Теплый шоколад на десерт

— Поправляйся, — Кэл поднялся со стула и чисто инстинктивно наклонился, над ней собираясь поцеловать, но она резко выставила руку вперед, отталкивая его голову.

— Прошу не надо.

Эти невинные слова ударили Кэла, он отпрянул назад и, растянув губы в подобие улыбки, вышел из палаты.

Джиллиан была готова расплакаться, но не была готова объясняться. Болезненное ощущение дежа вю не отпускало, терзало. Больница, Кэл выспрашивающий о самочувствии, и жуткое ожидание. Услышав шаги за стеной, она сжималась от страха, во рту пересыхало, а сердце колотилось о ребра как бешеное и, натягивая на лицо улыбку, она смотрела на дверь, чувствуя, как холодеют пальцы, ожидая, что она распахнется и в палату войдет Дин. Довольный с хитрой ухмылкой и огромным букетом цветов, забавной плюшевой игрушкой и шоколадом. Он так частенько поступал, влезая в самый разгар их с Кэлом беседы, и клал на постель цветы, под бешеным ревнивым взглядом Кэла хрустко вскрывал упаковку конфет и, развернув фантик, подносил шоколадку ей ко рту. Его теплые пальцы касались губ, Джиллиан довольно жмурилась, наблюдая за презрительно—равнодушным Кэлом, и с хрустом раскусывала орешек. Кэл дергался, а она смеялась. Таннер целовал ей руку и, бормоча извинения, удалялся. Джиллиан знала, что Дин специально поддразнивает Кэла и подыгрывала Дину, восхищаясь букетом и, лопая конфеты. И как всё обернулось. До сих пор ей с трудом верилось, что мужчина, продержавший её взаперти двадцать три дня ни кто иной, а Дин Таннер. Он настолько крепко въелся в их с Кэлом жизнь, что она даже сейчас ощущала его близкое присутствие. Даже будучи уверенная в его смерти, постоянно чувствовала его запах и слышала далекий смех.

Выскочив из палаты, Кэл подшвырнул, попавшийся на пути стул, подгоняемый злой обидой, промчался по коридору и притормозил около стойки рецепш, внезапная мысль, словно ударила в грудь, замедляя бег. Ни он, ни Джиллиан во время общения не упомянули о «гормоне ХГЧ». Получается, она еще не знает о своей беременности или… у Кэла заломило зубы от досады, или не пожелала даже намекнуть ему об этом чертовом «гормоне ХГЧ», к которому он, Кэл имеет непосредственное отношение.

Словив солнечный зайчик, Кэл скривил недовольную гримасу и бросил случайный взгляд в широченное, раскинувшееся во всю стену окно. На стоянку для посетителей заруливал хищного вида, сверкая на солнце хромированными деталями и бликуя тонированными стеклами шикарный « майбах». Немецкая тачка с трудом втиснулась между микроавтобусом и живой изгородью. Водительская дверка распахнулась, и Кэл увидел женскую ножку, обутую в элегантную туфельку на шпильке. Странное и нехорошее предчувствие не давало бросить наблюдение. Выбравшаяся из машины женщина, показалась смутно знакомой. Прищурившись, Кэл изучал её, всю такую стройную и изящную, совсем не вяжущуюся с таким мужским авто. Она вытянула с заднего сиденья увесистую спортивную сумку, переложила её из руки в руку и направилась ко входу в здание больницы. Затем, на полшаге остановилась, покопалась в кармане, распахнуто пиджака, в руке блеснула какая-то вещица, а «майбах» мигнул фарами, словно попрощался с хозяйкой.

Через минуту, женщина остановилась около стойки рецепшн.

— Извините, — она обратилась к дежурной медсестре, — У вас находится моя подруга, её должны сегодня выписать.

Девушка за стойкой ответила, но так тихо, что Кэл не разобрал слов, лишь невнятное «бу-бу-бу» .

— Да, именно она, — хорошо поставленным голосом подтвердила дама, нервно сжимая и разжимая пальцы свободной руки.

Медсестра снова бу-бу-бу…

— Да я знаю, да меня предупредили. Да обязательно поговорю с врачом. Подпишу все документы.

Оттолкнулась от стойки и снова перекинула сумку из руки в руку, расправила плечи и прошагала мимо Кэла, бросив на него заинтересованный взгляд. Она даже слегка замедлила шаг, поравнявшись с ним, и её рот чуть приоткрылся, словно она собиралась что-то поведать ему. Но Кэл презрительно хмыкнул и, сунув руки в карманы, демонстративно отвернулся к окну. Каблучки процокали дальше, Кэла окутало облачко нежных вкусно пахнущих духов.

Медсестричка пошелестела бумагами, потыкала в кнопки клавиатуры и вдруг резко подпрыгнула на стуле, бросаясь вдогонку за посетительницей.

— Мэм! Миссис Фостер!

