Страница 183 из 216
На улице медленно светало, поднявшийся ветер разогнал тучи, и серое небо над океаном окрасилось в бледно-розовый цвет. Джиллиан то погружалась в мучительное забытье, то выплыв из оплетающих липких ирреальных видений, начинала выстукивать зубами дробь, страдая от холода и непроходящей дурноты.
Время двигалось так медленно, что ей казалось, будто она находится в этой полупустой спальне уже несколько дней.
Солнце сияло во всю, когда дюйм за дюймом она проползла вдоль стены. Затем сдирая кожу с колен, опираясь на непослушные, подгибающиеся руки, несколько раз ткнувшись подбородком в пол, прикусив язык до крови, добралась до кровати и одной рукой дотянулась до её края. Потребовалось четыре попытки, чтобы окончательно ухватиться «чужими» пальцами за скользкое шелковое покрывало, и еще три, прежде чем она смогла вспомнить, что нужно сделать, чтобы согнуть руку в локте и подтянуться. Наконец она уже сидела, все еще на полу, но уже определенно в более приемлемой позе, опираясь спиной о матрац. Запрокинув голову назад, Джиллиан, хрипло дыша, уставилась в куполообразный потолок, покрытый осыпавшейся от времени розовой штукатуркой, расписанной золотом. Кажется розами? Она попыталась вспомнить, как выглядят розы, но сознание все еще мутилось, вызывая странные и жуткие образы.
Сердце трепыхалось где-то в затылке, соленая от крови слюна переполняла рот, сплюнуть не получалось, губы не складывались так как нужно, приходилось то и дело давиться сглатывая, борясь с усиливающейся тошнотой.
Огромные физические усилия, которые пришлось затратить для путешествия от стены до кровати, удержали ее от впадения в паническое состояние.
Попытка забраться на постель оказалась неудачной, накатила сильнейшая дурнота, бросило в жар. Джиллиан не помнила где и когда она ударилась виском, но рассеченная кожа кровоточила, перед глазами двоилось, под веками вздымались горячие красные волны, откатывающие и набегающие снова. Единственным разборчивым словом в этой качке было: «Нет!» И поэтому Джиллиан цеплялась за него и повторяла снова и снова, чтобы удержаться, чтобы ее не снесло, чтобы волны не выбили землю у нее из-под ног.
Она не могла нормально дышать. Дыхание не только причиняло боль, но она не могла вспомнить, что нужно делать, чтобы вздохнуть.
— Нет! Я не сдамся! Не дождешься… Кэл! Что с Кэлом? Он же всегда выпутывался и из более неприятных ситуаций. Даже когда меня не оказывалось рядом.
Джиллиан моргнула, паника потихоньку отступала, и на её место внезапно хлынуло облегчение. «Кэл, он же такой хитрожопый жук, он выберется и придет за ней». Несвойственные ей грубые слова помогали сохранять крохотные остатки трезвомыслия. Она попыталась улыбнуться и кивнуть одновременно, но не смогла сделать ни того ни другого, а потому собрала все силы, чтобы подняться. Надо двигаться иначе она сойдет с ума от размышлений и страха.
Никогда Джиллиан не думала, что такое элементарное действие займет столько времени и отнимет столько сил.
Выпрямившись, она привалилась к металлической спинке кровати, стискивая поперечную перекладину в не желающих подчиняться приказам пальцах. Липкая испарина покрывала все тело, капельки пота висели на ресницах, ручейками стекали по скулам. Со свистом втягивая воздух, Джиллиан позволила себе передохнуть. Немного отдышавшись и стерев плечом соленые капельки пота со лба, она еле волоча ноги, опираясь на прутья спинки, двигалась медленно и неуверенно вдоль кровати, но все же это было передвижение вперед, она преисполнилась гордости, словно это простейшее действие было чем-то экстраординарным. Но она могла ходить! Ноги разъезжались и подгибались в коленях, но все же слушались её приказов.
Наркотик, должно быть, постепенно терял силу. Все было бы хорошо, за исключением того, что ее губы отказывались произнести хоть слово. Когда-то по глупости и из желания выглядеть моложе, Джиллиан поддалась на уговоры своего косметолога и сделала укол ботокса. Пришлось брать отгул на работе — её лицо превратилось в застывшую маску, а губы онемели и распухли. Вот и сейчас ощущения оказались очень схожими. Джиллиан просто не чувствовала губ, а рот полностью не закрывался. Отекший язык мешался, постоянно цепляясь за зубы, и не ворочался. Она не могла выдавить из себя ничего кроме гортанных отрывистых звуков и струйки слюны, сбежавшей по подбородку в ямку под ключицей.
