Город. Книга 1

Внезапно он вспомнил о том, что для того, чтобы родить Светлане, необходимо тужиться, но так как она сейчас находилась в обмороке, то он обязан был привести её в чувства.

Он попытался сделать ей искусственное дыхание — не обращая внимания на следы засохшей рвоты, плотно охватив ртом её потрескавшиеся губы, затем выдохнул воздух из своих лёгких и тот с шипением и кровяными сгустками вышел из её ноздрей.

Запоздало, осознав свою ошибку, Аркадий зажал её нос и повторил попытку привести её в сознание.

Он раз за разом фанатично повторял искусственную вентиляцию лёгких, пока, наконец, не осознал всю её бесполезность, и смерился с тем, что это, похоже, непосильная для него задача.

Как раз в этот момент выпуклость начала самостоятельно перемещаться к низу живота.

Аркадий присел на колени, между её разведёнными ногами, ожидая всего, что угодно, только не того, что в итоге получил.

В лицо ему ударил тёплый фонтан из смеси мочи и крови.

Быстро оттерев глаза, и почти не обратив внимание на то, что только что произошло, Аркадий с ужасом наблюдал за тем как выпуклость под гладкой бархатистой кожей Светланы вновь начала возвращаться вверх к пупку. Внутри неё что-то ощутимо лопалось.

Затем вздыбившийся в центре живот начал набухать и когда уже казалось, что её кожа может растягиваться сколь угодно долго, плоть не выдержала и с влажным треском разошлась

В тот же миг с чудовищным воплем на устах, пришла в себя Светлана. Вскочив на ноги, она сбила с ног ошеломлённого Аркадия.

Из образовавшегося разрыва к её ногам что-то извиваясь рухнуло, а поверх этого нескончаемым потоком полетели кольца кишечника.

Какое-то мгновение Светлана ещё стояла на ногах, а затем ровно, как ствол спиленного дерева повалилась на спину.

Аркадий на коленях подполз к ней, так как сил встать у него уже не нашлось. Взглянув в её широко раскрытые глаза, он мгновенно всё понял. Взяв её руку в свои ладони, он тихо застонал, и по его перемазанному кровью лицу заструились слёзы.

Сейчас огромное зарево горя плотной пеленой застилало всё на свете.

Какое-то время он сидел, беззвучно сотрясаясь от рыданий и воплей, издать которые у него не было сил.

Внезапно Аркадий болезненно дёрнулся, словно от удара электротоком — он вспомнил о ребёнке.

Обнаружив в себе резервы сил, до этого скрытых где-то в недрах его тела, он подполз к вороху из внутренностей и порывистыми движениями стал разгребать эти влажные ещё тёплые кольца, издающие странный запах.

Наконец он откопал маленькое тельце и извлёк его на поверхность. Ребёнок был жив. Он двигался и молча глядел на своего отца.

Аркадий, прижал к груди его холодное темно-синее тельце, пытаясь согреть его своим теплом.

Всё это время из его покрасневших глаз неудержимым горьким потоком шли слёзы.

По мнению Аркадия, младенец был необычайно живым и сильным для своего возраста — он всё время силился вывернуться из его объятий и ухватить его за пальцы рук.

— Ты, наверное, хочешь кушать, малыш, — спросил Аркадий, и повернулся в сторону матери младенца, и его взгляд вновь заслонила непроглядная пелена слёз. Он вновь отвернулся, пытаясь совладать с новым приступом горя, пытавшегося передавить ему горло своими вязкими тисками, и надтреснутым голосом прошептал, — Потерпи… Потерпи немного малыш…

В этот миг за его спиной что-то пришло в движение, и шлейф из витков кишечника прошелестел мимо Аркадия.

Аркадий, обернувшись назад, увидел нависшую над ним Светлану.

Может быть, это ему лишь показалось (хотя перенапряжённое ужасами сегодняшнего утра сознание уверяло его, что нет), но он видел на её лице улыбку.

Или это был оскал?

Должно быть с его разумом действительно что-то не так если он смог предположить последнее.