Фостер! Кэл, аж подскочил на месте, а кусочки головоломки, вертящиеся в голове, после встречи с симпатичной леди, сложились в цельную картинку. С досады, Кэл крякнул, и пнул кулаком стену. Видимо, он многое проспал, а Джиллиан не пожелала рассказать ему.

Приехавшая в «майбахе», почему-то марка машины царапала мозг, была ни кто иная, а Сара Фостер, сестричка чертова Алека, бывшего мужа Джиллиан и её подруга еще со времен колледжа. Та еще штучка.

Кэл раскрыл рот в немом изумлении. Его взгляд пробежал между медсестрой и мелькнувшей последний раз в глубине коридора Сарой. Кэл был взбешен, и это бешенство все сильнее заполняло его. Разве он в чем-то виноват? Это что, он приручил Таннера? Это он строил ему глазки и вилял перед ним хвостом? И вот нате вам, приплыли, она даже смотреть на него не могла, не корчась, пыжилась, стараясь выглядеть милой Фостер. А прислушаться к голосу разума? И теперь она почти осуждала его за предательство, которого он не совершал. Он это он, а дерьмец Таннер… Кэл зло сплюнул.

Он не знал, что делать. Его раздражение неуклонно превращалось в гнев и, чем дольше он думал о Фостер, и еще об одной Фостер, что узнала его, но не пожелала даже сказать «привет», тем больше терял контроль над собой. Он сразу отмел собственную вину, не учитывая, что это он показал ей зад, а Сара не та женщина, что станет унижаться и приветствовать спину. Она всегда его недолюбливала и была одной из тех, кто долго не мог смириться, что Джиллиан связалась с каким то «охламоном, читающим мысли по лицам». И он уловил ужасающее презрение, которое отразилось на её лице, прежде чем успел отвернуться.

Да пошли они к черту!

Кэл захлопнул дверь “порше”, и сдавая задом, едва не протаранил малолитражку. Его маневры привлекли внимание, пациентов клиники, прогуливающихся по ближней аллее. Двое из них даже остановились. Один из них пожилой мужчина, сокрушенно развел руками, а второй помоложе, повертел пальцем у виска. Кэл хмуро глянул на них обоих, хотя тонированное стекло автомобиля, вряд ли позволяли им видеть его.

Он был полностью опустошен. Злой, взволнованный, расстроенный... Нервное напряжение было на пределе терпимого, пальцы тряслись, пришлось сильнее стиснуть руль. Грязно выругавшись, саданул кулаком по приборной панели, дисплей музыкального центра мигнул и погас. Насрать! Кэл потряс в воздухе рукой, содранные костяшки пальцев засаднило, он ударил еще раз, теперь по рулю, стало еще больнее, но ему было наплевать, в тот момент, физическая боль была предпочтительней, чем та, что пожирала его изнутри. Выруливая на дорогу он клял себя, но не мог поступить по другому, он снова сбегал с «поля боя», в который раз, он уже сбился со счета. Никогда в жизни он не предполагал, что на этом поле он оставит Джиллиан. Но успокаивало одно, она осталась не в одиночестве, есть, кому приголубить и утешить. Его общество ей противно. Но как же он хотел, прижать её к себе поцеловать, услышать её теплый переливчатый смех и чтобы она его успокоила, их фирменной фразой: «Все будет в порядке». Не будет! Не сейчас! Он был зол и полон отчаяния. Опасные эмоции, под их влиянием он мог наворотить дел, а спасать его шкуру некому. Это было не правильно, он не должен уезжать. Но вместо того, чтобы остаться там с ней, просто выяснить, что к чему. Боже, она же ждет от него ребенка, они должны что-то решить, а он гонит машину, черт знает куда. Так по-мужски, свалить куда—нибудь подальше. Но не было в нем смелости встретить отказ, видеть её больной, затравленный взгляд. Пусть пройдет немного времени, она успокоится и они поговорят. Обязательно поговорят. Иначе просто быть не может.

====== Часть 28 ======

Кабинет выглядел так, будто промчавшийся ураган выдернул его из самого центра писчебумажного магазина, при перелете одним боком зацепив ближайшую кофейню. На полу валялись разбросанные папки и папочки с документами и просто отдельные криво выдранные из тетради листочки в клеточку, огрызки недописанных текстов, форматные листы и невероятное изобилие рукотворных бумажных шариков, не долетевших до мусорки. На диване и стульях стопками лежали банковские выписки, компьютерные распечатки, факсы и прочая бумажная хренотень. Рабочий стол Кэла был загроможден неопрятными кучками счетов, грудами писем и разномастных квитанций, соседствующих с пустыми чашками из-под чая и мутными, залапанными чем-то черным стаканами. На самой высокой стопке, опасно балансируя, лежал закрытый ноутбук, для надежности придавленный массивным канцелярским набором из которого почему-то торчали не ручки и карандаши, а несколько иголок дикобраза, пластмассовая вилка и поблескивающий в солнечных лучах хромированный гаечный ключ.