«Это Дин меня сюда привез. Но почему? Зачем? Кэл? Ты жив? Ты жив?» — внезапная паника оказалась столь сильной, что свалила Джиллиан с ног.
Руки мелко дрожали, когда он опустил обмякшее тело Джиллиан на пол. Гнев свернулся внутри усталой змеёй, впрыснувшей яд в мозг.
Опустив стекло, Майкл жадно глотал воздух, точно пытался очистить каждую клеточку, наполнив её живительным кислородом.
Он больше не мог вести машину, съехав на обочину, судорожно вцепился в руль, пытаясь вернуть сознание. Он Дин Таннер и ему надо немедленно подключать к работе, он должен… Запрокинув голову назад, он вскинул руки упираясь кулаками в крышу, в последнем усилии напрягая все мышцы. Его ждут. Он должен. Он пропустил сотню или более вызовов на телефоне.
Он должен взять себя в руки. Это уебок Лайтман и так его подозревает…
Все идет к концу, сейчас он на грани — еще немного и потеряет себя навсегда. Свившее себе гнездо в его голове и пока дремлящее чудовище зашевелилось, и пройдет совсем немного времени, когда оно полностью завладеет его разумом. Он должен успеть. Спастись. Он долго боролся, но все труднее сохранять самого себя, и пока не стало совсем поздно Ли должна спасти его.
Он так и не сумел объяснить ей, и она не дала ему шанс.
Ярость клокотала внутри, затмевая разум, корежила его, насиловала, взрывала. Ли могла бы остановить, навести порядок в хаосе его разума, его души. Если бы она осталась с ним. Если бы она поняла, как он нуждался в ней. Но она сбежала, бросила его, оставила на растерзание чудовища только-только вылупившегося и заявившего свои права.
Он в капкане и скоро умрет, очень скоро, взяв с собой Ли. В смерти она станет залечивать его раны, собирать по кусочкам его разбитое сердце. Она успокоит его в вечности, как он хотел при жизни и всегда будет рядом.
Он не помнил, как снова оказался в доме. Кажется, добрел пешком. Его ботинки и брюки до колен испачканы в уже высохшей грязи.
Захлопнув и заперев входную дверь, он повернулся к мутному от многолетнего слоя пыли зеркалу. Смертельную бледность испачканного лица перечеркивали полоски солнца, пробивающиеся из-за неплотно закрытых жалюзи. Его глаза покраснели от бессонницы и опухли.
Если бы Ли послушалась, если бы полюбила, она бы его спасла! Он собирался все рассказать ей той ночью, но она убежала, испортив приготовленное ей платье. Сучка!
Отчаяние захватило его с такой силой, что ярость стихла. Почему она не поняла, насколько нужна ему? Почему выбрала не его? Почему не услышала молчаливый крик о помощи? Но поздно, слишком поздно. Она убежала. Оставив его в одиночестве. Теперь только смерть спасет его. А Ли поможет ему.
Его голова поникла. Хватит ли мужества? Сможет ли он положить конец несчастьям? Он не хотел убивать тех женщин. Не хотел, но они, как и Ли обманули его. Ли, она не тронута страшной трагедией его жизни. Чистая, нежная, заботлива Ли… В жизни ли в смерти ли — она его спасение.
В последний раз он бросил взгляд на свое отражение в зеркале. Он так долго верил, что ублюдок уже мертв, ему говорили — он умер. Но они ошибались. Он все еще жив, Дэзи раскрыла ему глаза. Она показала ему — ублюдок живет в нем самом. Та же кровь в венах, те же извращения разжижали его мозг, он делал все то же самое, что и ублюдок, только еще хуже. Ублюдок вел его, он был им. Он сам и его старший брат Рэй все они ублюдки, рожденные ублюдком. Но теперь он больше не боится и сделает то, что должен сделать, он ненавидел себя, презирал себя, но единственный путь избавить землю от новых ублюдков — это смерть. Прости, Ли, но ты мне нужна, ты мне поможешь, а я должен найти в себе мужество, чтобы сделать это…