Нет — это улыбка, что же может быть ещё кроме неё?!

Он тоже улыбнулся сквозь слёзы и, обращаясь к Светлане, произнёс:

— Милая, это наш мальчик…

Светлана оторвала свои уста от Аркадия и (с умилением?) взглянула на своё дитя.

Одарив своё дитя долгим взглядом (полным любви?) она вновь приблизила своё окровавленное лицо к разорванному горлу Аркадия, а младенец тем временем жадно лакал кровь своего отца из взрезанного запястья.

ГЛАВА 4

Хотя церемония и была назначена на пятницу в 9-00, это не делало Алису Кинчеву менее счастливой. Конечно же, если бы свадьба была назначена на субботу — день, несомненно, являющийся более традиционным, для проведения данного торжества в таком небольшом провинциальном городке как этот, то это непременно увеличило количество гостей. Но если говорить откровенно, то её вполне устраивало, то небольшое количество близких людей, которые сейчас присутствовали в зале.

Причина, по которой бракосочетание было назначено на пятницу, заключалась в том, что в конце лета наблюдалась большая загруженность ЗАГСа, который оказался не в силах справиться с потоком желающих в одни лишь субботние дни: молодые пары спешили связать себя узами брака, пока на дворе ещё стояли летние деньки, необычайно тёплые в сравнении с погодой едва ли не за три десятилетия на тот же момент времени. Конечно, промозглая дождливая осень могла придти на смену лету в течении всего одного лишь дня и потому Алиса воспринимала этот природный феномен как ещё один чудесный подарок к их бракосочетанию.

Вполне естественно, что люди в большинстве крупных городов давным-давно позабыли о подобной свободе выбора — там церемония бракосочетания проводится в любой день недели в зависимости от того, под каким номером пара будет стоять в регистрационном списке. Здесь же на весь город хватало одного ЗАГСа, вполне справлявшегося с потоком желающих узаконить свои отношения в субботние дни и частично в пятницу, в такие «горячие» периоды как этот.

Конечно, в данный момент для неё всё это было абсолютно не важно — ни день недели, ни количество гостей, ни другие сопутствующие обстоятельства, главным являлось то, что она выходит за любимого человека, который в свою очередь столь же безгранично предан и влюблён в неё.

За те двадцать семь лет, которые она прожила на этом свете, ей не один раз приходилось бывать на свадьбах у друзей, подруг и родственников, и ей наверняка было известно, что не всегда причиной свадьбы была любовь — порой это делали лишь потому, что так было принято, либо в силу более пикантных обстоятельств. Порою, супруги сомневались в своём выборе до и тем более после свадьбы.

Но Алиса была абсолютно уверена в том, что это сама судьба нежданно-негаданно свела её с идеальным мужчиной, человеком из её мечты. Это был тот самый герой, о котором рассказывалось в сотне любовных романов, которые она когда-то читала запоем, с головою погружаясь в мир грёз, неожиданно представшим перед ней воплоти.

И её совершенно не смущала та значительная разница в возрасте, тем более, что Сергей удивительно хорошо сохранился и выглядел едва ли не десять лет моложе своего реального возраста и Алиса была абсолютно уверена в том, что ни один из тех не имеет представления о дате его рождения вряд ли скажет, что разница между супругами составляет больше пяти лет.

Кроме того, он был образован, красив и, что в данное время тоже не маловажно, богат.

Естественно, что ни это послужило для Алисы основным критерием, предопределившим её выбор — если бы этот человек не оказался тем единственным и неповторимым, то никакие деньги не смогли бы заставить её связать судьбу с этим человеком.

Память ни единожды противопоставляла перед её мысленным взором её предыдущего ухажёра, который не выдерживал с Сергеем абсолютно никакого сравнения. Это был странный эгоистичный человек, живущий в своём тесном душном мирке в который он всеми силами старался никогда и никого не допускать.

Те два года, которые она провела вместе с ним, сейчас казались ей настоящим беспросветным кошмаром.