Страница 204 из 216
Комнату наполнял резкий запах разогретой пластмассы, молотого кофе и сдобного теста.
Нахохлившись, с угрюмым видом Кэл стоял посреди разгрома, и тоскливо взирал на бардак сквозь солнечный луч с плещущимися в нем пылинками. И снова уже в миллионный раз он почувствовал острый приступ ностальгии по прежним временам, по всему тому, что связывало их с Фостер. Он и не предполагал, что в этот дерьмовый компьютерный век человека окружает столько бумажной хрени, без которой вот, как не изгаляйся, нельзя обойтись.
Возможно в этот момент он самую малость, самую чуточку понял и согласился с Фостер, с её бесконечными стонами на тему «нам нужен экономист».
Ощущение смертельной усталости и безысходности навалилось внезапно и захотелось послать все к чертям, слинять из забитого под завязку бумажным хламом кабинета и заняться более привычным понятным и приятным делом — изучением человеческих лиц.
Пробормотав нечленораздельное ругательство, Кэл пнул одну из бумажных стопок, переступил через разлетевшиеся листы и прошел в библиотеку, где его ждал недавно сваренный кофе. Тяжело плюхнулся на диван и громко отхлебнул, надеясь, что крепкий и черный, как гуталин напиток поможет взбодриться и заставить работать утомленный мозг. Злобно чертыхнулся, едва не выронив чашку на колени — кофе оказался слишком горяч и горек, как порошок хины. Ни сахара, ни сливок давно не водилось в кабинете. Пополнять запасы было некому.
Скорчил недовольную гримасу и принюхался. Пахло не сдобным тестом, а ванилью и еще чем-то приторно-сладким и вязким. Духи Зоуи, понял Кэл.
Она нарисовалась в кабинете едва он успел продрать глаза после тяжелого сна на офисном диване. На удивление без обычных скептических высказываний в адрес его непотребного поведения и неприбранного внешнего вида задала пару осторожных вопросов о Джиллиан. Брезгливо искривила намазанные алой помадой губы и что уж совсем странно – мило улыбнулась и, сославшись на запланированную встречу, ушла.
Свалила, мать её, оставив после себя гадкий тошнотворный аромат. И как эта вонь может нравиться? А теперь он не может отделаться от мысли — какого черта она приперлась в такую рань и что ей было нужно? Мало у него проблем без Зоуи. Его бывшая никогда и ничего не делала просто так. Типа из вежливости или сострадания. И уж тем более не навещала брошенного мужа без определенной цели.
Вздохнул с обреченностью узника, крепко растер щеки и поднялся на ноги.
Нужно довести до победного конца начатую неделю назад борьбу с цифрами. Фостер уже трижды присылала «мыло» с одной и той же грозной фразой: «Где балансовые данные, ты хочешь дожить до финансового краха?» Сделав над собой некое усилие, Кэл вернулся за стол. Отсрочка бумажного приговора от приведения в исполнение пришла к финалу, но он получил еще пару свободных минут, так надежно припрятав очки, что не сразу их нашел среди бумажных завалов.
Пока искал «вторые глаза» думал о Джиллиан. Сейчас он мог позволить себе эти нелегкие размышления. Совсем недавно он научился, когда надо, выключать мысли, которые ему мешали заниматься делом. Просто выбрасывать их из головы, иначе он бы еще пару месяцев назад прочно обосновался в «дурке». На работе это получалось особенно хорошо. Тоскливо приходилось по вечерам и ночью — нечем занять свободное пространство в голове, кроме как размышлениями о Фостер. В её отсутствие он вновь остро ощущал зависимость и ту самую жизненную кособокость, появившуюся еще после разрыва с женой и долго мешающую нормально существовать в мире с самим собой.
Будь она неладна, Кэл снова подумал о Зоуи. Швырнул очки на ступку бумаг и, опираясь на локти, прикрыл лицо ладонями. Они в разводе почти десять лет, а иногда, кажется, что он приговорен к ней навечно. Впрочем какими могут быть отношения между мужчиной и женщиной если они не расстались, а разорвали, грубо разодрали общую жизнь на две кровоточащие и неравные половины.
