольками лимона. Положив порции на серебряные блюдца, едва слышно звякнула ложечкой, пододвигая к Джилл чашку.
– Такой шоколад вы вряд ли могли пробовать, – она одарил Джилл широкой улыбкой, изящными движениями стряхивая полотняной салфеткой крошки теста, прилипшие к кончикам пальцев, – Настоящий, французский, сделанный по рецепту времен Людовика четырнадцатого.
Слушая непрерывную болтовню мисс Дюваль, Джиллиан вспомнила возмущенные слова Локера сказанные в адрес пожилой леди: «Тарахтит без остановки, слова не дает вставить». Что ж, с этим утверждением Джиллиан должна была согласиться. Закончив возиться с приготовлением угощения, пожилая женщина уселась на двухместный диванчик, чинно одернула юбку, натянув ее на колени. Джиллиан уловила исходивший от нее тонкий аромат духов. Весьма дорогих и популярных в весеннем сезоне.