Девятнадцать лет назад он попал в рай студенческого брака по залету и дикой неукротимой страсти. Самый светлый радостный момент — рождение дочери и тот был подпорчен ревностью и недоверием с его стороны. Даже пришлось в тайне делать анализ ДНК для подтверждения отцовства. Если бы Зоуи узнала об этом в то время, они наверняка сразу бы разбежались. Но пронесло и первые четыре года оказались вполне приличными и даже счастливыми.
Дальше все было банально и скучно до ломоты в затылке. Романтический флер быстро рассеялся, и остались проблемы и непонимание. Хотя скучно — это неправильно. Громко, яростно, с битьем посуды, бешеным сексом, неукротимой ревностью и пьянкой до бесчувствия.
Но даже бросив его несколько лет назад, бывшая жена до сих пор не дает ему покоя. Их встречи хлесткие, как соревнования двух незаурядных интеллектов почти всегда заканчивались скандалом или постелью. А при расставании он ощущал дикий зуд во всем теле, словно его изваляли в свежей крапиве. И как он сразу не рассмотрел, сколько в Зоуи яда?
А когда в его жизни появилась Джиллиан, Кэл пропал. Он понял это в тот момент, когда заглянул ей в глаза и почти ничего не смог прочитать по её лицу. Мало кому удавалось за милой улыбкой спрятаться от его «всевидящего ока», скрывая свои эмоции.
Ему потребовалось немало усилий, чтобы перетянуть Фостер на свою сторону, и он долго не желал признаваться и в первую очередь себе, что эта милая женщина привлекла его силой своего характера и отчаянной мягкостью, способной компенсировать его неуступчивость. Отрицал свой интерес к Джиллиан, как к женщине. Очень долго сопротивлялся, оставался верен жене и даже их с Фостер взаимный развод не стал причиной, чтобы запрыгнуть в ней койку. Она не была той породы женщин, с которой можно завести короткий приятный романчик. У неё на глазах блондинистые и не очень девицы строем прошли через его постель, от них сводило глотку, как от сахаразаменителя в чае. А Фостер понимающе улыбалась и вызволяла его из передряг, мужественно перенося его провокационные и эгоистические выходки. Это кажется из её лексикона забавное выраженьице «ослиная задница».
Кэл резко отклонлся на спинку стула и забросил ноги на стол, шмякнув давно нечищеные ботинки рядом с ноутом. Расслабленно свесил руки вдоль тела и запрокинул голову назад, пялясь в подернутый пылью потолочный светильник.
Обладая талантом видеть людскую ложь, умея вывести на чистую воду самого искусного обманщика, Кэл придерживался некого правила — никогда не лгать себе. Ну, почти никогда. А исключения они, как известно, подтверждают правило.
Он не обольщался на свой счет и убедил себя, что он далеко не принц, держал определенные границы и вечно их нарушал. Он не мог позволить себе быть с ней, но и не хотел, чтобы у Джиллиан появился другой мужчина, так не хотел, аж зубы ломило.
Случилось чудо — она рассмотрела в нем какие-то очаровавшие её особенности и черты его гадкого эгоцентричного характера. И они попробовали быть вместе. И всё получилось. С Фостер никогда не было скучно.
Но он так ни разу не сказал ей, что любит. По настоящему. Серьезно без шуточек и кривляний. Зато испытал страх. Когда Фостер похитил этот недоношенный гаденыш, Кэл понял что такое настоящий страх, когда боишься не за себя. Страх, который не отпускает ни на секунду, лишь на время ослабляет хватку, позволяя думать и дышать. Страх, который забирается с тобой под одеяло и нежно ласкает тебя по спине, заставляя съеживаться и дрожать в неукротимом ознобе. Страх, который нашептывает разные гадости, насмехается и издевается. Он встает с тобой по утрам с постели, моется в душе, прихлебывает кофе и плюхается в машину на сиденье рядом и хватает за горло при каждом телефонном звонке. И радостно смеется, глядя, как ты мучаешься и не можешь говорить и дышать, потому что страх ехидно шепчет на ухо — а вдруг?.. Вдруг случилось то, о чем ты боишься даже подумать и что не в твоих силах изменить.
Оттолкнувшись пятками от пола, Кэл резко отъехал к стене и помотал головой, словно пытался вытряхнуть воду из ушей. Выскреб себя из кресла и сделал круг по кабинету, глянул на часы и ругнулся, вновь падая в жалобно скрипнувшее кресло.